Шопоголик на Манхэттене - Кинселла Софи (е книги TXT) 📗
— Я собиралась надеть трусы, — с достоинством парирую я. (Чистая правда, между прочим. Как только Люк уйдет, я стащу у него пару «боксеров».) И быстро меняю тему: — А что это за сделка такая? Что-нибудь интересное?
— Очень… серьезная, — помедлив, отвечает Люк и достает два шелковых галстука. — Который из них принесет мне удачу?
— Красный, — решаю я, и наблюдаю, как он завязывает галстук уверенными, быстрыми движениями. — Ну же, расскажи. У тебя новый крупный клиент?
Люк улыбается и мотает головой.
— Это «Нэт Вест»? Нет? Знаю, это банк «Ллойд»!
— Скажем так, это то… чего я очень хочу. То, чего я всегда хотел. Ну а ты чем сегодня займешься? Ты сама тут освоишься?
А вот теперь он меняет тему. Не понимаю, чего он так скрытничает из-за своего нового проекта. Он что, не доверяет мне?
— Сегодня утром бассейн закрыт.
— Да, знаю. — Я беру кисточку для румян. — Это неважно. Я и так найду чем заняться.
В ответ тишина. Я поднимаю голову и вижу, что Люк подозрительно меня оглядывает.
— Может быть, я закажу такси, чтобы тебя отвезли в магазин? Бат [Город, славящийся своими минеральными источниками и памятниками древнеримской культуры] совсем рядом…
— Нет, — с достоинством отвечаю я. — Я не хочу в магазин!
«Не хочу»! Не могу — так вернее. Когда Сьюзи узнала, сколько стоили мои оранжевые босоножки, она всерьез решила, что была недостаточно строга со мной, и поэтому запретила мне на этой неделе ходить по магазинам. Она заставила меня перекреститься и поклясться… на моих новых оранжевых босоножках, что я ничего не куплю в эти выходные. И уж я постараюсь свою клятву сдержать.
Ведь она права. Если сама Сьюзи может продержаться целую неделю без магазинов, то уж хотя бы сорок восемь часов я должна выстоять.
— Займусь милым сельским времяпрепровождением, — говорю я, закрывая румяна.
— Например?
— Например, осмотрю окрестности… может, схожу на ферму, посмотрю, как доят коров, или еще что-нибудь…
— Ясно… — слегка улыбается он.
— Что? — подозрительно спрашиваю я. — Как это понимать?
— То есть ты хочешь заявиться на ферму и попросить разрешения подоить корову, так, что ли?
— Я не говорила, что сама собираюсь доить коров, — отвечаю я, вздергивая подбородок. — Я сказала, что посмотрю, как это делается. А может, вообще на ферму не пойду. Осмотрю местные достопримечательности. — Я беру одну из брошюрок, лежащих на журнальном столике. — Вот, например… выставка тракторной техники. Или… монастырь Святой Уинифред и знаменитый Бевиигтонский триптих.
— Монастырь, — после некоторой паузы вторит Люк.
— Да, монастырь! А что, я не могу пойти в монастырь? Я, между прочим, очень даже духовно развитая личность.
— Не сомневаюсь в этом, милая. — Люк все еще озадаченно рассматривает меня. — Но ты бы все-таки надела что-нибудь еще, кроме футболки, прежде чем идти туда…
— Это платье, — заявляю я, одергивая футболку, чтобы хоть немного прикрыть голую попу. -
И вообще, духовность не имеет ничего общего с внешним видом. Посмотри на лилии, как они растут [«Посмотрите на лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них» (Евангелие от Луки, 12:27)], — цитирую я, ужасно довольная своей находчивостью.
— Твоя взяла, — ухмыляется Люк и целует меня. — Что ж, желаю тебе приятного дня. И прости, что так получилось.
— Ну, — тыкаю я его пальцем в грудь, — тогда уж постарайся, чтобы сделка того стоила.
Я жду, что Люк в ответ рассмеется, но он только коротко кивает, берет дипломат и направляется к двери. Господи, до чего же серьезно он иногда относится к бизнесу.
Впрочем, я действительно рада, что это утро смогу провести одна. Мне всегда было любопытно, как выглядит монастырь изнутри. Я, конечно, не хожу в церковь каждую неделю, но ничуть не сомневаюсь, что нами, простыми смертными, управляет какая-то неведомая высшая сила. Поэтому я всегда читаю в «Дейли уорлд» свой гороскоп. И еще мне очень нравятся хоралы, что включают на занятиях йогой, и свечи, и запах ладана. И еще мне жутко нравится Одри Хепберн в фильме про монашку [В фильме «История монахини» (1959) Одри Хепберн играет монашку, сомневающуюся в своем призвании].
Знаете, где-то в глубине души во мне всегда жила тяга к простому монашескому укладу жизни. Без волнений, тревог. Монашкам ведь не нужно принимать решений, не нужно работать — знай себе пой в церковном хоре да гуляй по монастырскому дворику. Разве это не чудесно?
Итак, накрасившись и посмотрев по телевизору сериал, я спускаюсь в вестибюль и после очередной безуспешной попытки выяснить, где сейчас мой багаж (честное слово, я на них в суд подам), заказываю такси до монастыря Святой Уинифред. Пока мы колесим по сельским просторам, я разглядываю местные пейзажи и думаю, что же это у Люка за сделка такая. Что это за секретное «то, чего я давно хотел»? Новый клиент? Новый офис? Расширение компании? Я морщу лоб, пытаясь припомнить слухи о какой-нибудь важной сделке, и вдруг в памяти всплывает разговор Люка по телефону несколько недель назад. Он говорил о рекламном агентстве, и я тогда еще подумала, откуда у него интерес к рекламе.
Реклама. А что? Возможно, Люк всегда мечтал снимать рекламные ролики.
Ну конечно! Это же очевидно. Вот какая у него сделка. Он решил переключиться с финансовой рекламы на телевизионную. И я могу сниматься в его роликах! Точно!
От восторга я чуть не проглотила жевательную резинку. Я буду сниматься в рекламе! Вот это круто! Может, меня снимут в стильном ролике рома «Бакарди» — там еще все отдыхают на яхте, катаются на водных лыжах и веселятся до упаду. Нет, я знаю, что обычно в рекламе снимаются знаменитые модели, но ведь я могу появиться где-нибудь на заднем плане, да? Или покрутить штурвал. Ой, как будет здорово! Мы полетим на Барбадос или в другие теплые края, и там будет жарко, солнечно… классно, в общем. Беем будут наливать дармовой «Бакарди», и нас поселят в шикарном отеле… Мне придется купить новый купальник или даже два… и новые шлепанцы…
— Вот и монастырь, — объявляет таксист, и я вздрагиваю.
Я ведь не на Барбадосе, да? Нет, я у черта на куличках — в богом забытом Сомерсете!
Мы останавливаемся у старого желтого здания, и я с любопытством разглядываю его в окно. Вот он, значит, какой — монастырь. С виду ничего особенного, больше похож на школу или обычный дом. Я даже подумываю, а есть ли смысл вообще выходить из машины, как вдруг вся напрягаюсь, потому что вижу ее. Это же настоящая живая монахиня. Идет мимо машины -в черной рясе, с белым апостольником на голове, короче, при всех причиндалах. Настоящая монахиня в своей среде обитания! Причем ведет себя совершенно естественно. Она даже не посмотрела на такси. Ноль внимания. Представляете, как на сафари!
Я выхожу, расплачиваюсь с таксистом и, подгоняемая волнением и любопытством, направляюсь к массивной входной двери. Вместе со мной входит какая-то пожилая дама. Она шагает уверенно — явно знает дорогу, и я семеню за ней по коридору, ведущему во внутренний двор. Как только мы оказываемся в монастыре, меня охватывает благоговение, близкое к эйфории. Может, на меня так действует насыщенный благовониями воздух или органная музыка, но что-то со мной явно творится.
— Благодарю, сестра, — между тем говорит пожилая дама монашке и направляется к часовне. А я стою как вкопанная.
Сестра. Вот это да. Сестра Ребекка.
И черная, струящаяся ряса, а лицо такое просветленное-просветленное.
Сестра Ребекка из монастыря Святой…
— Деточка, у вас потерянный вид, — раздается голос у меня за спиной, и от неожиданности я подпрыгиваю. — Вы хотели посмотреть Бевингтонский триптих?
— Ой, да… конечно.
— Вон там, — указывает монахиня, и я следую за пожилой женщиной, направляющейся к стене часовни. Надеюсь, мне сразу удастся угадать, что же представляет из себя этот самый триптих. Может, статуя? Или… гобелен?
