В ожидании счастья - Бялобжеская Анастасия (читать книги без регистрации полные .txt) 📗

Как бы то ни было, он уже заказал два швейцарских бутерброда с индейкой и пепси. Его самонадеянность странным образом понравилась мне — люблю мужчин, которые берут инициативу в свои руки. Зубы у Майкла были в отличном состоянии, такие симпатичные и беленькие, глаза немного сонные, что некоторые женщины считают признаком сексуальности, хотя мне показалось, что это из-за того, что он выпил немного лишнего. Я бы дала ему лет тридцать восемь-тридцать девять, потому что на лице у него уже были такие морщинки, которые бывают у тех, кто много улыбается, правда, он вовсе не улыбался. Еще у него были самые толстенькие и самые коротенькие ручки, какие я когда-либо видела у мужчин. Я слышала много историй о коротышках с толстыми пальцами, но в мире столько пустых слухов, в которые верят невежественные люди. Я всегда говорю, что сама должна убедиться.

После небольшой беседы о его двух неудачных браках, от каждого из которых осталось по ребенку, о выкачивающих деньги бракоразводных процессах, о делах нашего офиса и о массе других вещей мне стало ясно, что он был тем, кого подростки обычно называют занудой. Но тут он придвинул стул и, глядя мне в глаза, спросил: „Робин, как же это, такая красавица, как ты, и до сих пор не замужем?" Все, что я смогла из себя выдавить, было: „Не встретила человека, с которым захотелось бы связать свою жизнь". Я не решилась сказать ему правду, состоящую в том, что особо никто не звал, ведь последнее легковесное отчаянное заявление Рассела нельзя было брать в расчет. Я не могла поверить, что Майкл действительно назвал меня красавицей.

— А ты сам, Майкл? Думаешь, еще раз решишься на такой шаг?

— Конечно, — ответил он. — Плоха не сама идея брака, а те, кого мы выбираем: из-за них многие не верят в семью. — Он усмехнулся. — Мне кажется, я стал умнее и в следующий раз буду оценивать строже.

Оценивать? Так вот, значит, что они делают: оценивают нас! Между прочим, если прямо сейчас пришлось бы оценивать его по десятибальной шкале, то по доброте своей я дала бы ему пять. Во-первых, он безусловно не в моем вкусе. У него светлая кожа, тело под рубашкой уж точно бледное — и как насчет этих веснушек? Волосы такого ржавого рыже-коричневого цвета, потом он на полголовы ниже меня — значит, его незавидный рост составляет сантиметров сто шестьдесят восемь. Тренажерный зал он посещает явно не часто и скоро станет совсем кругленьким. Но кое-что надо все же признать. Приятный баритон и сочные губы могли бы перевесить весы в его пользу.

Пообедала я с ним и на следующий день — он меня пригласил. На этот раз мы пошли в ресторан. Большинство мужчин говорит всегда только о себе, так что не остается ничего, о чем можно было бы спросить, но не Майкл. Он действительно интересовался мной.

— Робин, — сказал он, — расскажи побольше о себе.

Я уже говорила ему, что закончила университет штата Аризона по специальности антропология, что выросла в Сьерра-Висте, где служил в армии мой отец, и была единственным ребенком в семье.

— А что еще тебя интересует?

— Сколько тебе лет?

— А сколько ты думаешь?

— Двадцать семь, самое большее двадцать девять.

Это повысило его рейтинг на три балла.

— Тридцать пять, — сказала я.

— Не шути так.

— Я не шучу.

— А где твои родители?

— В Таксоне.

— По крайней мере, ты можешь ездить навещать их.

— Да, я навещаю их, но это довольно тяжело. Последние несколько лет у них просто адская жизнь. У мамы удалены обе молочные железы, а у отца болезнь Альцгеймера^[6].

— Мне очень жаль. А он может еще жить дома?

— Да. Поэтому я стараюсь хоть раз в две недели ездить к ним и помогать матери. Отец практически не может сам себя обслуживать. Может, поговорим о чем-нибудь другом?

— Хорошо, — сказал он и отхлебнул немного кофе. — У тебя есть хобби?

— Хобби?

— Ну да, то, чем ты любишь регулярно заниматься.

— Раньше я много шила, делала одеяла из разных лоскутков, но сейчас совсем нет времени. Правда, я все еще собираю черных кукол.

— Правда? А какой твой любимый цвет?

— Оранжевый.

— А любимое место?

— Гавайи.

— Фрукт?

— Слива.

— Фильм?

— Я не знаю. Это что, тест?

Он засмеялся.

— Я просто хотел получше узнать тебя, и все. Могу закончить, если хочешь.

— Нет. Дай подумать… Мне нравится фильм „Жар тела", и еще „Ярость быка", и еще „Охотники за потерянным ковчегом".

Майкл улыбнулся. До этого я и не замечала, какая у него сексуальная и довольно самоуверенная улыбка.

— Итак, у тебя есть постоянный друг?

„Как все банально!" — подумала я. Но, по крайней мере, он желает об этом знать. Именно поэтому лучше не рассказывать всей правды.

— Знаешь ли, я встречаюсь с одним человеком, если ты это имеешь в виду, но пока не могу сказать, насколько это серьезно. А что?

— Просто хотел узнать, не наступаю ли я кому-то на пятки.

А я что, уже открыла дверь и сказала: „Майкл, входи"? Или спровоцировала этот голодный взгляд? Он буквально поедал меня глазами, и я увидела, что они у него мягкого коричневого цвета, белки глаз ясные, и сами глаза действительно какие-то мечтательные. Может быть, у него есть какие-то скрытые качества, незаметные на первый взгляд… Но хватит, Робин. Что тебе сейчас нужно больше всего, так это связаться с этим маленьким пухлым пай-мальчиком из офиса. Однако раз он завел разговор о хобби, я чувствовала себя обязанной тоже поинтересоваться его увлечениями.

— А у тебя есть хобби, Майкл?

— Да, есть. Например, гонки с препятствиями.

Тут я чуть не захлебнулась пепси-колой. Он — и гонки?

— Еще рыбная ловля на большой глубине и ныряние с аквалангом.

— А где ты этим всем занимаешься?

— В Мексике. У меня еще есть яхта, иногда удается выбрать время и устроить себе круиз.

Я сглотнула, настолько это казалось нереальным.

— Здесь, в Финиксе?

— Нет, я держу ее в Белых горах.

— А ты это не придумал, чтобы произвести на меня впечатление?

— Есть много других вещей, которые я мог бы приврать, если бы старался произвести на тебя впечатление, Робин.

Потом он начал говорить о страховом бизнесе. Он хотел узнать, сколько я уже в нем работаю, но мне не хотелось обсуждать эту тему, потому я прервала его на полуслове и сразу взяла быка за рога:

— Когда у тебя день рождения?

— Второго июня, — ответил он, посыпая солью картошку, — а что?

— Просто любопытно.

Я отыскала в салате ломтик авокадо, воткнула в него вилку и вздохнула. Еще один Близнец. По чьему-нибудь стандарту Майкл считался бы отличным уловом. Он, кажется, действительно умен, вовсю старается быть остроумным, с хорошим положением и, черт возьми, доступен. Пока что он казался довольно обаятельным, даже интересным и на сто процентов джентльменом, что явно отличало его от других. Я рассматривала его еще несколько минут и не почувствовала никакого отвращения. Если мне повезет, его лунные знаки могут оказаться под влиянием Скорпиона или Водолея. Надо ли давать ему шанс? Может, нужно забыть об астрологии и не судить о человеке, которого пока не знаю?

Ответ на свои вопросы я получила на следующее утро, когда, придя на работу, обнаружила у себя на столе букет весенних цветов. До этого я еще не определилась в своем отношении к Майклу, и когда решила, что все-таки он мне нравится, то не смогла сказать себе почему. Я знала, что не испытываю к нему физического влечения, но, может быть, это как раз то, что надо, — мужчина, при виде которого другие женщины по крайней мере не будут пускать слюни. Порядочный, обыкновенный человек. Но не надо терять бдительности, может быть, он окажется еще одним из этого племени притворщиков. И чтобы все выяснить, был один путь.

Итак, я здесь и жду его.

Сегодня я в ярких оранжевых тонах — мне составили таблицу цветов, и Сананда посоветовала пользоваться теплыми тонами, если я хочу излучать тепло. А я хочу. А вдруг этот цвет покажется Майклу слишком кричащим? Вдруг он подумает, что я довольно легкомысленная особа, и поймет меня неправильно? Я бросилась в спальню и быстро переоделась в мягкий желтый свитер, в карманы юбки засунула кружевной носовой платочек. Я долго торчала у зеркала, чтобы убедиться, что выбрала наряд правильно, но тут вдруг вспомнила о Глории и Бернадин. Застегивая верхние перламутровые пуговички, я отчетливо услышала их насмешки. Они считают, что в отношении мужчин у меня дурной вкус (Рассела они презирают), и вообще решили, что я нимфоманка, и шутя стали называть меня „наша потаскушка". Да они просто завидуют. У Бернадин есть муж, с которым она не хочет спать, а у Глории нет никого, кто захотел бы переспать с ней. Иногда мы по-дружески пикируемся, но я совершенно не представляю, что бы без них делала. Когда мама была в больнице, Бернадин и Глория тут же приехали. А когда мы узнали о страшном диагнозе отца, и мама спросила меня, смогу ли я отдать те три тысячи, потому что деньги могли скоро понадобиться, и я, конечно, не могла назвать ей точно. И тогда Бернадин просто выписала мне чек и сказала, чтобы я забыла об этом раз и навсегда. Когда же мы окончательно рассорились с Расселом, именно Бернадин и Глория вытащили меня из дома и отвезли в каньон Рэнч на День красоты, а потом звонили мне каждые три часа, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Они всегда посылают мне цветы на день рождения и открытки к Рождеству. Они обе старше меня и посему часто пичкают советами, в которых я не нуждаюсь. По их подсчетам, я переспала с половиной мужчин в Финиксе, Скоттсдейле и Тампе. Но это неправда. Я-то знаю, что спала только с тем, кого мне приписывали, но, черт возьми, наша долина ужасно мала.