Курс молодой стервы (СИ) - Тур Злата (читать книги txt) 📗
— Милая крестная!!! Сделай меня красивой! Тогда все будут любить меня, дарить подарки и на мне женится самый настоящий принц!
Девочка умоляющим жестом сложила ладошки перед грудью и с надеждой посмотрела на фею.
— Девочка моя! Если я изменю твою внешность, это будешь уже не ты, а другая девочка, которая и знать не будет о тебе. Она забудет о твоем щенке, и он умрет от голода, она не будет приходить к бабушке Розе, и та будет болеть. Ты хочешь этого?
Большие глаза Сессиль наполнились слезами, она жалобно всхлипнула и покачала головой.
— Нет, не хочу.
Фея ласково улыбнулась и сказала:
— Ты славная малышка! Добрая и отзывчивая. А доброта и отзывчивость уже делает любого человека красивым. А еще — улыбка. Она, словно солнышко, освещает все вокруг и преображает человека. Помнишь, Крошку Енота, который улыбнулся Тому, Кто живет в пруду и подружился с ним?
Сессиль недоверчиво смотрела на крестную.
— И за это меня будут любить?
— Дитя мое! Любят не за что-то, а просто, потому что любят. Но открою тебе маленький секрет. Не за каждую улыбку будут любить. Она должна быть искренней, согревающей. Она должна дарить людям радость.
— Но мне грустно и совсем не хочется улыбаться…Как же я могу согреть других?
— Согреть других может только счастливый человек. А счастлив он потому, что доволен собой, любит себя и уверен в том, что он умный, красивый, умелый. Можно перечислять до бесконечности. Главное, чтоб он не считал себя недостойным любви, уважения, внимания. И вот эту уверенность я тебе дарю.
Посмотри в зеркало. Что ты видишь?
Сессиль вспомнила все эпитеты, которыми награждали ее окружающие и, сдерживая слезы, ответила:
— Я вижу лупоглазую, большеротую, курносую страшилку с облезлым крысиным хвостом вместо волос.
Фея обняла девочку и сказала.
— Милая моя, у тебя же кривое зеркало. Давай посмотрим в мое. Я вижу очаровательную юную леди с большими выразительными глазами, с красивыми, словно художником нарисованными губами, милым, озорным носиком и гладкими шелковистыми волосами цвета льна. Ты красавица!
Видишь это?
Сессиль зачарованно смотрела в зеркало, так, будто никогда не видела себя. Улыбнулась сначала робко, затем, перехватив одобрительный взгляд крестной, уже уверенней. Счастье, словно пушистый котенок, маленькими теплыми лапками обхватило ее душу. Она улыбнулась широко и уверенно.
— Спасибо, дорогая крестная!»
Света, перечитав еще раз сказку, отправленную Аксинье, почувствовала, что горячий ком подкатывает к горлу, словно кто жесткой рукой хочет перекрыть дыхание. Эта сказка родилась под влиянием того ушата смущения, который вылил на нее Денис, сказав, что она симпатичная. Тут же вспомнились слова Юзефа Казимировича и тетеньки из агентства, и она было поверила, что люди видят то, чего не видит она.
Глядя на строчку с искорками в глазах Сессиль, девушка шмыгнула носом, и, схватив невымытый еще контейнер, выскочила из кабинета. Непроизвольно слезы, будто по проторенной дорожке, хлынули из глаз.
Хорошо, что народ вовсю наслаждался перерывом, и в коридоре ее никто не увидел.
Не успела девушка вернуться назад, кое-как стерев с лица предательскую слабинку, как на пороге возник Денис. Его взгляд быстренько отсканировал влажный блеск в глазах Светы, ее повинный вид и торжествующе задранный нос Аксиньи.
— Захватил второй стаканчик, но вижу, змея уже позавтракала, придется выпить самому, — констатировал увиденное Денис. Он прошел к столу Светы, отодвинул бумаги и бесцеремонно уселся на край. Протянул один стаканчик девушке и принялся со смаком потягивать ароматный напиток из другого.
— Аксюш, а я теперь знаю, кто саботирует процесс! Ты на подчиненных собак спускаешь, ауру портишь, вот железо и не выдерживает, виснет. Все любит заботу и ласку. А ты вон девчонку до слез довела!
— Денис, это не Аксинья, просто мне нехорошо стало, — побледнев от испуга, Света вскинула умоляющий взгляд на Дениса. Она представила возможные последствия такого заступничества.
— А ты, Светлячок, не вмешивайся, когда взрослые разговаривают, — покровительственным тоном Денис пресек дальнейшие попытки оправдывания, совершенно естественно перейдя на «Ты». От этих слов девушка почувствовала, что готова снова расплакаться. Ее словно на несколько минут впустили в волшебную страну, где она стала принцессой и где у нее есть защитник, храбрый рыцарь. Губы от волнения дрогнули, и она вынуждена была больно прикусить, чтоб не расплакаться. Наклонив голову, стараясь не выдать себя, она пыталась утихомирить взбрыкнувшие эмоции. Мало того, что он заступился, так и еще назвал маленькой. Это было адресное попадание в ее больное место.
Она никогда не была маленькой. Она никогда не чувствовала себя любимой. И сказка про Сессиль была только одним эпизодом ее детства и, к сожалению, без Феи — крестной. Как она завидовала девочкам, которых баловали папы и говорили, что они самые лучшие! В итоге дочки выросли уверенными в себе, требовательными и позволяющими женские капризы.
Наверняка Потап любовнице дарил и другие подарки, а не только те злополучные сапожки, потому что она стала бы в позу сахарницы и недовольно повела б нарисованной бровью. А ей муж ничего не дарил — зачем суетиться, если и так сойдет. Она не требовательная. Она понимающая. Она девушка "Итаксойдет". Нежданная радость исчезла, оставив после себя горький осадок.
Пришлось сказать себе, что Денис не ее рыцарь. Он просто любит задевать Аксинью, ну и еще, вероятно, и справедливость, раз он может говорить все, что думает.
Аксинья едва не топнула ногой. Крылья носа у нее раздувались, словно она набирала воздух для взлета. Насладившись картиной, Денис, как ни в чем не бывало, улыбнулся.
— Давай я тебя в боулинг свожу, пар выпустишь. Хотя нет, ты ж в шарах весь ногтевой тюнинг оставишь. Как тебе картинг?
— Ты не знаешь, почему я терплю твою наглость? — придав лицу выражение обреченности, спросила жертва сисадминовских колкостей.
— Ты сама ответила на свой вопрос. Потому что я наглый, самоуверенный и безумно обаятельный.
— Скромный, ты забыл добавить, — усмехнулась Аксинья.
— Тогда больше ни на кого не рычи, потому что еще раз мне чинить некогда будет, до вечера есть планы.
И дружески подмигнув Светлячку — мол, ну вот и все, а ты боялась — отправился разговаривать по — мужски с компом редактора.
Глава 12
Наезды Аксиньи были, конечно, болезненны, но их хоть можно было объяснить — она редактор, ей виднее. В конце концов — творчество вещь очень субъективная. Кому-то нравится, кому-то как рвотный порошок. Но по сравнению с издевательствами Потапа, это казалось детской угрозой кулачком.
Света задумалась — надо же, неженкой — мороженкой стала! Обвинения мужа она в последнее время не воспринимала близко к сердцу, понимая, что беспочвенны и цель у них одна — выбить слезы. Будто они ему, как шамаханской царице из мультика про богатырей, давали волшебную силу. С Аксиньей было сложнее — нужно было понять, это просто наезд или на самом деле, она не то написала.
Но эти размышления не мешали ей понемногу превращаться из гусенички в легкую бабочку. Она каждый день находила повод порадоваться. И каждодневной радостью был Филимон. Черный проказник, который пытался изобразить из себя солидного джентльмена.
Он не качался на шторках в ее отсутствие — во всяком случае, не было видно следов преступления, — не отмечал какашками полюбившиеся места, и вел себя чинно и благородно. За прошедшие дни он отъелся, шерстка залоснилась, а выражение мордочки приобрело не по годам нагловато — снисходительное выражение. Что — то типа «Царь. Просто царь…». Однако, как любой детеныш, он настойчиво требовал ласки и внимания.
И едва только Света открывала дверь в комнату, где он, как в засаде, должен был сидеть безвылазно, черный мини — торнадо начинал скакать по комнате.
