Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ) - Ареева Дина (бесплатные онлайн книги читаем полные txt, fb2) 📗
Не могу. Подожду другого удобного случая.
После лекций Оливка идет в библиотеку, а я на стадион. Никиту вижу сразу — он и здесь выделяется среди парней. Но тренировка уже началась, и я сажусь на скамейку. Я обязана его дождаться.
— Ты чего за ним бегаешь? — слышу сзади голос с заносчивыми нотками. Могла бы и не оборачиваться, ясно, кто это.
Не удостаиваю ответом и слышу угрожающее шипение:
— Тебе ничего не светит, отваливай сама по-хорошему.
Мне не хочется выглядеть дурой даже перед такой идиоткой как Лия.
— Отвалю, не переживай, — обещаю почти чистосердечно, — поговорю только.
— Я тебя предупредила, — вскидывает она голову и отсаживается.
Короткий перерыв в тренировке, Никита подходит к краю поля. На соседней скамейке лежит его полотенце и бутылка воды.
Вытирает лицо в капельках пота, пьет воду, позволяя ей свободно стекать по подбородку и шее. Он прекрасно меня видит, но делает вид, будто меня не существует в природе. А я зависаю от вида его влажной футболки, прилипшей к телу.
Лия уже вьется рядом, пытается вытереть ему виски, но он отмахивается от нее как от назойливой мухи.
— Никита, можно тебя на минутку? — решаю подать голос.
— НикитА? — передергивает плечиками Лия и смотрит на Топольского. — Кит, почему она говорит на тебя НикитА?
— Потому что меня так зовут. Что тебе нужно? — спрашивает меня не очень приветливо.
— Поговорить, — отвечаю упрямо.
— Исчезни, — кажется, это не мне, а Лие. Та пытается возражать, но он прикрикивает: — Я кому сказал?
Девушка поспешно отходит, испуганно оглядываясь.
— Я слушаю, — Ник переплетает на груди руки, и я смотрю на оплетающие их вены. Какой же он сильный...
— Никита, я знаю, что в универе есть Игра. Скажи правду, ты учредитель? — отзеркаливаю его позу, но у меня не получается так вызывающе.
Он замолкает, вперяется в меня своими синими глазами, и мое сердце начинает обратный отсчет.
Глава 7-1
— С чего ты взяла? — спрашивает Ник спокойно. Это спокойствие обманчиво, я вижу, как напряжены его мышцы.
— Нора, Коннор, рейтинг, «полный прайс», — начинаю перечислять, и его напускное спокойствие слетает в один миг.
Топольский наклонятся так низко, что его дыхание обжигает мои виски.
— Я просил тебя забрать документы, — он почти шипит. — Ты можешь просто убраться отсюда и не создавать мне проблем? Что ты опять копаешь?
— Значит, я права, Ник. Значит, это все ты. Скажи, зачем? Тебе ведь не нужны деньги, я знаю. Тебе так нравится, когда из-за денег люди готовы унижаться?
Он молчит, и выдержка полностью меня покидает. Ловлю его руки, заглядываю в глаза, и как ни стараюсь, голос все равно дрожит.
— Что с тобой случилось, Ник? Почему ты стал таким? Куда делся тот Никита, которого я любила?..
Из его грудной клетки вырывается хрип, мои руки в один миг оказываются заведены за спину. Топольский толкает меня к скамейке, прижимает ногами, и я бы точно упала, если бы он не держал меня за запястья.
— Не вздумай. Не вздумай туда лезть, поняла? Это в школе были игры, здесь не играют, здесь охотятся. И чем быстрее ты свалишь, тем проще будет всем.
Скамейка больно давит на лодыжки, я пытаюсь отодвинуться и подаюсь к Никите. Он стоит, широко расставив ноги, и я чувствую, как мне в бедро упирается каменный ствол.
Мы это оба чувствуем.
Так и раньше было, когда мы целовались, и Никита прижимался ко мне, я чувствовала, как у него каменеет в паху. Однажды он даже потянул мою руку и накрыл ею свой член. Он показался мне таким твердым и большим, что я испугалась. Отдернула руку и покачала головой.
Никита больше не настаивал, он так бережно относился ко мне. Бережно и внимательно. Что же с ним случилось?
Ник опускает глаза вниз, я тоже смотрю, как топорщится ткань спортивных шорт. Одновременно поднимаем глаза и встречаемся взглядами.
— Ты даже не представляешь себе, каким я стал, Маша, — говорит он хрипло. — И лучше тебе этого не знать. В последний раз предупреждаю, убирайся вон.
Он отталкивается от меня, наклоняется чтобы взять бутылку с водой и пьет, поставив колено на скамейку. Стоит спиной к команде, чтобы им не было видно. Упирается в колени руками и глубоко дышит, я знаю, он так пытается справиться с возбуждением.
— Я на сегодня все, парни, дальше без меня, — Топольский стягивает мокрую от пота и воды футболку, вытирает лицо и идет к выходу из поля.
А я спасаюсь бегством. Два года назад мы с Никитой так и не дошли до более откровенных ласк, чем поцелуи. И я понимаю, что в этом мое спасение. Если только поцелуи мне так трудно забыть, то что бы я делала, если бы позволила ему больше?
У меня сегодня по графику душевые и раздевалка. В техпомещении переодеваюсь в рабочую спецовку и складываю моющие средства в тележку. Раздевалки моя самая нелюбимая отработка. Зато самая денежная.
Добросовестно вымываю женскую половину и иду в сторону мужской. Еще не доходя до дверей, слышу низкий голос, затем негромкий стон.
— Эй, уборка пришла, — предварительно стучу по двери костяшками пальцев.
Я все понимаю, но до закрытия час, и мне не засчитают баллы за некачественную уборку. Тут одни зеркала протирать минут двадцать.
Распахиваю дверь и застываю.
В раздевалке Никита и Лия. Она стоит перед ним на коленях и старательно засасывает его член. Он без футболки и в расстегнутых джинсах. Явно после душа, волосы влажные, по ним капельками стекает вода.
Никита поворачивает голову, наши глаза встречаются. Совсем как недавно на стадионе. Хочется убежать, но ноги будто прирастают к полу.
— Ты... Так и будешь смотреть? — хрипит Никита, глядя на меня в упор. В груди разгоняется тупая боль, из глубины поднимается волна жара и ударяет по щекам изнутри. Мне кажется, они по-настоящему горят, так больно.
Любому ясно, что тут нет никакой Игры. И никаких «полных прайсов». Лия даже причмокивает от удовольствия.
Отворачиваюсь и затаскиваю тележку, чувствуя на себе прожигающий взгляд. Как ни стараюсь себя убедить, что мне все равно, ничего не получается.
Мне не все равно. Мне хочется схватить Лию за волосы и оттащить от Никиты, а его самого отхлестать мокрым полотенцем, которое небрежно брошено рядом на стуле.
Мир угрожающе расплывается, но я ни за что не позволю себе разреветься перед Топольским. Делаю над собой усилие, сглатываю и говорю с деланым безразличием:
— Давайте быстрее, у меня из-за вас весь график сбивается.
— Подождешь, — цедит Никита, не сводя с меня злого, колючего взгляда.
Дергает Лию за волосы, собранные на затылке, и начинает с остервенением вколачиваться в ее рот. Она беспомощно хватается за его ноги, за ремень на джинсах, а его лицо искажается гримасой, которая меньше всего похожа на удовольствие.
Почему я на это смотрю, не знаю. Мазохистка, наверное.
Сжимаю в руках салфетку для стекол и бутылку с моющим средством. Ладони потеют, хочется их вытереть, но как это сделать в резиновых перчатках?
Я не догадываюсь, я точно знаю — Топольский сейчас сливает в Лию то возбуждение, которым упирался в меня на стадионе.
От этого делается еще хуже. Чувствую себя фотографией в порножурнале, на которую каждый может передернуть. Никита вдавливает Лию в свой пах так, что она упирается в него носом. Затем резко отстраняется, обтирает член ее волосами и застегивает джинсы.
С трудом подавляю рвотный рефлекс, хочется закрыть ладонями рот. Но продолжаю стоять как столб, комкая рукой салфетку.
Где-то на краю сознания отмечаю, что впервые увидела член Никиты. И он действительно большой, я не ошибалась. Подавляю истерический смешок — боюсь, потом не смогу остановиться.
Топольский снимает со стула полотенце, забрасывает на плечо и идет к выходу. На меня он больше не смотрит. На пороге останавливается и говорит, не оборачиваясь:
