Прежде, чем я сломаюсь (ЛП) - Мур Порша (читать книги бесплатно полностью txt) 📗

— Формально, ты и этот парень, Кэл – один и тот же человек, — шепчет она так, словно сообщает мне секрет. — И это делает её твоей женой.

Она хлопает меня по плечу. Я хмуро смотрю на неё.

— Однако, хорошая новость в том, что завтра у тебя будет слишком тяжёлое похмелье, чтобы беспокоиться об этих вещах.

Она хихикает, и вдруг моё тело словно тяжелеет на тонну. Ещё секунду назад я сидел вертикально на диване, а теперь или это я лежу, или комната повернулась боком.

— А что насчёт послезавтра?

Я чувствую, как язык начинает заплетаться.

— Спроси трезвую Лизу. Пьяная Лиза собирается спать.

Девушка хихикает, слезая с дивана, и идёт выключить свет перед тем, как завалиться в свою комнату. Я поворачиваюсь на спину и наблюдаю за вращением потолочного вентилятора. Он крутится так быстро, что я могу поклясться, что раньше он был коричневым, но сейчас кажется чёрным. Осматриваюсь – больше я уже не на диване Лизы, а на огромной кровати с чёрными простынями. Уже день, и солнце светит мне в лицо. Я тяну руки в стороны и чувствую тёплую кожу. Посмотрев вниз, вижу, что одна из них на бёдрах, едва прикрытых простынёй. Мои глаза следуют вверх по телу, и я застываю, увидев лицо девушки, которое уже встречал раньше. Её глаза всё ещё закрыты, но розовые пухлые губы уже расплываются в соблазнительной улыбке.

— Останься со мной, — мурлычет она мне в ухо, её рука скользит по моей голой ноге.

Вот чёрт! Я пытаюсь двинуться, но не могу. Её глаза до сих пор закрыты, но теперь она забирается на меня сверху.

— Я сделаю так, что это будет стоить твоего времени, — мурлычет она мне в ухо.

От неё так приятно пахнет, она начинает целовать меня в шею, когда её рука берёт мой...

— Кристофер, вставай!

Мои глаза открываются, рядом с диваном, где, как я смутно помню, уснул, стоит папа. «Это всё мне только приснилось?» А казалось более реальным, чем любой сон, который я когда-либо видел. Я всё ещё ощущаю её губы на мне, запах её волос, какой тёплой была её кожа.

Я пытаюсь сесть, но земное притяжение как будто придавливает мою голову прямо к дивану. Ох, моему желудку кажется, что я на американских горках.

— Ты думаешь, что, напившись, решишь все свои проблемы?

Голос отца громкий, бьёт по голове, будто молотком. Отец обхватывает меня рукой и поднимает, помогая сесть.

— Где я? — спрашиваю неуверенно.

Я действительно не имею ни малейшего представления об этом, пока не узнаю это уродливое покрывало, сделанное Лизой в старшей школе, и понимаю, что по-прежнему нахожусь у неё дома.

— Ох, моя голова, — стону я.

Отец силой всучивает мне чашку кофе.

— То, что ты делаешь, вряд ли поможет тебе найти ответ, — угрюмо произносит он.

Я подношу чашку ко рту, но, прежде чем делаю хоть глоток, меня начинает тошнить от запаха, и я ставлю её.

— Мы в очень скверной ситуации. Это конец света? Нет? Но если ты станешь жалким пьяницей, то так и случится, — говорит он резко. — И, нравится нам это или нет, ты теперь отец, и нам придётся решить проблему с этой женщиной. Чем раньше, тем лучше.

Он не может думать, что я могу говорить с ним о своём положении или планах на жизнь в любом состоянии.

— Я просто хочу спать, — бормочу я, ставлю кофе на пол и ложусь обратно на диван.

— Я не знаю, какой у тебя план, но если ты всё ещё помолвлен с Дженной или хотя бы планируешь это, то я советую тебе встать и вернуться домой. Уверен, она будет не слишком рада узнать, что из всех возможных мест ты именно здесь, а ты, скорее всего, ей не позвонил, поскольку я нашёл твой телефон в грязи во дворе, — предупреждает он.

Дженна.

Её имя заставляет меня сесть.

Я тысячу раз говорил ей, что мы с Лизой просто друзья и были ими с детского сада, но Дженна всегда отвечала, что, пока у той есть грудь и влагалище, она никогда не будет ей доверять.

Это занимает всего минуту, но с папиной помощью я перебираюсь из дома Лизы в пикап и возвращаюсь домой в свою постель. Я игнорирую осуждающую лекцию, которую он читает мне всю дорогу до дома. Мне кажется, я заслужил такую ночь, как прошедшая, после всего, через что мне пришлось пройти.

Мама, видимо, согласна, поскольку убрала мою комнату и уложила меня, словно мне двенадцать, и принесла мне ибупрофен, после чего мне удалось удержать кусок тоста. Моя кровать гораздо лучше, чем диван Лизы.

***

Просыпаюсь я по-прежнему в своей комнате, но небо тёмное. Птицы уже подняли шум, поэтому это должно быть раннее утро. Я сажусь и вижу, что часы на столе показывают пять часов одиннадцать минут утра. Наверно, я проспал весь вчерашний день. Мне гораздо лучше. Мой желудок пустой и урчит, а запах бекона, идущий снизу, убеждает меня проснуться. Ужасной боли в моей голове больше нет, её заменила ноющая.

Я выбираю футболку, джинсы и боксёры, дохожу до душа и смываю с себя запах рвоты и виски.

Мы совсем не разговаривали с Дженной. Я сказал ей, что перезвоню после того, как поговорю с родителями, но я просто не могу заставить себя сделать это. Я не знаю, что сказать ей. Не знаю, что будет с нами дальше.

Мне нужен выходной от чувств и мыслей. Но теперь он кажется потраченным днём. Я вроде готов подтвердить, что она права. Объяснить ей, что у меня реальное заболевание, а не какая-то выдуманная чушь. Хотя, зная её, она всё выяснит. Возможно, она могла бы остаться со мной; не похоже, что я не мог бы развестись, я даже не уверен, что этот брак законный. Уверен, эта девушка... Лорен. Я должен перестать называть её девушкой. В конце концов, она не какая-то незнакомая женщина... Лорен согласилась бы разорвать все связи, осознав, что я не тот человек, которого она любит.

Но ребёнок... Зная, что у меня есть ребёнок... Думаю, этого Дженна не примет, и я не могу винить её. Я только хотел бы подольше сохранить воспоминания о том, что был счастливо помолвлен с женщиной, которую выбрал сам, и о том, как выглядели бы наши дети.

Ну, не было бы никаких детей, пока она не закончила бы юридическую школу, не сдала бы экзамены и не зарекомендовала бы себя в фирме... Но это уже не важно. Почистив зубы и натянув одежду, я направляюсь на кухню. Мой желудок уже жаждет бекона с яйцами, которые поджарила мама. Она оглядывается на меня, когда я сажусь за стол. У неё уже есть тарелка, приготовленная для меня. Мама садится за стол напротив меня и наливает апельсиновый сок в наши стаканы. Я начинаю копаться в тарелке, а она откашливается. Я закатываю глаза, когда она берёт меня за руку.

— Господи, благодарим тебя за эту благословенную пищу, которую мы получили, и за то, что наши тела достаточно здоровы, чтобы принять её. Аминь, — говорит мама, и я ворчу «аминь», прежде чем засунуть в рот целую ложку яиц.

Я пытаюсь насчитать хоть несколько вещей, за которые нужно быть благодарным в это утро, но на данный момент я не настроен на благодарности.

Кто-то испоганил мою жизнь, и если её таким образом планирует Бог, то я довольно зол на него сейчас. Но, так как моя мама всё ещё здесь, несмотря на недавнюю близость к тому, чтобы уйти, я не буду озвучивать эту точку зрения.

— Папа на заднем дворе? — спрашиваю я, заметив, что она не поставила тарелку для него.

Кивок.

— Он хотел начать пораньше, — говорит она, допив свой сок. — Как ты себя чувствуешь? — задаёт мама вопрос, но я не уверен, имеет она в виду моё психическое состояние или похмелье после вчерашнего.

Я на секунду поднимаю глаза на неё, прежде чем снова опустить их в тарелку.

— Я не знаю, — честно признаюсь.

Сегодня меня словно поглощает оцепенение. Я не знаю, что чувствовать или о чём думать, но это лучше, чем испытывать злость или безнадёжность, так что я выбираю именно это.

— Завтра собирается приехать Лорен, — говорит она тихо нормальным голосом, хотя её заявление совсем не является таковым.

Я глубоко вздыхаю.

— Да? — произношу я, чувствуя себя будто в тумане.