А у нас во дворе (СИ) - Квашнина Елена Дмитриевна (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные TXT) 📗
После уроков Воронин нашёл меня под лестницей, среди тряпок и швабр. Я удобно устроилась на перевёрнутом ведре, строя планы мести, - один изощрённей другого, - подлому Логинову.
- Тоша, - позвал Славка. - Пойдём домой.
- Не могу, - буркнула я.
- Почему? - не понял он. - Подумаешь, распивала спиртное. Тоже мне криминал. У нас все пьют. А кто не пьёт, тот за шиворот льёт.
- Да не пьянствовали мы, Слава! Дегустировали!
- Что делали?! - восхитился Воронин.
- Дегустировали, - я сникла. Вон, даже старинный друг Славка не верит, про остальных и говорить нечего. - Если тебе интересно, я потом как-нибудь расскажу. Не сейчас, сейчас не могу.
- Так домой пойдём? - Славка думал, что сменил неприятную тему на нейтральную.
- Говорю, не могу.
- Почему?
- Там опять Логинов ошивается, - я повернула к Славке зарёванное лицо. - Он опять мне какую-нибудь гадость сделает. А чёрный ход на днях заколотили.
Славка несколько мгновений думал, потом улыбнулся:
- Не переживай, я прикрою.
- А приставать не будешь? - очень мне не понравилась его улыбка. Воронин вообще сильно переменился после летних каникул, и мне к переменам в нём было трудно привыкнуть.
- Обещаю. Честное октябрятское.
Воронин объяснил идею. Действительно просто. Прошло как по маслу. Он со своим рюкзаком и моей сумкой вылетел из школы, изображая преследуемого. Прыгал, как кенгуру, и верещал: "Честное слово, больше не буду, только не убивай!" У него замечательно получилось. Убедительно. Я на хорошей скорости, - надеюсь, тоже достаточно убедительно, - изображала справедливое возмездие. "Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови..." Мы промчались мимо остолбеневшего Логинова и быстро скрылись за ближайшим домом. Убедившись, что нас от школы не видно, перевели дух и рассмеялись.
В субботу вечером мы с Логиновым столкнулись у овощного магазина. Мама послала меня за свёклой. В магазине лежала сморщенная и засыхающая фасованная морковка. В металлических контейнерах гнила картошка, источая сладковатый дух. Продавцы маялись от безделья. Свёкла не обнаружилась. Я выходила из магазина, помахивая пустой авоськой, и почти уткнулась носом Серёге в грудь. Автоматически отскочила в сторону.
- Привет, девочка моя, - как ни в чём не бывало улыбнулся он.
- По вызову девочка? - схамила я, добавила с изрядной долей непримиримости. - Уйди с дороги, Песталоцци!
- Чего это тебя разобрало? - он развеселился. - Опять сидеть не можешь?
- Нет, ходить!
- Ходить? - он картинно развёл руками, мол, не вижу неполадок в ногах.
- В школу, дурак. Там все в меня пальцем тычут. Из комсомола грозят исключить.
- Ну, комсомол сам медным тазом накроется на днях или раньше, переживать не из-за чего, - легкомысленно отмахнулся Сергей. - А за что исключать будут?
- За распитие спиртных напитков на пустыре в компании молодых людей, - чётко отрапортовала я и, кинув на него презрительный взгляд, рванула к дому. Он очухался через пару секунд, догнал быстрым шагом.
- Тош, подожди. Откуда в школе знают?
- От верблюда, - гавкнула я. - От тебя, ненаглядный.
- Ты считаешь, я верблюд? - Логинов сперва шутканул по привычке, потом его торкнуло. - Постой! Я не ходил в школу, ничего там про тебя не рассказывал!
- Ври больше, - я уже почти бежала, стараясь поскорей избавиться от почётного эскорта. Вот-вот из глаз могли брызнуть слёзы. Не хватало, чтобы Логинов видел, как я из-за него реву.
- Я, правда, не рассказывал в школе, - Сергей снова догнал, шёл рядом, заглядывая в лицо. Оправдывался? Он? Передо мной? Очевидное невероятное.
- Достаточно того, что ты рассказал Лавровой, этой "Пизанской башне", она растрезвонила всем.
- Я не говорил ей. Я говорил Боре Шалимову. Таня неподалёку стояла. Наверное, слышала.
- Ага, слышала звон, да не знает, где он, - у меня окончательно пропало желание разговаривать с Логиновым. - Или ты специально для Бори замечательно осветил факты.
Логинов, смутившись, затянул паузу. Ну, точно, переборщил в красках специально для Шалимова.
- Да-а-а, - он слегка порозовел. - Виноват. Признаю. Простишь?
- Никогда, - мстительно пообещала я. - И вообще, забыл бы ты уже про меня, а? По твоей милости я теперь кроме дома и школы ничего не вижу.
- Сама виновата, - дал сдачи Логинов. - Не надо было дегустационный зал из пустыря устраивать. Ну, хватит обижаться, Тоша. Мир?
- Отвали, моя черешня, - сказала я ему грубо, оттолкнула руку, протянутую, чтобы меня задержать. - Не подходи ко мне никогда. Я освобождаю тебя от того обещания. Всё. Свободен.
Он остался стоять на месте. Расплавленный горький шоколад его глаз затвердел. Я удалилась, довольная собственной неколебимостью. Сейчас бы погулять по дворам, обмозговать, посидеть на лавочке в кустах шиповника, предаваясь любимому занятию - мечтательной тоске. Погода располагала. Обстоятельства тихой ссоры с Серёжкой буквально требовали. Но я должна была идти домой. Там ждали. Благодаря последней моей проделке отец взялся добросовестно контролировать каждый шаг беспутной дочери. Хорошо хоть, к дяде Коле Пономарёву отпускал ненадолго.
* * *
Никогда не говори никогда. Не помню, кто из знаменитостей сформулировал и растиражировал тонкое житейское наблюдение. Увы, оно очень точное. Мы не знаем, что с нами будет через пять минут. Про день, месяц, год и говорить нечего. Никому не дано точное знание, каким он сам станет через некоторое время. Сказав Логинову "не подходи ко мне никогда", я пожалела о дурацкой категоричности уже к вечеру. Теперь-то можно честно сознаться. Немыслимым всего через несколько часов показалось жить без вечных пикировок с Логиновым, без его строгого надзора и дружеских выволочек. Хорошо, он не принял всерьёз моё требование. Сделал вид, что принял, не более.
* * *
У дяди Коли мне всегда нравилось. Я тащилась от его мебели, хотя ясно видела, что она не старинная, старомодная и разностильная, некая сборная солянка. Не могла наглядеться на "рогатый" телефонный аппарат. Дядя Коля называл его то ослом, то осликом, по настроению, а почему - и сам не знал. Завораживали фотографии на стенах. Хозяин квартиры фотографировался, весьма буднично при том, с довольно известными в стране людьми. Особенно привлекали стеллажи, заполненные книгами, журналами, стопками рукописей.
Книги у него вообще лежали везде. Если требовалось сесть, воспользоваться столом, то являлась необходимость расчистить нужное количество места, то есть аккуратно переместить одну или две стопки "макулатуры", по небрежному определению дяди Коли, на другую площадку с тем, чтобы потом благополучно, ничего не нарушив, вернуть назад.
Обычно я приходила под вечер. Дядя Коля, притворяясь недовольным моим визитом, вдохновенно заваривал зелёный чай в большой узбекский чайник. Процесс сопровождался невнятным ворчанием. После мы пили чай из симпатичных пиалушек. С каменной пастилой или засахарившимся мёдом. Слушали записи бардов на древнем катушечном магнитофоне. Дядя Коля по случаю вспоминал забавные или поучительные эпизоды из своей молодости, пришедшейся на шестидесятые годы. Обсуждали разные, животрепещущие для обоих, темы. Я получала ненадолго очередную клёвую книгу и шла домой.
Дядя Коля сердился на меня за сленг, пытался отучить от грубых выражений. Я сопротивлялась. Не получалось у меня по культурному. А ведь Логинов мне тоже раньше по башке стучал за дворовый жаргон. Может, они правы?
Как-то я застала дядю Колю за прослушиванием старых пластинок. Эгеж, доисторический винил. Допотопная эстрада. Но она мне отчего-то понравилась. Особенно песня "А у нас во дворе есть девчонка одна...". Простенько, безыскусно, а за душу тронуло. Я удивилась, узнав, что исполняет песню молодой Кобзон. Хм, умел ведь когда-то приятно петь.
