Теплая снежинка - Климова Юлия (онлайн книга без .txt) 📗
Ну, тогда еще напиши, что мне ни фига не понятно и я пока не представляю, чьим вкусом руководствоваться. Кондрашова? Его родственницы? Или своим? Обычно люди как-то высказывают пожелания, обычно хозяева встречаются с дизайнерами… обычно! Этот заказ для меня безумно важен. Интересно, если я предложу ему перекрасить стены в желтый цвет, он так же запротоколирует и эту безумную идею?
– А Кондрашов женат? – небрежно поинтересовалась я, надеясь на плодотворный разговор с какой-нибудь холеной фифой, обожающей отварную брокколи и Шопена. Пусть он будет женат, ну пожалуйста! И пусть его жена подробненько мне все объяснит.
Рука Германа замерла. Ну наконец-то, а то я уже возомнила себя Фомой Аквинским, мысли которого стоит записывать с особым усердием.
Он поднял голову и посмотрел на меня иначе. Уж не знаю, какая рыба плескалась сейчас в его голове, но только я вдруг вспомнила, что бесконечно хороша, что на мне кофточка в обтяжку и что меня побаивается даже горячо любимый босс.
– Нет, он не женат.
Жаль!
Я мысленно махнула рукой – ну вас в болото, и принялась рисовать каминный зал. Нет сегодня Кондрашова, ну и ладно. Завтра-то он обязательно будет. Не может же он не пообщаться с дизайнером, планирующим выбросить его дорогущие шторы на задний двор!
– Отличный вид из окна, – похвалила я, поглаживая подоконник. Ни пылинки, ни соринки. Интересно, сколько человек убирают дом? – А завтра Дмитрий Сергеевич сможет со мной встретиться? – Я распахнула створку окна. Холодный воздух дернул меня за челку и пощекотал нос. Удивительно хорошо.
– Нет. Каждый его день расписан по минутам.
Резко развернувшись, я пронзила Германа взглядом. Ну уж нет! Я должна выполнить этот заказ на отлично! И Кондрашов должен найти время для встречи со мной!
– Во сколько он уезжает в офис?
– В восемь часов сорок минут.
– Завтра я приеду к восьми, – нагло сообщила я, вздергивая подбородок.
– Это невозможно, – твердо ответил Герман, и вдруг выражение его лица изменилось (спокойствие сократилось процентов на десять). Глаза опустились, затем поднялись, затем опять опустились, затем опять поднялись.
Он изучал меня. Самым циничным образом изучал.
– Скажите, Наталья, а какое у вас образование? – поинтересовался Герман вежливым тоном.
Так… мне этот вопрос не нравится. Он сомневается в моем профессионализме? Неужели? Тогда его ждет долгая и мучительная смерть на какой-нибудь антресоли.
– Высшее.
– А сколько вам лет?
Обычно дамы на такие вопросы обижаются, чего я никогда не понимала.
– Тридцать.
– А у вас есть вредные привычки?
Он боится, что я испачкаю ковер пеплом или случайно оставлю за диваном початую бутылку водки?
– Нет. Я – само совершенство, – отправив Герману очаровательную улыбку (из старых запасов, так я улыбалась еще до свадьбы), я важно скрестила руки на груди.
– Да… – прищурившись, ответил Герман. – Возможно, Дмитрий Сергеевич найдет время для встречи. Я поговорю с ним и сообщу о его решении по телефону. Пожалуйста, продиктуйте номера ваших телефонов: мобильного и домашнего. – Он вскинул блокнот, почти как вскидывают ружье, и приготовился протоколировать. – И еще один вопрос: вы замужем?
– Нет, – хмыкнула я, не вдаваясь в подробности.
А теперь чего он боится? Что я притащу на жилплощадь Кондрашова своего мужа и детей? И с мольбой попрошу их прописать?..
Я всегда знала, богатство плохо влияет на клетки головного мозга.
– Ваши телефоны? – напомнил Герман, и теперь его голос отливал серебром.
– Записывайте, – вздохнула я, надеясь на скорую встречу с Кондрашовым.
В студии, около администраторской стойки, меня терпеливо ждал Вячеслав Бережков, некогда получивший от Середы фиолетовое прозвище – Слива. Пару-тройку лет назад этот отутюженный, сдобренный гелем для волос и неизменным ароматом от Hugo Boss субъект предлагал мне «крепкие, надежные и взаимовыгодные» субботние отношения на квартире его двоюродного брата (братец в весенне-летне-осенний период большую часть выходных проводил на даче). Слива, конечно же, получил отказ, конечно же, оскорбился и, конечно же, как человек, влюбленный исключительно в себя, затаил лютую обиду, брызги от которой временами долетали до моих ушей. Но если раньше ему удавалось сохранять равнодушный вид, то теперь выдержка ему изменила…
– Я жду тебя.
– Везет… у тебя так много свободного времени.
Не останавливаясь, махнув Олечке, я направилась к своему кабинету. Бережков пристроился сзади, и мы с ним, точно вышколенные солдаты, зашагали в ногу.
– Нужно поговорить.
– Валяй.
Но заговорил Вячеслав только после того, как я бросила сумку на тумбочку и плюхнулась в кресло. Чувство вины меня совершенно не беспокоило, и оправдываться я не собиралась.
– Почему Бондаренко отдал заказ Кондрашова тебе?
– Спроси его об этом.
– Спрашивал.
– И?
– Он сказал, что мы должны дать тебе шанс, что пришло время доверить тебе крупный проект.
Андрей Юрьевич, ваши дипломатические способности вызывают у меня искреннее уважение!
– Добавить к этому мне совершенно нечего.
Слива провел рукой по длинным нагеленным волосам (я постаралась не думать о том, что прилипло к его ладони) и нервно забарабанил пальцами по столу.
– Я не верю… это вызывает у меня подозрения… – Его глазки превратились в черные бусинки. – Такой, как ты, ничего доверять нельзя! Это нонсенс!
Кабинет я делю с двумя дизайнерами: смешливой Сашенькой (она только в начале карьерного пути) и мудро-прямолинейной Светланой Аркадьевной. Так вот и та и другая даже шуршать перестали после громкого заявления Сливы. Абсолютно с ними согласна – обнаглел!
И тут у меня зазвонил телефон…
Вынув мобильник из внутреннего кармана сумки, я приложила трубку к уху и, уже догадываясь, кто меня беспокоит, радостно выпалила: «Я вас слушаю!»
– Наталья, это Герман. Дмитрий Сергеевич встретится с вами завтра утром в восемь часов. Пожалуйста, не опаздывайте – это важно. У вас будет пятнадцать минут, чтобы задать вопросы и обсудить изменения…
Да, я говорила, что приеду в восемь, но… но это же восемь часов утра! Я погорячилась. Да, погорячилась. А еще и опаздывать категорически запрещено…
Но рядом сидел Бережков, и начать переговоры на тему «а нельзя ли перенести встречу на день, а то я хочу поспать….» я не могла.
– Да, конечно, договорились.
Закончив беседу, я повернулась к превратившемуся в статую Вячеславу и коротко вздохнула.
– Звонил Кондрашов? – Глаза Сливы полыхнули огнем.
– Да, – соврала я. Почти Кондрашов… – Извини, но мне нужно работать, приятно было поболтать. И… и твои претензии совершенно не по адресу – этот проект достался мне, потому что так решил Бондаренко, а я только послушный и добросовестный дизайнер, который…
– Что ж, – холодно перебил меня Слива, поднимаясь со стула. – Не буду тебе мешать.
Бережков решительно вышел из кабинета, а я поняла, что враг больше не станет тихо сидеть в подполье – он рванет на передовую.
– Он отомстит, – пискнула Сашенька.
– Заелозил змий проклятый, – фыркнула Светлана Аркадьевна.
Я кивнула и, подперев щеку кулаком, уставилась в монитор. А пусть! Пусть. Я тоже умею партизанить с автоматом Калашникова наперевес. Да и забрасывать противника гранатами «РГД-33» мне не впервой.
Бережков сейчас мне вообще казался чем-то лишним и ерундовым, а вот разговор с Германом не выходил из головы. Его фразы звучали в голове монотонно и глухо, а предчувствие скорых проблем постукивало в висках молоточками.
Пятнадцать минут.
Мне выделили пятнадцать минут на разговор об изменениях левого крыла – крыла, сравнимого по размерам чуть ли не с половиной футбольного поля! И речь идет не о гараже или ангаре, речь идет о шикарном особняке.
Я понимаю, Кондрашов – занятой человек.
Я понимаю – жить в левом крыле будет не он, а его родственница.
