Подожди до завтра - Баскакова Нина (книги онлайн полностью .txt) 📗
— Так мою бабушку звали. Сейчас мода на необычные и старинные имена. Так что самое то.
— И как ты сокращенно ее звать будешь? Фиса? Дурацкое какое-то имя. Ничего не имею против твоей бабушки, но так мою дочку точно звать не будут.
— А как будут?
— Тоня или Оля. Мне больше Оля нравится, — ответила Маша.
— Хорошее имя Олюшка. Хорошо, уговорила, — посмеиваясь, ответил Андрей. — Только давай пока с детьми повременим. Мне надо учебу закончить. А там тогда и о детях задумаемся.
— Это через сколько лет?
— Мне еще два года учиться.
— К тому времени мне будет тридцать четыре, а первого ребенка в тридцать пять рожать поздно.
— Ты говорила тебе меньше.
— Обманула, — пожав плечами, спокойно сказала Маша, как будто не видела ничего в этом плохого. — Выгляжу моложе. Могу и скостить себе два года.
— А в чем еще меня обманула? Надеюсь, ты предохраняешься? Мне пока дети не нужны.
— Я от тебя рожать не буду. Ты всего лишь развлечение до декабря. Там должен вернуться жених из командировки. Тогда мы с тобой расстанемся, — ответила она. — Я выйду замуж и буду с ним детей рожать, жить и поживать.
— Ты его не любишь.
— Какая разница? Люблю ли я его или нет? Андрей, мне тридцать два года. Если я буду привередничать, то останусь одна. Так у меня будет шанс создать семью.
— Ты себя не ценишь. Маша, тебе достаточно пальцем щелкнуть, как появятся желающие позвать тебя замуж, — возразил Андрей.
— Так кажется. Со мной сложно ужиться. Сам видишь, что у меня много тараканов. — Маша улыбнулась своим мыслям. От нее так и веяло спокойствием.
— Когда человек «твой», то на тараканы не обращаешь внимания.
— Ты романтичный и глупый. Со временем поймешь, что в быту тараканы мешают и сильно. Но замечать это начинаешь, когда любовь проходит. А любовь рано или поздно пройдет и «твой» человек превратится в чужого. — Маша встала. — Ты на ужин предлагаешь есть колбасу с сыром?
— Тебе что-то не нравится?
— Не люблю сухомятку. Давай курицу запеку. Сегодня все равно хотела попробовать новый рецепт.
— И ты поделишься или придется оплачивать еду как в ресторане? — спросил Андрей, любуясь ее фигурой.
— Я заберу твой сыр с колбасой, — ответила Маша. И опять легкая улыбка.
— Договорились. Я пока еще поучу материал, — согласился он. Маша только кивнула и ушла на кухню. Он слышал, как она что-то напевала себе под нос, пока готовила. Это ему понравилось.
Маша ему нравилась все больше. Несмотря на ее раздражающую прямоту, к которой он довольно быстро привык, несмотря на мнимую холодность — она не отталкивала, а притягивала его. Про возраст он и вовсе не задумывался. Пусть эти отношения будут приключением. Но приятным и запоминающимся на всю жизнь. Он был уверен, что Машу еще долго не сможет забыть.
Она вкусно готовила. Андрей думал, что это такое же хобби, как и рисование. Спокойная, задумчивая, красивая, и сосредоточенная. Она напоминала собой ожившую статую. Прекрасную и загадочную. С каждым часом, что они проводили вместе, Андрей понимал, что она становится больше чем подруга, с которой можно приятно провести ночь. И это не пугало. Только подогревало азарт разгадать ее. Понять, о чем она думает, о чем печалится, что вызывает ее улыбку. Это была нелюбовь, а скорее легкая влюбленность, которая ворвалась запахом весны в суровую осень.
Спокойный ужин и молчание, которое не хочется нарушать. Он еще не встречал ни одной девушки, которая могла бы так долго молчать. Все женщины в его окружении всегда были болтливы и навязчивы. Он относился к этому как к данности, к которой нужно было просто привыкнуть и не обращать внимания. Маша в этом плане сильно отличалась. Она была необычная и этим интересная.
После ужина она осталась на кухне вымыть посуду. От помощи отказалась, поэтому Андрей со спокойной душой пошел в комнату дальше заниматься.
Маша заглянула в комнату. Свет только от бра. Она никогда не любила свет люстры. Бра создавали уют и разгоняли темноту. Андрей не стал включать верхний свет. Он лежал на диване. Ноутбук был на весу, почти падал, но Андрею было все равно, потому что он спал. Маша отложила ноутбук в сторону. Сходила за тонким одеялом и подушкой. Накрыла его одеялом. Положила ему под голову подушку. Он на миг проснулся. Поймал ее руку. Поцеловал и, натянув одеяло под самый нос, засопел дальше. Она удивилась. Порой такие моменты говорят о человеке больше, чем все слова. Хороший мальчишка, не испорченный жизнью. Жаль, что рано или поздно и его потреплет судьба. Тогда пропадет и галантность, и неиспорченность. На ее место придет цинизм и злость на бессилие обстоятельств. Или он сломается. Таких людей жизнь часто ломает. Они не приспособлены выдерживать удары судьбы, но общаться с такими людьми приятно. Всегда остается ощущение, что в этом мире не все потеряно.
Картина опять манила к себе. Маша смотрела на нее и не могла понять, что сделать, чтоб ее оживить. Каких не хватало мазков, чтоб захотелось сорвать те цветы, что росли рядом с ручьем? Почему птица, которая сидела на ветке дерева, выглядела мертвой? А ведь она по задумке должна была в любой момент взлететь ввысь. Картина должна жить, а не выглядеть тусклой копией. Но ведь ей получалось уже один раз оживить картину. Правда, тогда она рисовала не на холсте, а на бумаге.
Папка с большими листами лежала за столом. Маша достала ее и вытащила рисунки. Наброски неба, водопад. Все не то. Вот картина, которая ей нравилась больше всех. Птичка в клетке. Пестрое оперение, тонкий клюв и жизнь в глазах. Она смотрит на открытую дверцу клетки и готовится вылететь из нее. Только сложно понять соберется она с духом или нет. Окно открыто. Один только шаг и там весна и свобода. Но птичка сомневается. Боится, что это обман. В окне нежное голубое небо, цветет яблоня. И ветерок, что распушил занавеску. Все это так и манит, а птичка смотрит на дверцу клетки и не верит, что до свободы какой-то шаг.
После этого рисунка, Маша решила, что доросла до холста и серьезной живописи. Но картина не получилась. Это расстраивало. Грифель. Лист бумаги. Интересно, а как Андрей будет выглядеть через десять лет? Или через двадцать? Тонкие пальцы замелькали над бумагой. Легкие черточки, и вот уже из них появляется лицо. Спокойное, с такой же доброй улыбкой и живым взглядом умных глаз. Второй портрет меняет его. Прибавляет серьезности. А во взгляде появляется усталость и какая-то тайна. Такая тайна есть у всех, кто знает слишком много. Мудрость? Наверное. Но улыбка осталась. Все такая же, как сейчас. Хотелось бы, чтоб она не пропала. Чтоб не ушло то добро, которое в нем есть. Но вряд ли так будет.
— Это я? Похож. — Андрей подошел к ней со спины, чем напугал. Маша хотела ему высказать, что она думает о его манерах, но он подошел к столу и стал рассматривать рисунки. Маша попыталась их убрать, но Андрей мягко остановил ее. — Дай полюбуюсь. Мне нравится.
— Это...
— Твой личный мир, в который ты меня не собираешься пускать, как и кого-либо еще. Я помню. Но я только посмотрю. Следить грязными ногами не буду. Обещаю, — он посмотрел на нее. Сложно было сказать, что было такого в его взгляде, но она отошла в сторону от стола. Оставляя листы разложенными. Андрей рассматривал молча. Портреты людей, наброски зданий. Пейзажи. Его взгляд остановился на птичке в клетке. Он провел пальцами по разноцветной птичьей грудке. Улыбнулся, посмотрел на Машу.
— Что? — нахмурилась она.
— Главное, что дверца открыта, а остальное неважно, — ответил он.
— Эта самая моя удачная работа. Больше не удается повторить. Смотри сюда, здесь жизнь, а на холсте ее нет. Неудачная работа, — сказала она. — Я сколько раз пыталась понять, что не так, но...
— Ты права. Работа неудачная, — ответил Андрей, когда Маша замолчала на полуслове, понимая, что сказала лишнее. — Холст можно выкинуть и больше не биться над этой работой. У тебя не получиться оживить ее.
— Почему? — Маша растерянно посмотрела на Андрея. Она готова была к тому, что он начнет ее хвалить. Убеждать, что она слишком строго к себе относится. Но к такой резкой критике не была готова.
