Мышеловка для кота (СИ) - Николаева Ольга (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
— А мне тогда хватило этого времени. — Взгляд — недовольный, сама насупленная. И не поймешь, правдивы эти эмоции, или переигрывает…
— А потом ты на неделю уходила, между прочим. Я не готов это повторять. — Потихоньку приближался, чтобы перехватить и не дать сбежать (кто знает, что еще придумала).
— Тьфу на тебя, Янкевич. Называется, вспомнили первое знакомство…
— Мне нравится. — Еще на шаг ближе.
— Что именно?
— Так замужние женщины супругов зовут, по фамилии.
— Блин. Забыла опять…
— Привыкай уже, дорогая! — Откровенно сфальшивил, переиграл на этой фразе.
— Кир, не уходи от темы!!! Сейчас уйдешь за дверь и будешь повторять, пока нормально не отыграешь!
— Лиз, а зачем этот балаган был из девушек? — Поймал, таки, ее руки.
— Что, не понравилось?
— Не очень, если честно. — Аккуратно пересадил на колени.
— А представь, каково мне было, когда твои лоси досматривали…
— Им запрещено притрагиваться к гостям и посетителям, кроме случаев опасности. В жизни не поверю, что тебя так ощупывали, как меня…
Лиза вывернулась из рук. Недобро прищурилась.
— А кто посмел? Это уже импровизация была, мы так не договаривались… Черт. Пообламываю всем конечности. Прямо сейчас! — И рванулась, было к выходу. Успел задержать.
— Да они все сбежали, я проверил. Кстати, не лень было их сюда собирать?
— Они поняли, что я сбежала и уже не вернусь. А букет-то еще не бросала…
— Слушай, как ты умудрилась насобирать вокруг себя столько сумасшедших? — Ляпнул и сразу пожалел об этом.
Но она почти и не обиделась:
— Рыбак рыбака, знаешь ли, нутром чует. А с другими мне скучно общаться.
— И кому же повезло с добычей? — Решил перевести тему.
— Никто.
— Пожалела букетик, что ли?
— Нет. Разобрала на отдельные цветочки и выдала каждой по розочке. Не хватало еще, чтобы мои подруги колени разодрали в падении.
— И всем хватило? И лишних не было?
— Я букет заказывала по количеству незамужних. Не ты один умеешь заранее все продумывать.
Лизка явно гордилась находчивостью. И смотрела на меня свысока.
Пришлось охладить немного:
— Эх, придется возвращаться к парням…
— С какого перепугу?
— Ну, если все по традициям делать, я еще подвязку бросить…
— Не парься… — Недобрые мысли вызвал этот снисходительный тон… — Она уже у Андерса. Пусть подумает и остепенится…
Не видел, но почувствовал, как мои глаза налились кровью
— Как она попала к нему? Ты что, позволила…
— Угомонись. Я не ношу подвязки, неудобно. Отдала новехонькую. Даже бирки не отрезала…
— Лиза, это же неприлично, в конце концов!!!
— Да ладно?! — Ох, этот издевательски-насмешливый тон уже почти забываться начал… — Кто это здесь вспомнил о приличиях?
— Кто бы ни вспомнил, тот сразу же о них и забыл. — Разговор сворачивал куда-то не в ту сторону. Нужно было срочно выруливать. — Лизок, ты же помнишь, у нас брачная ночь по плану. Или ты здесь тоже придумала нечто, больше подходящее под настроение?
— Да. Только ты все уже испортил. А такой был хороший сценарий…
Она отстранилась, отошла к окну, задумалась о чем-то, глядя в темноту. Внезапно до меня доперло, что девочка моя устала. И расстроена. И, как обычно, старалась не показывать свою слабость и ранимость. И верила, что я не замечаю этого за колкостями и вредностью…
— Лиза, иди сюда. — Она лишь дернула нервно плечом, не оборачиваясь. Уставшая, на что-то вновь обиженная, моя жена. Явно занятая тем, что придумывала новую выходку: чтобы обмануть, не показать свою слабость. Вот оно, начало новой жизни. Возможность изучать ее вдоль и поперек, наслаждаться новыми выходками. Приручать и приучать к себе. И, может быть, дождаться момента, когда она усядется рядом, обнимет, положит голову на плечо и просто расскажет, как ей тяжело. А я буду жалеть, утешать, рассказывать, как у нас все будет хорошо. И Лиза поверит, что ей можно быть девочкой, слабой и нежной.
— Лиза… Ты же просила озвучить мое предложение, от которого не сможешь отказаться? Я помню — просила, а не успел рассказать.
Ага. Крепость неприступная немного дрогнула. Любопытство — такая штука, от которой ни одна женщина не защищена. Может быть, нечестно манипулировать близкими, зная их слабости. Но ведь Лизка — и сама знатный манипулятор.
— Ну, давай, выкладывай. — Она повернулась в мою сторону.
— Предлагаю детей сделать. И растить их в любви и заботе.
— Уболтал. — Даже улыбка появилась на лице, шальная несколько. — Только давай, сразу двоих забабахаем, чтобы одним разом отстреляться?!
— Эм… А ты знаешь способы, как делать двойню, с гарантированным результатом?
— Янкевич, это твоя забота, как получить гарантированный результат. А мне потом его вынашивать, над унитазами зависать, требовать зимой щавель, а самое главное — рожать! Знаешь, как это страшно?
— Лизонька, милая моя, ты снова ввела меня в ступор. Если тебе страшно — не будем торопиться. Займемся вопросом, когда созреешь для этого. А сейчас просто любовью займемся. Как тебе такой вариант? — Не выдержал — встал с дивана, подошел к Лизе, начал тихонько трогать её локоны — такие непривычные; шею — такую беззащитную, нежную; скулы — так быстро порозовевшие от прикосновений… — А я тебе уже говорил, что очень быстро и ярко краснеешь?
— Кир, ты все время сбиваешь меня с толку. — Вздохнула коротко, поверхностно. Но от ласки не увернулась. — Я не умею краснеть.
— Хочешь, фото сделаю? Или зеркало принесу?
— Нет!
— Тогда я поработаю для тебя зеркалом… — И до этого любил ее рассматривать, а сейчас по-новому взглянул. — Ты сегодня очень красивая, говорил уже?
Сначала поглаживал её кончиками пальцев, страшно было, как в первый раз, неаккуратно зацепить грубыми ладонями… Потом зачесались и зазудели все руки, и рот — вспомнил, что по ее губам давно скучал. Галстук давил невозможно, да вот снять не получалось — руки заняты. Хорошо, что Лиза помогла. И с пиджаком, и с рубашкой тоже…
И все бы хорошо, но я застрял на платье. Лиза всегда имела странную тягу к сложной одежде, которую трудно снять. Но это произведение портновского искусства превзошло все прошлые трудности…
— Лизунь, ты специально такое заказала? — Я чертыхался, пытаясь распутать очередной то ли крючок, то ли пуговку. Пальцы тряслись от желания, нетерпения и немного — от злости. И на свою неумелость тоже.
— Там сбоку — молния. Сначала её, а потом уже все остальное. И ленточки на спине не трогай, они для красоты приспособлены. — Она даже не отвлеклась от моего ремня и от стягивания брюк.
— Может, порвать проще? — Уже приглядывал, за какой шов будет правильнее дернуть, чтобы с первого раза…
— Ну, ты, конечно, можешь попробовать… — Лиза ненавязчиво прошлась коготками по коже живота. Заставила все тело вибрировать, а меня — еще сильнее дергать застежки. — Только лучше сначала выспаться, а потом с новыми силами начать. Я бы отложила на завтра это развлечение…
— Ты в меня совсем не веришь, милая? — С жадностью втягивая тонкую кожицу на ключицах губами, не в силах вовремя оторваться. Понимая, что будут следы, зализывая, заглаживая их… Снова припадая…
— Это парча, Кирилл. И сшито в хорошей мастерской, а не в китайском подвале. Швы крепкие, ткань — тоже. Расстегни молнию, не пытайся
Она пыталась говорить внятно, размеренно, будто с ребенком, но получалось плохо. Лизка сама задыхалась. Переходила на стон-шепот-вздох. Срывалась. А мне так это нравилось. Всегда, когда девочка моя начинала срываться, сходить с ума — очень нравилось. И плевать на платье.
Она пожалела меня и себя. Дернула потайную молнию (я бы сам никогда не нашел), повела плечами — платье начало медленно сползать.
— Подожди. Не спеши, Лиз. — Отпрянул. Руки убрал подальше, так, чтобы не схватить опять, нечаянно.
— Что опять случилось, Кир? Что не так? — Недоумение било через край.
— Такое один раз бывает. Хочу рассмотреть внимательно и запомнить.
