Все для тебя - Лукьяненко Лидия (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Что, собственно, произошло страшного? Недоразумение. Они с Максом не поняли друг друга. Она решила принести себя в жертву. А ему не нужна была эта жертва. Она сотни раз прокручивала в голове обидные слова, которыми он осыпал ее, и впервые почувствовала, что они больше не трогают ее. Да и не должны были трогать. Моральная сторона поступка уже не тревожила ее. Она сделала это! И какова бы ни была реакция Макса, она уже не могла ничего изменить. Ведь если бы он бросился целовать ей ноги и стал благодарить, содеянное ею ничуть бы не изменилось! А ведь он мог обрадоваться или принять все как должное. Тогда почему она должна расстраиваться из-за его поведения? Он во многом был прав. Она действительно пошла на это, хорошо все взвесив, рассчитав. Поступила по велению ума, а не сердца. Но и ее брак — тоже решение ума, а он не так плох. Значит, ее разум умнее сердца!
То, что своим поступком она разочарует, оттолкнет его от себя, Рита, конечно, не предполагала. Но, может, и в этом был высший смысл. И не с левого, а с правого плеча ей нашептывали. Сразу после этого она жила, словно зажмурив глаза, стараясь не думать, не вспоминать. Было нестерпимо стыдно. Стыд был главным и самым острым чувством, он вытеснял все другие. Потом было больно. Она все сделала, чтобы удержать его, и все равно потеряла. Затем пришла ненависть — жгучая, как песок в глазах. Да как он вообще посмел так с ней обращаться! Ворвался в ее спокойную размеренную жизнь, задурил голову, замучил требованиями и ультиматумами, довел до того, что она сама стала предлагать себя, как… бог знает кто, а потом бросил. Снова бросил! Не зря она не доверяла ему. И после женитьбы не сумела бы удержать его, задумай он уйти! Ведь и ему ясно, почему она решилась на эту связь. Чтобы сберечь семью и сохранить любовь. Но что было сохранять? Разве это любовь? В его понимании, может, и да. Но ей такая любовь не нужна.
Сейчас она уже не чувствовала ни стыда, ни ненависти. Все это отодвинулось в дальний угол ее жизни, как старые письма в пыльном чулане, которые все еще о чем-то напоминают, но о которых уже можно забыть.
Через две недели пребывания в санатории Рита кое-что изменила в своем распорядке дня. Она уже достаточно окрепла и начала позже ложиться спать, а прогулки по парку стали продолжительнее.
Она любила гулять по главной аллее, длинной и прямой, как стрела. По обе стороны аллеи стояли скамейки. Пышные кроны высоких деревьев тянулись к небу, которое здесь было удивительно низким, звездным по вечерам и ярко-голубым ранним утром.
Рита шла легким пружинистым шагом, высоко держа голову. Деревья расступались перед ней. Она ощущала себя полной сил и какой-то неведомой, но приближающейся радости. «Может, это радость обретения себя», — подумала она. Пройдя всю аллею, она вышла на широкий луг перед озером. Теперь небо было совсем близким. Белые перистые, будто размазанные, облака закрывали половину неба, но вдали, там, где уже садилось солнце, небо было нежно-синим, каким оно бывает в конце дня. Солнце постепенно клонилось к горизонту, прячась за пышное, словно взбитые сливки, облако. Вот оно совсем скрылось, и облако стало светло-розовым, и через него пробивались косые лучи. И вся эта картина была такой первозданно прекрасной, что Рита замерла. Она опустилась на траву около буйно цветущих кустов с маленькими белыми цветочками и смотрела на небо, ощущая необыкновенный трепет в душе.
— Такой красивый мир вокруг нас, а мы этого не замечаем.
Рита повернула голову и увидела тонкий мужской профиль. У сидевшего по другую сторону куста мужчины было худое истонченное лицо, напоминающее иконописный лик. Глубокие темные глаза с поволокой, прямой нос и четко очерченные губы. Он смотрел на нее отрешенно, словно не видел.
— Представляете? Я почти год не смотрел на небо, — доверительно сообщил он и снова поднял лицо вверх. — Ведь просто глядя на небо, уже можно стать немножко счастливее.
Рита была с ним согласна. И хотя она не любила случайных знакомств, что-то во внешнем облике этого человека внушало ей доверие. Его присутствие не мешало ей, как не мешала стрекоза на соседней травинке или птица на ветке.
— Мы носимся, как муравьи, привыкли смотреть только под ноги, и в суете не успеваем заметить эту красоту. А ведь нет ничего лучше, чем вдыхать запах молодой травы, любоваться цветением и смотреть на небо…
Он замолчал. Так они и сидели, он и Рита, сидели, пока солнце совсем не скрылось за горизонтом. Небо темнело, и лишь розовая полоска на западной стороне неба еще долго украшала ночную синеву. Обратно к бювету они шли вместе. Мужчина чему-то улыбался и молчал. Молчала и Рита. Они набрали воды и присели, не сговариваясь, на одну скамью. Рите показалось, что незнакомец хочет что-то сказать, и она не ошиблась.
— Знаете, мне удивительно хорошо в этом санатории. Место, что ли, здесь такое? Умиротворяющее. Не замечали?
Рита кивнула в знак согласия.
— За последний год я устал жить, — спокойно, не рисуясь, продолжал он. — А здесь я как будто снова пробудился к жизни.
— Вы очень больны? — спросила Рита, посчитав неудобным дальше молчать.
— Был. Я думаю, здесь нет здоровых людей. Но я устал не от болезни, а от всего, что сопутствовало ей. Мне долго не могли поставить правильный диагноз. А когда поставили, не знали, что со мной делать. То одно пробовали, то другое.
— А что у вас?
— Очень редкое заболевание почки. К счастью, все уже в прошлом. Но с больной почкой мне пришлось расстаться.
Рита допила воду и с сочувствием посмотрела на незнакомца.
— Как вы себя чувствуете…
— С одной почкой? Ничего. Неплохо. Люди могут жить и с одной почкой и даже не замечать этого. Надо только, чтобы почка была здоровая.
— А вторая у вас — здоровая?
— Вполне. Четыре месяца назад меня прооперировали. Врачи говорят, прогноз хороший. — Он усмехнулся. — За время болезни я потерял лучшего друга, квартиру, работу и жену. И вот сегодня впервые подумал: все, что ни делается, к лучшему. Даже моя болезнь. Я многое переосмыслил и понял. Когда полгода болтаешься между жизнью и смертью, все окружающее проявляется совсем в другом свете. Я увидел, как вы остановились возле меня, глядя на небо, и подумал, что ваше состояние сродни моему. Вас тоже что-то тревожило последнее время, а здесь вы смогли обрести покой…
Он не спрашивал, а словно рассказывал ей о ней. Поэтому она не стала ему отвечать, а лишь улыбнулась и пошла на ужин.
Они подружились. Нового знакомого звали Сергеем. Он был застенчивым и немного не от мира сего. Но рядом с ним ей было спокойно и уютно. Оказалось, что они из одного города и почти ровесники. Но не это сближало их. Они были как будто настроены на одну волну, одинаково воспринимали окружающий мир и даже говорили иногда одновременно. Наверное, перенесенные страдания сделали их в чем-то похожими, а может, это все было лишь проявлением необыкновенной энергетики здешних мест. И как-то так вышло, что они стали рассказывать друг другу о своей прошлой жизни. Рите было легко говорить ему о Максе, Борисе, как будто Сергей был не свободным и еще молодым мужчиной, а ее лучшей подругой. Она не думала, поймет ли он ее, просто рассказывала о том, что давно томило душу. Но, к ее удивлению, он все понял. Он понял мотивы ее поступков и не осудил. Похоже, он никого и никогда не осуждал, принимая людей такими, какие они есть.
— Ты все-таки не оставила мужа, ведь вы столько прожили вместе, что это не дало тебе уйти. А моя жена ушла. Ушла к моему другу. К лучшему другу! Ушла, когда мне поставили страшный диагноз. Не могла подождать до развязки. Пришла в больницу и сообщила, что давно его любит. Еще с юности. Я пытался понять. Пытался поставить себя на ее место. И ничего не понял. Почему она не ушла раньше? Зачем надо было ждать моей болезни? Чтобы ударить лежачего? Неужели все это только ради жилья?
— А что, у твоего друга нет квартиры?
— Квартира есть, но он жил с мамой. Да и вообще его материальное положение нельзя было тогда сравнить с моим. Моя жена, моя бывшая жена, — поправился он, — продала нашу квартиру, вернее, квартиру моих родителей, пока я лежал в больнице. Если бы я не настоял, она забрала бы все, она уже списала меня со счетов. Но я потребовал треть суммы наличными и уехал за границу, в очень хорошую и дорогую клинику. Благодаря этим деньгам я сейчас жив.
