Запретные отношения (ЛП) - Бёрк Джордан (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗

Я быстро приняла душ, натянула джинсы, футболку, повозилась с волосами прежде, чем сдалась и завязала их в хвост, и уже в восемь была в пути.

Движение было ужасным. Сочетание дорожных работ и тягача с прицепом добавили тридцать минут к уже раздражающему вождению. Последней каплей стал начавшийся в десяти минутах езды от Балтимора дождь, и он только усилился с приближением к магазину Уоттса.

А в качестве вишенки на торте этой мучительной поездки — мне пришлось припарковаться в двух домах от его магазина, и у меня не было ни зонтика, ни плаща.

Я бежала по тротуару, шлепая по лужам, и практически пробежала мимо входа в его книжный магазин. Я остановилась, повернулась и толкнула дверь. Прозвучал электронный звонок. Я стояла там абсолютно промокшая, и с меня капала вода.

Голова Уоттса показалась из-за угла одного из проходов, и он увидел меня. Затем он начал идти ко мне со словами:

— Господи, Кэтрин, что произошло?

Я начала дрожать от того, что была мокрая, а в магазине работал кондиционер. Он висел так низко, что холодный воздух дул на витрины и отражался от них.

— Нам нужно поговорить, — сказала я.

— Подожди, я дам тебе что-нибудь, чем можно вытереться.

Я стояла на месте, не желая залить весь пол водой.

Уоттс вернулся с рулоном бумажных полотенец.

— Это все, что у меня здесь есть. Прости.

— Все в порядке. — Я взяла у него рулон и отмотала кусок, начиная вытираться, затем позволила чувствам вырваться наружу. — Я больше не могу соблюдать секретность. Мы узнали друг друга, переспали... это просто слишком. Я не могу вынести этого. — Разочарование и сумбурность отразились на тоне моего голоса. Мне было все равно. Я хотела, чтобы ему было так же больно, как и мне. — Мне нужно знать кое-что.

Его лицо приняло то знакомое выражение, к которому я уже начала привыкать. Глаза сузились, на скулах заиграли желваки, пока он сжимал челюсти.

— Что ты хочешь знать?

— Твой дом, — ответила я, борясь со слезами.

Было таким облегчением снять этот груз со своих плеч, и я была очень рада тому, что пришла сказать это ему в лицо.

— Что с ним?

— Почему ты не позволяешь мне его увидеть? Ты... — мой голос дрогнул.

Уоттс отмотал больше полотенец и передал их мне.

— Я что?

Я взяла полотенца, но не могла смотреть на него, пока заканчивала мысль.

— Там... есть кто-то еще?

Не колеблясь ни секунды, он произнес:

— Ты спрашиваешь меня не о том, о чем хочешь спросить на самом деле.

Я глубоко вдохнула, выпрямляя спину и глядя ему прямо в глаза.

— Ты женат? Или ты живешь с женщиной?

Уоттс посмотрел вниз.

Я немедленно отреагировала, выпаливая все и начав с:

— Я не смогу принять то, что ты собираешься меня бросить. Меня в жизни слишком часто бросали...

И прямо там, в его магазине, все и вылилось, вся история моего детства и все, через что я прошла. Я рассказала ему все о том, как меня переселяли из одной приемной семьи в другую, жестокие вещи, которые я слышала о себе от взрослых, издевательства от других детей, мои изнурительные головные боли и потеря мышечной энергии.

Я утаивала от него эту информацию, но именно ей, в конце концов, хотела с ним поделиться. Не только в качестве движущего фактора в стремлении больше узнать о нем, но также из желания, чтобы он больше узнал обо мне.

Так что он получил короткую и грязную версию истории, рассказанную мной, стоящей там в мокрой одежде и со струящимися по щекам слезами.

Уоттс схватил меня, притягивая к себе и обнимая. Это были те комфорт и теплота, в которых я нуждалась. Какое-то мгновение он держал меня так, сказав:

— Я понятия не имел... Я не знал...

Мое лицо было напротив его шеи, когда я ответила:

— Я понятия не имела об имени, с которым была рождена, но выросла как Джоселин Брил. И поменяла имя на Кэтрин Мери Колб, когда достигла восемнадцатилетия.

Он молчал некоторое время.

— Так много всего, чего ты не знаешь, — произнесла я. — Так много. Я хочу, чтобы ты знал. Но мне нужно узнать тебя. Настоящего тебя.

Я закрыла глаза, страшась ответа. Он мог оказаться плохим, разрушительным, безвозвратно разрушающим жизни.

Но вместо этого я услышала:

— Позволь мне все закрыть здесь. Я отвезу тебя к себе домой.

***

Уоттс увеличил температуру печки автомобиля, пока мы двигались в десятиминутной поездке к его дому. По дороге мы молчали. Хорошо, что он не хотел разговаривать в машине. Я не была уверена, что смогла бы озвучить хоть одну разумную мысль. Сердце колотилось о ребра, во рту было сухо, взгляд блуждал вперед и назад, пока я осматривала все на нашем пути через окно машины.

Я нервничала так, как никогда в своей жизни.

Он подъехал к ряду таунхаусов, вышел из машины, подошел, чтобы открыть для меня дверь, и мы побежали по тротуару сквозь проливной дождь. Открывая дверь, он посмотрел на меня, но ничего не сказал. Уоттс распахнул дверь и отодвинулся, пропуская меня внутрь.

Первое, что, я отметила, насколько сильно его дом был похож на мой. Кирпичные стены, но большая часть из них была закрыта книжными полками, на которых стояли тысячи книг. Намного больше, чем у меня, но мы оба любили демонстрировать их.

Значительная часть кафельного пола была покрыта большим ковром глубоких красного и коричневого оттенков. Диван и стулья были черными, кофейный и журнальный столики были сделаны из чередующихся светлых и темных пород дерева.

Все помещение казалось очень мужественным. Я чувствовала запах дорогой кожи и… чего-то лимонного. Дом был чистым и свежим, но холодным.

— Позволь дать тебе что-то сухое и теплое, чтобы переодеться, — сказал Уоттс, словно читая мои мысли.

Он взял меня за руку и повел через ослепительно белую кухню с приборами из нержавеющей стали.

Мы оказались в прачечной, где Уоттс достал футболку с длинными рукавами и пару хлопковых пижамных штанов с завязками. Он снял мою футболку, бюстгальтер, а затем и штаны. Я стояла перед ним обнаженная, пока он вытирал меня полотенцем. Затем он надел на меня футболку через голову и придерживал штаны, чтобы я надела их самостоятельно. Футболка была настолько большой, что свисала с одного плеча. Штаны были слишком длинными, так что Уоттс встал на колени и закатал их.

— Носки? — спросил он, поднимаясь.

— Нет, спасибо. Так сойдет.

Он снова отвел меня в комнату, интересуясь, достаточно ли мне тепло.

— Все в порядке, — ответила я, присаживаясь на диван. Меня осенило понимание того, что должно было произойти дальше. Все выглядело так, словно он намеренно тянул время. — Ты пугаешь меня.

Уоттс присел рядом.

— Я собираюсь рассказать тебе кое-что, это может заставить тебя пожалеть о том, что ты вообще перекинулась со мной хоть словом. Все, в чем я нуждаюсь, чтобы ты выслушала меня до конца. А затем можешь спросить о чем захочешь, а я отвечу. Но я должен предупредить тебя.

Он замолчал, позволяя этому устрашающему комментарию повиснуть между нами.

Наконец Уоттс:

— После моего рассказа тебе придется сделать выбор, и он будет непростым. Я не тот, кем ты меня считаешь. В своей жизни я совершал кое-какое страшное дерьмо, Кэтрин. И так продолжается до сих пор. Через несколько минут ты все поймешь сама, но существует вероятность, что ты станешь считать меня плохим парнем.

Не знаю, преднамеренно или нет, как будто он давал мне легкий намек, но пока он говорил, я снова и снова подмечала, что у него появился небольшой английский акцент.

Глава 10

Уоттс

Ощущение от прослушивания истории жизни Кэтрин, пока она стояла мокрая и трясущаяся в магазине, было как вскрытие ножом собственных ран. Я тут же обнял ее. Она выросла, даже не зная семьи. Когда я заключил ее в объятия, то подумал о том, насколько она была хрупкой — не снаружи, а внутри, — и сколько у нее было мужества, чтобы рассказать мне наряду с необходимостью поделиться этим со мной.