Любовница Магната (СИ) - Кофф Натализа (книги онлайн полные TXT, FB2) 📗
— Твою мать! — бормочет Пахомов, осознав, что одной рукой умудрился зафиксировать запястья Веры, а телом вжать ее в стену.
Черт! Да он же девчонку почти разложил прямо здесь, в коридоре клиники!
— Маму не трогай! — рявкает Вера и дышит сбивчиво, рвано.
Платон чувствует аромат ее дыхания. Видит, как трепещут крылья хорошенького носика, задранного вверх. И губы призывно приоткрыты.
Твою ж, млин, мать!
Пахомова кроет. Он стремительно накрывает свободной ладонью точеную шейку. Удерживает пальцами подбородок.
И сминает нежные губы своим ртом.
Сладкая девчонка. Пусть вредная. Но сладкая.
Пахомов не сторонник соплей и прочей нежнятины. Все его женщины, опытные, знающие толк в сексе. Они понимают, как ублажить искушенного любовника.
А Вера… ей и делать ничего не нужно. Она просто стоит и позволяет себя целовать.
И Платона это пьянит еще больше. Рождается осознание, что Вера ляжет в его постель.
Сегодня. Точка.
Опять это гребаная точка, но да. Ляжет!
Девчонка будто нарочно испытывает его выдержку. Тянется вверх, отчего Пахомов даже через рубашку чувствует пышную грудь.
Блядь! Она хоть в лифчике?
Эта мысль слегка отрезвляет. Потому что Платон понимает, если бы он не пришел в ресторан, кто знает, чем именно занималась бы Вера с тем щенком!
— Живо домой, Вера, — сипло, но зло бормочет Платон, а когда девчонка пытается открыть рот, чтобы возразить, Пахомов угрожает: — или я вытрахаю всю дурь из тебя в первой же свободной палате.
Вера поджимает губы. Смотрит на него так, словно отчаянно желает убить. Впрочем, так оно и есть. Пахомов чувствует ее ненависть.
Тряхнув головой, Платон делает шаг назад, выпускает Веру, заставляет себя разжать руки.
— Придурок! — слышит он злой шепот.
— В машину! — командует Пахомов.
Вера, вздернув подбородок, проходит мимо него. Платон уже тянется следом, но тормозит сам себя.
Пусть бежит. Ему нужна минута, чтобы сбросить чертово наваждение.
Но взглядом Платон провожает шикарную фигурку, пока та не скрывается в кабинке лифта.
Пахомов пристально следит за девчонкой. И усмехается, видя, как Вера вскидывает средний палец вверх, а свободной рукой нажимает на кнопку нужного этажа.
Двери лифта сдвигаются. Платон запускает пальцы в собственные волосы, дергает слегка.
Твою ж мать! Ну чего он-то творит? Он же взрослый, опытный мужик! Чего он ведется на девчонку, как последний пацан?
***
Вера влетает в салон автомобиля, будто ведьма. Хлопает дверью, зло смотрит на водителя, которому не нужны указания. Гребаный Пахомов уже раздал свои гребаные команды всем и каждому!
Вера дико злится. Она в ярости. Ей кажется, что стоит сделать вдох, и она взорвется!
А еще — у Веры горят губы.
Кажется, не только губы горят. Еще и щеки. И грудь. Да и вообще, все тело пылает!
— Чтоб ты провалился! — бормочет Вера.
— Простите? — тактично произносит водитель, бросает на Веру взгляд в зеркало.
— Это я не вам, — выдыхает Вера, отворачивается к окну.
И вновь хочется не просто ругаться, а выражаться матом.
Через тонированное стекло девушка видит, как в другому, припаркованному рядом автомобилю, приближается Платон.
Наглухо застегнутый пиджак, галстук с идеальным узлом. Выражение лица такое самоуверенное и самовлюбленное, будто весь мир принадлежит этому мужчине.
Он не смотрит на Веру, да и не смог бы ее увидеть. В этом девушка уверена. Но ей хочется, чтобы посмотрел. Тогда Вера могла бы… что? Еще раз продемонстрировать маникюр на среднем пальце правой руки? Детский сад!
Вера прокручивает в голове ту сцену.
Интересно, он вообще серьезно? Он бы реально сделал, ослушайся она его? Реально занялся бы с ней любовью в клинике?
А нет, для такого, как Пахомов, слово «любовь» чуждо. У него лишь «трах», да «секс».
Чудовище, тиран и деспот! Вот он кто!
***
Вере очень хочется ослушаться и рвануть на встречу с друзьями. Однако то ли им действительно некогда, то ли это чье-то грубое вмешательство в жизнь Шустер, но никто не соглашается увидеться.
Оказавшись в пустом особняке Пахомова, Вера поднимается на второй этаж. Там же ловко собирает все свои вещи и определяет их в гостевую комнату.
Не собирается девушка осуществлять свои угрозы. Спать в постели Платона Вера не желает.
Разложив одежду в шкаф, Вера набирает видеозвонок. Мама отвечает почти сразу. С учетом разницы во времени у нее уже вечер.
Вера невольно грустит, глядя на то, как мама готовит ужин. На экране телефона видно, как за спиной мамы стол в гостиной зоне завален рабочими бумагами, эскизами, прочими вещами.
— Ну как твои дела, девочка моя? — улыбается мама. — Ты уже была у отца? Как чувствует себя старый хрыч?
— Мама! — фырчит Вера. — Могли бы уже и помириться. Вы столько лет в разводе, а мирно разговаривать не научились.
— Твой отец сноб, самодур, деспот, — взмахивает рукой мама.
А Вера мысленно вспоминает, что примерно теми же словами она бросает в Пахомова. Надо же, какое совпадение.
— Он выглядит неважно, — признается Вера. — Но вроде держится. Врачи толком ничего не говорят. А папин приятель, которому принадлежит клиника, и вовсе какой-то гестаповец.
— Зигун? Да, этот тип просто невыносим, — смеется мама, отодвигает миску с салатом и внимательнее смотрит в камеру: — Но все дело не в этом. Вижу, что ты у меня грустишь. Почему?
— Мам, да в порядке все, — отмахивается Вера. — Просто я хочу жить в городе, а не в этой глуши.
— А ты, значит, не в городе? — прищуривается мама. — Я думала, ты в отцовском доме. В крайнем случае, в квартире. У него же есть в центре прекрасная двушка! Ну все, я ему ….
—Мам, папе нельзя нервничать, —качает головой Вера. — Ты не волнуйся. Пахомов за мной присматривает. И с Сашей мы подружились. Помнишь, младшего Пахомова?
— Платон присматривает? Этого еще не хватало! — взвинчивается мама. — Так. Все. Я сейчас этому прихлебателю твоего папаши позвоню! Выскажусь!
— Ну, мам! — пытается остановить катастрофу Вера, но мама уже разрывает связь.
С другой стороны, пусть разбирается и наведет порядок. А то, что отец, что Платон, обложили Веру со всех сторон, шагу спокойно не ступить!
Вера даже улыбается, представив, какой шум способна поднять мама. Буря в стакане — ее профиль.
***
— Ты мне зубы не заговаривай, Платоша!
— И не планировал.
— Какого черта происходит?
— Степан в клинике. Ты заграницей. Считаешь, что я должен оставить Веру одну?
— Считаю, что ей не стоит жить под одной крышей с холостым мужчиной!
— Переживаешь за ее честь? — усмехается Платон. С Кларой, матерью Веры и бывшей женой Степана, абсолютно невозможно разговаривать. Но пока что Пахомов не срывается, уже прекрасно. Впрочем, вот с Верой говорить сложно, а Кларисса всегда была вполне адекватной женщиной. Конечно, если дело не касается ее бывшего и ее дочери.
— Переживаю, — серьезно отвечает Шустер. — Ты мужик видный. Запудришь моей малышке мозги. Знаешь, как легко увлекаются юные девчонки вот такими «папиками» как ты? Наверняка, у тебя таких подружек полный офис, Пахомов!
Платон откидывается в кресле. Что сказать Кларе? Нет, я не трону твою дочь? Это ведь будет чистейшей ложью. Потому что он планирует не только тронуть Веру, но и сделать ее своей любовницей.
Эта мысль щекочет нервы и шлет волну адреналина в кровь. Пахомову хочется послать работу и все дела в офисе, да помчаться домой. Там, по отчету охраны, Вера бродит по дому. А час назад и вовсе где-то раскопала коврик для йоги и устроила встряску парням своими прогибами и растяжками.
— Не волнуйся, Кларисса, я не собираюсь принуждать Веру к тому, чего она не хочет. И потом, я дал слово Степану, что пригляжу. Значит, пригляжу, — твердо говорит Платон. — Прости, мне реально некогда. До связи.
Пахомов сбрасывает вызов. Откидывается на спинку рабочего кресла. Трет ладонями лицо.
