Повелитель змей - Раше Ги (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Когда Хети вернулся домой, мать подошла к нему, держа в руке цветок лотоса. Она с помощью шнура прикрепила его к шее сына, а потом надела ему на голову «корону» — венок, сплетенный из растений и цветов, которыми была богата долина: ярко-синих васильков, пурпурных мандрагор, розового алтея, сиреневатых цветков льна, белых венчиков папируса, который красиво контрастировал с темными волнистыми волосами юноши.
Потом отец сам повязал ему вокруг талии плотный пояс. Во все времена коренные жители долины Нила любили цветы и охотно украшали ими свои дома и свое тело. С древнейших времен те, чья работа была связана с лодками и водой, носили на головах такие венки как украшение, но для участника состязания венок на голове был не просто украшением. Надевая венок, он словно бы говорил зрителям: «Каждый из нас, и я в том числе, достоин носить этот венок в знак победы над соперниками!» Игрок, который падал в воду, терял свой венок, и это было равносильно поражению. Если же венок слетал с головы игрока во время схватки, но ему удавалось устоять на ногах после ее окончания, он должен был его поймать и снова надеть, в противном случае этот участник тоже считался побежденным. Но по окончании состязания в «коронах» оставались только члены команды-победительницы. Остальные снимали венки и бросали их в воду, где потерпели поражение, принося их в жертву богам.
Наконец Хети быстрым шагом направился в город, а мать смотрела ему вслед, мысленно желая сыну вернуться домой с «короной». Когда сын спросил, пойдет ли она к озеру, чтобы посмотреть, как он сражается на шестах, — а надо сказать, что она никогда не пропускала эти соревнования, как и большинство обитателей окрестных поселков и даже городов, — она ответила, что на этот раз будет ждать его дома, потому что может умереть со стыда, если он проиграет, или от радости — если станет победителем.
— А я буду на берегу! Я буду тебя подбадривать! — заверила Хети Нубхетепи. И, повернувшись к отцу, спросила: — Ведь правда, папочка? Скажи, ты ведь пойдешь со мной к озеру?
— Конечно, доченька! Мы пойдем туда и вместе будем поддерживать твоего брата.
— Добро пожаловать! Добро пожаловать, Хети, сын мой! — воскликнул Мерсебек, поднимая руки к небу в знак приветствия, когда Хети, запыхавшийся от быстрого бега, остановился перед ним и поклонился. — Ты очень красив сегодня, и эта «корона» из цветов тебе к лицу… Больше всего сейчас мне хочется, чтобы ты сохранил ее после состязания в знак своей победы. И я буду просить бога, чтобы он тебе в этом помог.
— Да услышит тебя бог, мой дорогой господин… И каждый игрок будет просить, как мы, своего бога помочь ему одержать победу, ведь так?
— Пускай просят, я этого не боюсь. Сегодня — праздник Себека, и на этой земле он самый могущественный.
— Но почему так происходило, Мерсебек, что много раз подряд «корона» доставалась игроку чужой команды, а защитник храма Себека терял свою во время состязания?
— Это правда. Так происходит, потому что боги справедливы, и они отдают победу самому сильному. Значит, сделай так, чтобы ты стал самым сильным!
— Тогда зачем просить бога даровать мне победу? — попробовал настоять на своем Хети. — Ведь если я верю, что бог может, забыв о справедливости, отдать мне победу не потому, что я ее заслуживаю, а потому, что ему понравились мои молитвы, значит, я оскорбляю бога?
— Сын мой, в своих размышлениях ты зашел слишком далеко. Знай, что просить богов нужно, но только молитве человека, которого они считают достойным милости, они станут внимать.
— Но если так, что толку молиться, ведь мы не знаем, считают боги нас достойными своей милости или нет! И вот еще: когда мы просим чего-то неправильного, неправедного, зная об этом, то разве можем надеяться, что просьба будет услышана и исполнена? Или пуще того: испрашивая себе милости, которой мы недостойны, мы предполагаем, что у бога нет Маат на языке и он может, поправ законы справедливости, дать нам желаемое в ответ на наши молитвы. Разве не приравниваем мы богов к простым смертным, испорченным и жадным, полагая, что их можно прельстить подарками или даже просто молитвами?
Это было странно слышать — редко от египтянина, а тем более от подростка, можно было в те времена услышать такие речи. Но мы понимаем, что, если бы наш Хети был обычным мальчишкой и думал так же, как большинство его современников, его жизнеописание и память о его деяниях никогда не дошли бы до нас.
Эти рассуждения, которые современный ум, свободный от религиозных предрассудков, склонен считать справедливыми, поставили Мерсебека в весьма затруднительное положение. Мерсебеку и в голову не могло прийти, что любое божество есть порождение человеческого разума, не более. Поэтому он подумал немного и нашел еще один довод в пользу того, что все-таки возносить богу молитвы необходимо.
— Ты совершенно справедливо заметил: если мы верим в то, что бога можно склонить на свою сторону с помощью молитвы, то тем самым приравниваем его к простому смертному. Не затем мы им молимся. Мы молимся богам так же, как молимся царю и даже короне, потому что богам нравятся наши восхваления. Они живут нашими славословиями и молитвами. Ведь бог, у которого нет почитателей, имя которого не произносится под солнцем, перестает быть божеством, уподобляется умершему, о котором позабыли живущие. Он просто перестает существовать.
Этим удивительно логичным умозаключением, свидетельствовавшим о ясности ума, чистый жрец Мерсебек загнал себя еще глубже в болото религиозных предрассудков и предубеждений, которые, тем не менее, являлись неотъемлемой частью его духовного служения.
— Так-так! — воскликнул Хети. — Выходит, боги ничем не лучше его величества: живут за наш счет и могут распоряжаться судьбами только тех, кто им поклоняется! Хотя я сам люблю, когда меня хвалят, и поэтому хорошо понимаю богов и его величество. Они любят восхваления, любят, когда их называют самыми великими, самыми могущественными, самыми милосердными! Так и мне нравится, чтобы меня называли красивым и сильным.
Из затруднительного положения, в которое его поставил любимый ученик, Мерсебеку помог выбраться приход чтеца. Тот явился сказать, что кортеж, который должен был проследовать от храма к месту проведения первых обрядов, готов отправиться в путь, и все ждут только его, первого чистого жреца.
И вот торжественная процессия направилась к небольшой бухте — месту, где воды канала и рукава Нила соединялись с водами озера. Бок о бок со жрецами и другими служителями храма шли игроки, которым выпала честь защищать цвета бога Себека. Среди них был и наш герой. В этой бухте жрецы храма содержали священных крокодилов — телесное воплощение бога Себека, покровителя Файюма.
На берегу озера процессию встретила толпа верующих, которые пришли из Шедита и близлежащих местечек. Они старались держаться как можно дальше от крокодилов, распластавшихся в широкой полосе грязи, отделявшей твердую землю от воды. Рептилии же не выказывали ни страха, ни злобности, ни желания напасть, потому что знали: человек является для них кормильцем. Жрецы низших рангов из храма Себека ежедневно приносили им ощипанных уток, куски говядины и свинины в таком огромном количестве, что одуревшие от пресыщения крокодилы часто не то что не бросались к пище, но вообще не обращали на нее внимания.
Когда кортеж приблизился к озеру, Мерсебек, шедший впереди, подошел к одному из крокодилов, самому большому и старому. Животное даже не пошевелилось, только лениво скосило глаза, когда первый жрец поставил ногу на его чешуйчатую спину. Два чистых жреца поднесли ближе к нему курильницы с благовониями, а сам Мерсебек воздел руки к небу и обратился к Себеку с молитвой, сказав примерно следующее:
— Приветствую тебя, господин Нижней Земли, повелитель орошаемых земель, поднявшийся над Нун! Могущественный бог, спускающийся и поднимающийся по течению, воплощение Ра, великого светила, которое является нам из воды! Ты подобен быку во время гона, ты повелеваешь рекой и ветрами! Господин Рухуна, почитаемый в Гелиополисе, могущественный повелитель Шедита, сын Нет, супруг Золотой Хатор, будь к нам милостив, услышь молитвы твоего слуги…
