Развод. Цена моего прощения (СИ) - Ви Чарли (полная версия книги .txt, .fb2) 📗
Отстёгиваю ремень и, придерживая одной рукой, опускаю на землю.
— Лен, Лена. Приходи в себя. Давай.
Шлёпаю по щекам, но реакции никакой.
— Лена, ты меня слышишь? А ну, приходи в себя. У нас с тобой сын. Помнишь? Ты Илюхе нужна. И Ваньке тоже. Лен!
Руки у неё ледяные. Щупаю пульс на руке, потом на шее.
Есть. Еле ощутимый, но прощупывается. Выдыхаю. Так. Что теперь делать? Надо позвонить. Набираю Петровича. Он начальник службы безопасности.
— Да. Здравствуйте, Кирилл Борисович.
— Я тут в аварию попал. Когда сможешь подъехать?
— Где?
— Тридцатый километр по трассе от Знаменки.
— Часа три понадобится. Раньше не получится на машине. Там дорога плохая.
— Ты должен быть здесь через час. Максимум. И мне абсолютно фиолетово, как ты это сделаешь.
— Понял. Всё сделаю.
Сую телефон в карман и подхватываю Лену на руки. Приседаю от боли. Даже в глазах темнеет. Надо оттащить её подальше. Вспоминаю, что в багажнике у меня плед лежит. Достаю и кутаю Лену в него. На улице уже подмерзает. А у неё руки ледяные. Растираю их.
— Ща Лен. Подмога приедет. Подожди. Ты главное — в себя приди. Слышишь? Ты мне ещё нужна. Смотри не смей мне тут умирать, а то к Наташке уйду. А она мне не очень нравится. Да секс с ней так себе. Но если ты сейчас не очнёшься, имей в виду, ты свой шанс потеряешь.
Несу всякую чушь, лишь бы не молчать. Но это действует. Лена поворачивает голову и стонет.
Глава 16
Мне тепло и уютно. Не помню, когда мне было так хорошо. Мягкая ткань одеяла окутывает тело. Выспалась, как давно уже не высыпалась. Потягиваюсь и чувствую, как боль отдаётся в плече. С чего бы это? До слуха, будто сквозь покрывало доносится низкий хриплый голос. Приоткрываю веки и вижу едва различимое в темноте лицо Кирилла.
— Лен, всё будет хорошо. Я тебя вытащу отсюда.
— А что случилось? — хочу спросить, но из горла доносится хрип, во рту всё пересохло. Прокашливаюсь и повторяю вопрос.
Постепенно приходит чувствительность ко всем конечностям. Я начинаю чувствовать, что у меня замёрзли ноги. А рукам, наоборот, горячо и их не переставая растирает Кир своими руками.
— Заплатка, которую этот говнюк поставил на запаску, лопнула. Вот нас и занесло, — объясняет Кирилл. — Ты как? Где болит?
Его слова проникают в мой мозг, и медленно тянутся. Мне кажется, что я даже чувствую, как думаю. Как медленно усваиваю и понимаю, что он только что сказал.
— Понятно.
Киваю и хочу поднять руку, чтобы почесать лоб. Там что-то прилипло и кожу тянет. Но Кирилл держит руку.
— Тшш, не надо. Не трогай. Ты голову разбила. Вроде ничего страшного, только кожу повредила. Но врачи сейчас зашивают хорошо, даже шрама не останется.
Голова начинает болеть.
— Понятно…а ты? …как?
— Я в порядке.
— У тебя тоже кровь на лице.
— Царапина. Почему у тебя такие руки холодные?
— Они всегда такие.
Хочу подняться.
— Может, пока не стоит. Вдруг у тебя кости сломаны.
Как-то неожиданно слышать нотки беспокойства в его голосе.
— У меня ничего не болит. Кроме головы.
— Ну вот и лежи.
— Холодно.
Он тут же помогает мне подняться и садит на свои колени, прижимая к себе.
Утыкаюсь в его грудь. От него пахнет удивительно знакомым ароматом. Смесь хвойных ноток с чем-то древесным и цитрусовым. У меня даже слюна выделяется. Напоминает одеколон «Шипр» только менее резкий. Папа им любил душиться. От Кирилла исходит волна жара, я моментально согреваюсь.
— Ты там уснула, что ли?
Рука скользит под подбородок, обхватывает его и поднимает моё лицо, так что мы смотрим в глаза друг другу. Глаза уже привыкли к темноте и свету, который разливается от луны.
— Тебе нельзя спать, — шепчет тихо.
— Я не сплю.
— Молодец.
— Мы будем сидеть здесь?
— Подмога уже едет. Может, час придётся подождать. Выдержишь?
— Конечно.
— Уже не так холодно?
— Нет. Ты горячий.
Он довольно усмехается и тут же кривиться.
— Тебе больно? Что-то повредил?
Я хочу отстраниться, но он не даёт. Держит на груди.
— Всё нормально. Об руль немного ударился.
— Надо осмотреть.
— Ты что врач?
— Нет. Но…
— Всё хорошо. Сиди. Мне так спокойнее.
Сейчас мне совсем не хочется с ним спорить. Именно в этот момент, когда Кир становится заботливым, мне хочется насладиться и посмаковать его тепло. Все попытки мозга напомнить, что он хам и изменщик, я заталкиваю подальше, с мыслью, что подумаю об этом потом.
Время застывает. И я почему-то рада, что мы вот так сидим вместе. Провожу ладонью по его груди, обтянутой рубашкой.
— Расскажи что-нибудь о себе, — прошу его.
Он напрягается.
— Что именно?
— Какой ты был маленьким?
— Вредным.
Молчу и жду продолжения, затаив дыхание. Впервые за всё время с нашего знакомства мне даётся возможность заглянуть в приоткрывшуюся дверь его прошлого, чтобы лучше понять.
— Хулиганил много. Часто получал от бабушки. Она у меня жёсткая женщина была.
— А мама и папа не защищали тебя?
— Отца я не знал. Мать вышла за другого, когда мне было пять, оставила у матери. Вот я с бабушкой и жил.
— А я думала ты из детдома.
Снова усмехается.
— А что благотворителями могут быть только детдомовские?
— Нет. Просто так подумала. Ты же ничего о себе не рассказываешь.
— Ты не просила раньше.
— Неправда. Первый год после свадьбы я пыталась общаться с тобой, но ты меня не замечал.
Молчит. Мне хочется, чтобы он ещё рассказал о себе, но боюсь перейти черту.
— Ты Ваньку забрать хочешь? — через несколько минут сам начинает разговор.
— Наверно…но ты же, скорее всего, будешь против. Да и не потяну сейчас его одна.
— Почему одна?
Замолкаю. Как-то не в тему сейчас о разводе говорить. Только на одну волну с ним вышли и не хочется, чтобы он опять закрылся.
— Ну и? — Кир требует продолжения.
Раз начала надо ответить.
— Я с тобой разводиться собралась.
— А с чего ты взяла, что у тебя получится?
— А зачем я тебе? Ты же меня не любишь.
— Чтобы жить в браке, любовь не нужна. Это удел слабых дебилов. Мне она ни к чему.
В небе виднеются огоньки, которые приближаются вместе с рокотом пропеллеров.
— О, Петрович вертушку пригнал. Скоро дома будем. Не кисни.
А я не кисну, только немного жаль, что подмога прилетела так быстро.
Глава 17
Прошло уже два дня, как я валяюсь в палате. Состояние стабильное, рану на лбу зашили. У меня оказалось лёгкое сотрясение мозга, и оно не представляет опасности для жизни. А лечащий врач настоятельно рекомендует находиться в больнице ещё неделю.
Но при этом, насколько я знаю, Кирилл в больнице не остался. Хотя судя по его состоянию у него тоже не всё хорошо. Сама не понимаю, почему думаю о нём постоянно. Он не выходит из головы ни на секунду. Может, если бы он был обычным зажравшимся хамом, я бы продолжала его ненавидеть. Но эта нелогичность в поступках…она мне непонятна. К чему ему помогать какому-то мальчишке. Ведь он для него никто, ещё один из множества таких же. Если я раньше думала, что Кирилл детдомовский, то это хотя бы объясняло его грубость. А тут…
Да и ко мне стал по-другому относиться. А может, я всё надумала? Конечно, надумала. Столько лет меня игнорил, а тут вдруг перестал. Не может такого быть. И если что-то изменилось, то где он сейчас? С Ильёй я разговаривала и вчера, и сегодня. У него всё хорошо. Он рассказал, что Кирилл ночует дома, а утром уезжает на работу. Но ко мне он так и не заехал. Я два дня его не видела. Хотя раньше мы месяцами могли не видеться, но после аварии, мне кажется, мы как будто стали ближе. И мысль, что он на работе опять с этой Наташей теперь не просто злит, а причиняет боль. Не хочу, чтобы он трогал её или целовал. Хочу, чтобы был только моим.
