Бешеные коровы - Летт Кэти (книги без сокращений .TXT) 📗
— «До боли знакомо»?! — поморщился адвокат, возвращаясь к профессиональной манере речи. — Меня раздражают оксюмороны. Пожалуйста, не забывайте об этом, мисс Вулф.
Мэдди чувствовала, как в виске скапливается головная боль.
— Руперт?
— Да? — оживившись и заблестев хитрым глазом, он закатал рукава рубашки и обнажил молочно-белые предплечья, покрытые пугающе густой шерстью.
— Пошел ты вместе со своим синтетическим костюмом!
Перегрин зашелся жутким хохотом, хлопая себя по массивным бедрам. Не встретив сопротивления, он накрыл руку Мэдди своей.
— Итак, — его адамово яблоко прыгало вверх-вниз от возбуждения. — Я всегда находил нетрадиционный секс идеальным началом работы над делом.
Мэдди выдернула у него руку.
— Почему ты такой?
Но она уже знала ответ на свой вопрос. Со всеми своими заявлениями о вечной любви, Алекс был точно таким же субъектом — теплонаводящимся пенисом, не подчиняющимся Центральному Управлению.
— Тебе никогда не хотелось для разнообразия заняться сексом с той женщиной, которая потом не подаст на тебя в суд?
— Сексуальный контакт с подзащитными отнимает у меня не больше пятнадцати минут в день, оставляя мне больше свободного времени для того, чтобы побаловать любовь всей моей жизни — бирманского котенка по имени Трюфель.
— На тот случай, если вы забыли, я только что родила ребенка. На моих трусах большими буквами написано: «На ремонте». Понятно?
Он опустил рукава своей рубашки и захлопнул пасть своего бездонного портфеля. В том, как он это сделал, была такая пугающая завершенность, отчего Мэдди почувствовала нечто похожее на панику.
— В общем, через неделю я уже буду на свободе.
Перегрин резко встал.
— Не стройте никаких планов.
— Неделю я как-нибудь переживу, — смело начала она. — В том смысле, что тут есть библиотека, спортзал и образовательные услуги.
— В которые входит ускоренный курс «Чавкающая Меховая Полость». — Перегрин с трудом втиснулся обратно в пиджак. — Когда я рекомендую не строить планов, мисс Вулф, я не имею в виду вопрос о вступлении в Женскую Группу Книголюбов. Это значит, что вам стоит написать завещание и поцеловать на прощанье своих дорогих и близких. — С этими словами Перегрин понесся к двери. — Чавкающая меховая полость… звучный получился эвфемизм, вы не находите?
Мэдди прочитала надпись на двери, которую только что захлопнул ее адвокат. Она гласила: «Смерть сукам!» У Мэдлин Вулф возникло пренеприятное чувство, что скоро эта надпись будет иметь к ней самое непосредственное отношение.
6. У меня в ванной младенец!
— Давай сразу расставим все точки над «i». Я не люблю детей. — Перед слегка близорукими глазами Джека появилось гигантское лицо Джиллиан. — Я бы лучше завела немецкую овчарку, их хотя бы можно продавать. Тебя вообще бы здесь не было, если бы не эти пять лет в Ее Величества монастыре Максимального Унижения и Лицемерия. Католическое воспитание, мой дорогой, — это первый урок чувства вины, который преподает нам жизнь. Соображаешь?
Руки младенца вскинулись над головой. Похоже, он так и не понял, что они как-то прикреплены к его телу. С явным удивлением и заинтригованностью он смотрел на свои пальцы, мечущиеся вокруг лица, будто бы те были артистами Московского цирка… «Ну что ж, — подумала Джиллиан, — это не первый в моей жизни представитель мужского пола, которого развлекает его анатомическое строение».
— Мне нужна детская одежда, — мрачно заявила Джиллиан продавщице детского отдела.
— Да, мадам. Какая? — продавщица выражала столько энтузиазма, что Джиллиан подумала, что у нее внезапно может отвалиться лицо.
— Я не знаю, — огрызнулась она. — Одежда для ребенка. Да, и еще подгузники.
— Какого размера?
— Да откуда же мне знать? — Она распахнула свою сумочку и с презрением показала спрятанного там Джека. — Вот этого размера.
Джиллиан была слишком раздражена, чтобы оценить всю комичность ситуации — она в своих накладных ресницах, которые, когда она моргала, напоминали брачные игрища тарантулов, и ребенок, которому исполнилось четыре с половиной недели. К тому же Джил держала его на вытянутых руках, как будто он мог ее чем-то испачкать. Наблюдая за тем, как перепуганная продавщица собирает базовый комплект, необходимый для ребенка, Джиллиан лениво размышляла о том, что, оказывается, она знает о детях больше, чем предполагала. Судя по всему, у ребенка было много общего с концептуальным автомобилем: оба были исключительно прожорливы, и ни для одного из них было невозможно найти запчасти.
— Ну что, спиногрыз? — спросила она, с болезненной аккуратностью исследуя содержимое своего кошелька. — Похоже, истрепалась рубашка, в которой ты родился. У нас хватит денег только на то, чтобы продержаться до возвращения твоей матери. Если, правда, я не почувствую непреодолимое желание что-нибудь купить. Например, еду. — Джиллиан вспомнила, как она сорила деньгами, когда была финансово состоятельна. Если бы она тогда знала, чего эти деньги стоили!
Мисс Касселс в этой жизни попробовала почти все. Она летала на воздушном шаре с Ричардом Бренсоном. Она «фестивалила» с большим количеством членов королевской семьи, чем вы сможете припомнить. Она вступила в Клуб Любителей Полетов на Большой Высоте «Конкорда» (не в качестве члена экипажа). Она каталась на частных яхтах, гостила в парижских отелях и лежала под скальпелями голливудских пластических хирургов.
Однако работа по-прежнему оставалась для нее неизвестным явлением жизни, даже феноменом.
— И дело не в седом волосе на лобке, — доверительно сообщила Джил своей сумке, дефилируя по Риджент-стрит. — Вчера вечером во время романтической встречи я высказалась о том, что мой партнер настолько умел в сексе, что может заниматься им профессионально. Дорогуша, знаешь, что он мне на это ответил? — Она не ждала ответной реплики Джека. — Он сказал, что как раз этим и занимается и что его услуги будут мне стоить пятьдесят фунтов. Только тогда я заметила у него на пенисе татуировку ЛЗД — любовь за деньги.
Она ненадолго замолчала, чтобы в витрине «Либерти» рассмотреть бикини, для которого была слишком стара.
— Понимаешь, Джек, я-то думала, что к этому времени буду уже в третий или четвертый раз замужем, с каждым замужеством становясь все богаче.
Бикини было великолепным. Может быть, все же можно после некоторой косметической корректировки? Джиллиан вздохнула, поджала мышцы пресса и зашагала вперед. Единственная пластическая операция, которая ожидала ее в ближайшее время, заключалась в разрезании ее кредитных карточек.
На остановке метро «Оксфорд-сёркус» она купила газету. Поджав губы от стыда, она открыла раздел с объявлении о приеме на работу.
— Из князи — в грязи, дорогуша, — посетовала она своему контрабандному багажу. — Это как-то неправильно.
Даже при полном отсутствии опыта Джиллиан понимала, что часовое опоздание на собеседование не является самым лучшим способом расположить к себе потенциального работодателя. Но она была ни в чем не виновата. Несмотря на то что Джил надувала презервативы, превращая их в шарики, чтобы развлечь ребенка, Джек прорыдал всю ночь. А когда он все-таки уснул, то превратился в капризный будильник с радио, который совершенно непредсказуемо срабатывал и начинал передавать помехи в длинноволновом диапазоне. Но в то время, когда ей нужно было, чтобы ее разбудили, он спал беспробудным сном. Поэтому она и появилась с таким большим опозданием у дверей Галереи высокого искусства Рональда Ла Ру. Микроавтобус с мороженым медленно полз вдоль тротуара, и его слащаво-липкая музыка разносилась по всей улице.
— Послушай! — отчаянно взмолилась Джиллиан, обращаясь к своему маленькому хныкающему подопечному. — Они играют твою любимую песню!
Джиллиан дошла до кульминации в своей речи об обезличенном восприятии абстрактной дихотомии, когда мороженое, до того надежно державшееся на коляске, выскочило из своего влажного крепления и медленно заскользило по картине какого-то примитивного, но, судя по количеству нулей на ценнике, ненаивного импрессиониста.
