Измена. Проиграть любовь (СИ) - Арунд Ольга (серии книг читать бесплатно txt, fb2) 📗
Он стоит ко мне спиной, в руке телефон, но поворачивается на звук открываемой двери и приветливо кивает, махнув в сторону знакомого кресла.
– Нет, – голос такой, словно ему всё по плечу, – нет, не переживайте. Бросьте, Алексей Иванович! Это всё домыслы, не подкреплённые никакими вещественными доказательствами, – у меня есть пара минут и я распоряжаюсь ими, накрывая ужин. Уверена, Михаил Германович так и не вышел сегодня из офиса. – Хорошо, обещаю, я всё проверю. И конечно сразу свяжусь с вами! Да. И вам всего хорошего! – он поворачивается и потрясённо разводит руками, увидев преобразившийся стол. – Кирочка! – глаза лучатся и в целом видно, что мне удаётся угодить.
– Это в качестве извинений, – улыбаюсь и жестом предлагаю садиться. – Мне всё ещё неудобно, что я так вас подвела! Честное слово, со мной такое редкость.
Мы располагаемся друг напротив друга, и если у Михаила Германовича стейк с соусом Дор Блю, салат гриль и апельсиновый тарт, то я обхожусь латте на вынос.
– Ох, Кира! – он с неприкрытым удовольствием кладёт в рот первый кусочек мяса, ещё тёплого, мгновенно заполнившего кабинет узнаваемым ароматом молочной кислинки. – Я развёл, кажется, уже тысячи пар, но только несколько заставляли меня искренне сожалеть о происходящем и твой случай один из них, – его сочувствие проходит ножом по сердцу.
Вот бы рассказать всё, поделиться накипевшим, ощутить поддержку и участие старшего, но я делаю глоток и с лёгкой полуулыбкой смотрю на Михаила Германовича.
– Спасибо, но у меня нет выбора.
– Не сошлись характерами? – иронизирует он и я насмешливо усмехаюсь.
– Что-то вроде, – привычно подхватываю лёгкий тон, но мы оба прекрасно понимаем, что всё это вершина айсберга.
Глава 13
Пока Михаил Германович ужинает, я не отвожу взгляда от карты на стене. Нечто подобное я собиралась повесить в детской у Сашки, когда он чуть-чуть подрастёт, чтобы он сам отмечал посещённые страны, открывал новые горизонты, да и просто нравилась она мне. Как и массивная мебель из тёмного дерева, светлая кожа кресел и огромные окна, выходящие на оживлённый проспект. Атмосфера кабинета дышит строгостью и стилем.
– Как здоровье Амиры Рафаиловны? – спрашиваю, как только Михаил Германович переходит к кофе.
– Страдает, – улыбается он. – Иван в разъездах, Томочка за городом с детьми, а ей скучно. Завтра собираюсь отправить её к ним, и Тамаре легче, и Амира с внуками наводится.
– Это замечательно, – кофе в бумажном стаканчике остывает, и снова леденеют ладони.
– А как Игорь, Кир? – внимательный взгляд заставляет меня улыбнуться. – Он знает о вас?
– Мы с Сашкой сейчас живём у него, – поясняю, и Михаил Германович одобрительно кивает.
– Ну хорошо, – он сдвигает контейнеры на край стола, – начнём с оформления доверенности. Ты же не хочешь кататься сюда ради каждой бумажки?
Я практически ничего не понимаю в юриспруденции, но Михаил Германович объясняет всё чётко и понятно, и мы обсуждаем каждый пункт из его длинного списка. Вплоть до того, в чём я должна буду прийти на заседание, и какую сделать причёску…
Только через два часа я киваю на прощание охраннику и сбегаю с крыльца. На парковке только одна машина, Михаил Германович отдал свою в сервис, а основной офисный планктон уже разъехался, благополучно закончив очередной рабочий день. Рядом притормаживает чёрное Вольво, и сердце противно замирает, но машина проезжает дальше и сворачивает на светофоре. Я выдыхаю сквозь зубы, дрожащими руками открывая водительскую дверь.
Не помешал бы крепкий алкоголь, но, во-первых, такими темпами я сопьюсь, а во-вторых, нет никакого удовольствия цедить коктейль под неодобрительным родительским взором. Поэтому я возвращаюсь. И нервно дёргаюсь, заехав во двор.
Не секрет, что при встрече с хищником нельзя совершать резких движений, так что я плавно паркуюсь прямо за чёрным Вольво, прислонясь к которому стоит тот, кто для меня опаснее всех хищников вместе взятых. Кирилл наблюдает за мной через лобовое стекло, пока я ищу выход из положения. Развернуться и уехать? И показать, что я его боюсь?! Чёрта с два!
– Что ты здесь делаешь?
Мой внедорожник, корабль Самсонова и чёрный Крузер сокращают парковочные места во дворе практически вдвое. Старушки на своём посту, жадно впитывают каждый наш жест, и ко мне запоздало приходит мысль, что папе не понравятся появившиеся после этого слухи.
– Приехал к Сашке, – он отталкивается от машины и подходит ко мне.
Вместо костюма на нём поло и джинсы. Неужели Самсонов забросил работу только чтобы довести меня до истерики своими визитами?
– Тебе прекрасно известно, что он уже спит, – на часах начало десятого.
Шаг назад делаю непроизвольно, когда Самсонов решает приблизиться.
– То, что ты вчера… – он обрывает сам себя. – Почему ты не даёшь мне даже шанса?!
– Хватит, Самсонов! – не остаётся сил обсуждать одно и то же по десятому кругу. – Мне действительно это надоело!
– Кирёнок!..
– Ещё шаг и я уйду! – предупреждаю его, и Самсонов отходит, засунув руки в карманы. – Хочешь знать почему? Потому что я предупреждала тебя! Потому что ты мне врал и продолжаешь это делать! Потому что предательство – самое страшное, что может произойти в браке!
– А как же умение прощать? – раздражённо выдыхает он.
Да, отвык Самсонов оправдываться. И то, что его усилия не дают никакого результата, приводит его в бешенство.
– Я простила Меркулову, – он вскидывается в ответ на мою улыбку, – почти простила. В конце концов, мне ли не знать как сложно устоять под твоим напором.
– И щенка простила? – его самого передёргивает от вопроса, но тёмные глаза не отпускают моё лицо.
– Прекращай его так называть, – неприязненно морщусь в ответ.
Пусть Хоффман далеко не идеал, но может обыграть любого, не хуже самого Самсонова. И презрительная кличка режет слух.
– Защищаешь любовничка? – не могу понять чего в нём больше – горечи или ярости.
С пониманием у меня сейчас вообще туго – каждый ответ я пропускаю через десятки фильтров, стараясь держаться нейтрально. Зря сюда приехала, очень зря! Надо было хватать Сашку, брать билет на самолёт и бежать из города. Подальше от Самсонова, Хоффмана и грядущих неприятностей! И пусть я винила бы себя за трусость, зато смогла бы собраться, успокоиться и выработать хоть какую-то тактику в общении со всеми ними.
– Кира! – протяжный шёпот и Самсонов плюёт на условности.
Он крепко обнимает меня за талию, рукой зарывается в волосы и касается лбом моего лба. Рваный вдох. Понимание того, что ему хреново так же, как и мне, отдаёт садистским удовлетворением.
– Не могу, родная! – тихий голос звучит обречённо. – Не могу отпустить! Подыхаю от одной мысли, что тебя касается кто-то другой! Не могу работать! Не могу думать ни о чём, кроме тебя! Твои губы, твои руки…
Перетерпеть. Просто подождать, пока Кирилл выскажется. Я почти не слушаю, напевая про себя дурацкую песенку. Почти. Но его слова пробиваются через все заслоны, реагируя одинокой скатившейся по щеке слезой. Чёртовы нервы! За последние пару суток я пролила слёз больше, чем за всю жизнь.
– Кирёнок, возвращайся! – взгляд – глаза в глаза. – На любых условиях. Я позволю тебе всё! Хочешь щенка – играйся, я вытерплю! Всё, что угодно, Кир, только не уходи! Прошу тебя!
– Пошёл ты! – отталкиваю Самсонова, отворачиваюсь и опираюсь ладонями о крышу машины. – Не равняй меня с собой, Самсонов! Я доверила тебе свою жизнь, потому что любила. Потому что не представляла как это – без тебя.
– А сейчас?
– Сейчас я презираю себя за слабость, – поворот и мы смотрим друг на друга так, как тогда, в номере, где разбилось моё сердце. – За то, что предпочла спокойствие правде. За то, что слишком поздно поняла, что любовь закончилась.
– Тогда почему ты плачешь, Кир? – Самсонов не делает попытки приблизиться.
– Плачу? – я провожу рукой по щеке и растерянно изучаю влажную ладонь. Злая усмешка касается моих губ. – Как всегда самонадеян, Самсонов. Знаешь, что это? Это надежды. Это мечты. Всё то, что делало наш брак живым.
