Долина кукол - Сьюзанн Жаклин (чтение книг txt) 📗
— Что ж, тогда ступай к ней и принимайся за обработку.
— Уже принимался. Послушай, Лайон, давай смотреть фактам в лицо — я ей никогда не нравился. Это сходило только в начале — тогда у нее не было выбора. А теперь она пользуется ошеломляющим успехом и может себе позволить не любить меня. Вчера вечером она назвала меня жирным боровом. Представь себе: эта корова называет меня свиньей. Нет, Лайон, теперь твой черед.
Лайон сидел в гримерной Нили. Дневное представление подходило к концу. Он посмотрел на телеграммы, которыми было облеплено зеркало: каждая крупная звезда шоу-бизнеса прислала поздравления с пожеланиями всего доброго. Раздались оглушительные аплодисменты, оркестр сыграл под занавес заключительную мелодию, и Лайов весь подобрался, приготовившись к сражению.
Обнаружив его в гримерной, Нили была приятно удивлена.
— Слава богу, этот жирный боров, твой компаньон, сегодня не явился. Вчера вечером мы с ним здорово поцапались. — Взяв из рук Кристины большой бокал пива, она залпом осушила его. — Уф-ф! До чего же приятно. Хочешь Лайон?
— Нет, спасибо. Как насчет того, чтобы пообедать вместе?
— Прекрасно. Анна будет с нами?
— Нет, только мы вдвоем. Нили весело рассмеялась.
— Джордж вводит в бой свои главные силы, да? Ну так вот, разъезжать по гастролям я больше не намерена. Но с тобой я пообедаю. Где подают приличных улиток?
— Поедем к «Луизе». У «Луизы» могут приготовить все, что пожелаешь.
— Прекрасно. Можно, я наемся до отвала? Хочу, чтоб было вволю масляного чесночного соуса, хочу поджаренного ржаного хлеба и хочу макать его туда. Вот в чем преимущество сольных выступлений на сцене — рядом нет ведущего, который бы кривился от чесночного запаха. — И она печально добавила: — И вообще у меня нет мужчины, о котором я могла бы позаботиться после выступления.
— Скоро появится, — сказал Лайон. — Весь Нью-Йорк у твоих ног.
— Вот именно, что «у ног». А в руки взять некого. Мне нужен мужчина. И уж теперь я буду тщательно выбирать. У меня, конечно, не сорок шестой размер, но я и не страшилище. И не просто переспать — мне нужен человек, который заботился бы обо мне… которого бы я уважала… которого бы любила.
— Давай обговорим это за улитками, — предложил он. Нили заказала себе две дюжины улиток. Лайон — всего шесть и, нехотя ковыряя их вилочкой, выслушивал ее жалобы. Он вынужден был признать, что претензии ее вполне обоснованны: никакой личной жизни, кроме выступлений на сцене, у нее действительно не было.
— Нили, — он перегнулся через столик и взял ее руки в свои. — Я понимаю тебя. Выступи только в Голливуде, во Фриско и в Лондоне. После этого мы поселим тебя здесь и, возможно, устроим тебе съемки в фильме или шоу на Бродвее. Я сам займусь этим. Если найдем нужные подходы, то можно было бы начать уже осенью. Мюзикл на Бродвее был бы оптимальным вариантом.
— А кто поедет со мной в Калифорнию и в Лондон? — спросила она.
— Джордж, естественно.
— Тогда забудь и думать об этом, — решительно отрезала она.
— Послушай, у вас с Джорджем произошла размолвка, но ведь он же неплохой парень, и своим успехом ты обязана ему.
— Не было бы никакого успеха, не будь у меня таланта, — мрачно сказала она.
— Естественно, но Джордж сумел разглядеть его и поверить в тебя.
— А ты не сумел?
— Если честно, то нет. Я сомневался.
— Думал, что у меня больше ничего не осталось?
— Я думал не о таланте, а о трудностях этой профессии. Для меня твое возвращение представлялось в виде строгой диеты, напряжения всех сил и нервов. Именно Джордж уверил меня, что публика примет тебя такой, какая ты есть. И оказался прав.
Нили выронила кусок хлеба, который она уже собралась было макнуть в соус. Она отодвинула тарелку.
— Ты говоришь обо мне так, словно я какое-то страшилище.
— Ну что ты, Нили. Ты же понимаешь, что я имею в виду. Я считаю, что ты великолепна — талант и восхитительный человек.
— И толстая распустеха, да?
— Нет, но и не худенькая, как тростинка. Не такая, какой ты была в своих фильмах.
— Наверное, ни один мужчина не мог бы по-настоящему увлечься мною в таком виде, — сказала она. — Я знаю, что мои близнецы вовсю пялили на меня глаза, когда приехали в Детройт. Боже, до чего красивые ребята. Я рада, что они живут с Тэдом. Я чуть не умерла, когда ему разрешили опекунство, когда меня поместили в психушку, но он, по-моему, быстро выправился. Я до сих пор подозреваю, что время от времени он переключается на мальчиков, но дети ничего об этом не знают. Никогда не забуду выражения на их лицах, когда они увидели меня. Бад — он повыше — сказал: «Вот это да, мам, мы недавно смотрели один из твоих фильмов в повторном показе, но сейчас ты совсем не такая».
— Тебе не нужно делаться худой, — стоял на своем Лайон.
— Я могла бы стать худой, если бы у меня был для этого стимул, — грустно сказала она. — Я не могу взять и похудеть под давлением со стороны студии, а вот ради любви — могу. Когда на студии орали, что я обязана оставаться худой, я стала тайком наедаться. А когда познакомилась с Тэдом и влюбилась в него, и он сказал, что я должна сбросить пятнадцать фунтов, я сделала это. Вот так-то. Потому что я хотела этого, хотела сделать ему приятное. Вот почему я хочу осесть здесь, Лайон. Хочу найти хорошего человека, влюбиться. Мне ненавистно то, что я вижу в зеркале.
— Нили, ты — это твой голос и твоя личность, а не твоя талия, — настаивал Лайон.
Она отрицательно покачала головой.
— Я люблю красиво одеваться. Не хочу постоянно появляться на сцене в простом черном платье. Но мне приходится это делать — оно хоть немного скрадывает полноту. Но у меня нет побудительнаго мотива, чтобы похудеть. Я должна найти себе мужчину — вот тогда я похудею и стану сама себе нравиться.
— Выступи в Голливуде, Сан-Франциско и Лондоне, — настойчиво повторил он. — Все остальное придет к тебе само.
Она задумалась на мгновение. Потом сказала:
— О'кей… если вместо Джорджа поедешь ты.
— Нили, как же я могу?
— Послушай, я не переношу Джорджа. Если мне придется постоянно созерцать эту его круглую, как луна, физиономию, день здесь — день там, меня просто вырвет. Он даже в карты, в джин, играть не умеет. А ты играешь в джин?
— Еле-еле. Но, Нили, я не могу лететь. У Анны уже большой срок. Через полтора месяца она должна родить.
— Ах, да… я и забыла. — Внезапно ее лицо просветлело. — Перенеси мои выступления. Назначь их после того, как родится ребенок. Я, по крайней мере, хоть немного отдохну.
— Я не смогу тогда оставить Анну с новорожденным.
— Анна могла бы поехать с нами. Послушай, у меня самой была двойня. Уж я-то знаю. В первые несколько месяцев все, что им нужно, это хорошая няня. До трех месяцев они даже не видят толком.
— Дай мне обдумать это, — сказал он.
Перенести срок гастролей в Лондоне оказалось просто. Лайон договорился на середину февраля. Однако изменить сроки выступлений в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско оказалось невозможно. Нили должна была дать там концерты на Рождество и в Новый год. Лайон отчаянно пытался скрыть эту неразрешимую проблему от Анны, однако Нили все рассказала ей.
Она зашла посмотреть новую квартиру. Все наконец было расставлено по местам. Анна, из-за беременности выглядевшая неуклюжей, с гордостью показала Нили все комнаты и особенно — детскую. Они расположились в раоочем кабинете. Анна мелкими глотками прихлебывала херес, а Нили пила пиво. За окнами пошел снег, и Анна затопила камин.
— Это первый огонь в нашем камине, — сказала она. — Загадай желание, Нили:
Почему?
— Когда делают что-нибудь в первый раз, всегда загадывают желание.
— Тогда я желаю, чтобы ребенок у тебя родился сегодня.
— Почему? Мне остается еще не меньше месяца.
— Знаю. Но я полечу в Лос-Анджелес, только если со мной полетит Лайон, а он полетит, только когда родится ребенок, и с нами сможешь полететь ты.
Анна знала, что между Нили и Джорджем что-то произошло, но о переносе гастролей узнала впервые. Выслушав объяснение Нили, она сказала:
