Табу - Гейдж Элизабет (книги хорошего качества .TXT) 📗
Он «довел» Кейт, Ив и Сэмуэля Рейнза до полного изнеможения, снимая дубль за дублем ключевые сцены, отыскивая тот единственный вариант, ту игру света и тени и выразительность исполнения, которые придадут фильму психологическую глубину, чтобы отразить чудовищность влияния войны на судьбы американцев.
Самым важным был эпизод, который снимался последним. Это была сцена прощания героини Кейт с главным героем на железнодорожной станции, когда он уходил на войну. В первый раз зрители должны были увидеть эту сцену в середине фильма, когда героиня Кейт была еще молоденькой и неопытной девушкой, по уши влюбленной в героя. Она прощалась со своим возлюбленным и боялась за его жизнь, которой угрожала опасность в будущих сражениях.
Но этой же сценой кончался и весь фильм – на этот раз она вставала в памяти главной героини, когда она знает, что потеряла своего любимого навсегда не только из-за самой войны, но и из-за сложного стечения обстоятельств во время их долгой разлуки. Теперь она – мать его ребенка, взрослая, опытная женщина. Она смотрит в прошлое с трагическим ощущением ностальгии по своей прошедшей юности, понимая, что ее грустное прощание с главным героем на вокзале много лет назад было тем последним эпизодом, когда она его видела.
Из-за того, что сцена прощания несла двойную нагрузку, Джозеф Найт просил Кейт придать как можно больше психологической глубины характеру героини в этот ключевой момент, так, чтобы, несмотря на юношескую наивность, она все же ощутила что-то темное и безвозвратное, что нависло над ее любовью. Он также ввел в эту сцену Ив, игравшую роль подруги. Она появляется сразу же после расставания героев, чтобы морально поддержать главную героиню.
Героиня, всецело поглощенная скорбью разлуки с любимым, конечно же, не спрашивает свою лучшую подругу, что та чувствует в этот момент. Ей и в голову не приходит, что подруга ревниво наблюдает прощание влюбленных и ощущает собственное горе оттого, что человек, которого она любит, уходит на войну и прощается с другой женщиной.
В этом была горькая ирония любовного треугольника, которая визуально выражалась в том, что обе женщины стояли на платформе очень близко друг от друга. Джо хотел, чтобы камера обязательно подчеркнула это обстоятельство. В кадре появятся обе подруги, машущие герою на прощание, – две судьбы, неразрывно связанные друг с другом любовью к одному мужчине и трагедией, которую принесла эта любовь. Джо хотел, чтобы это почти физическое соприкосновение двух женских рук было ключом к последней сцене.
– Вы готовы? – спросил Джо. Кейт и Ив кивнули.
Помощник режиссера вышел вперед.
– «ПРОЩАНИЕ С ЛЮБОВЬЮ», – сказал он, щелкая хлопушкой. – Сцена четыре-девяносто два, дубль первый.
– Мотор! – крикнул Джо.
Камера почти вплотную придвинулась к Кейт и Ив. В этот момент их взгляды были настолько похожи, что они выглядели совсем как сестры. Любовь к одному мужчине сделала их почти неотличимыми друг от друга.
Кейт сжала руку Ив.
– Я никогда его больше не увижу, – сказала Кейт. – Я это чувствую.
Ив обняла Кейт.
– Неправда, – возразила она. – Он вернется. Я знаю – он вернется.
Потом после небольшой паузы она добавила почти с болезненной грустью:
– Любовь не умирает. Ничто не может убить ее – даже время.
В этот кульминационный момент сцены только самый проницательный зритель мог угадать по взгляду Ив, что она дарила эту надежду себе самой, что она совсем не думала о своей подруге. Любовь завладела ею настолько, что она полностью забыла о своей дружбе.
Кейт выпало сказать последнюю реплику. Камера вплотную приблизилась к ней, отсекая лицо Ив и делая увеличенное во много раз лицо Кейт последним, завершающим зрительным образом фильма.
– Прощай, – сказала она. – Прощай, моя любовь. Камера все приближалась и приближалась, пока глаза Кейт не заполнили весь экран. Благодаря блестящему мастерству оператора образ уходящего поезда отражался в них. Так продолжалось в течение целых двух минут. В эти две минуты Кейт должна была продемонстрировать все свое артистическое дарование. Это был один из самых важных финалов, которые когда-либо снимал Джозеф Найт.
Кейт достойно выдержала испытание. Шквал чувств в ее глазах был буквально больше того, что можно было вынести. В них была любовь – бессмертная, неувядающая, безмерно глубокая и скорбящая и еще – трагическое предвидение нависшего над ними рока, такого неумолимого, что глаза присутствующих на съемочной площадке были полны слез.
И вот все кончено.
– Стоп! – сказал Джозеф Найт. Он вышел из-за камеры и поцеловал обеих женщин – сначала Ив, потом – Кейт. Он взял их руки и пожал, объединив их собою. Слова были не нужны. Его взгляд сказал все.
Игра обеих актрис была настолько совершенна, что Джо не потребовалось ни одного дубля. Он был уверен, что не смог бы получить еще раз такую же потрясающе выразительную сцену, как ту, которую только что сняли. Было что-то мистическое в дуэте Ив и Кейт, что позволило запечатлеть этот странный, имеющий какую-то призрачную окраску, эпизод на одном дыхании. Для Джозефа как режиссера это была возможность, которая выпадает, быть может, только один раз в жизни. Такое повторить невозможно.
Кейт и Ив уехали со студии рано, Джо со съемочной группой остались закончить кое-какие дела.
Хотя было всего половина пятого, обе актрисы были эмоционально истощены. Кейт поняла, что, быть может, она долго еще не увидит Ив после сегодняшней съемки. Их совместная работа была такой напряженной, что ей уже было трудно представить свою жизнь без Ив.
– Хочешь поехать к нам домой? – спросила она Ив. Ив колебалась.
– Выпьем чего-нибудь, – сказала Кейт. – Мне всегда хотелось, чтобы ты увидела, как мы живем. Как-то… как-то нехорошо так сразу расставаться.
Ив улыбнулась:
– Я приму твое приглашение с удовольствием.
Кейт ехала среди холмов. За ней следовала Ив на своей маленькой «МГ». Когда они добрались до Бенедикт-Кэньон, Ив удивилась.
– Так вот где вы живете, – сказала она, глядя на маленький домик с приятным забором и садом. – Господи, да я проезжала по этой дороге тысячу раз. Трудно поверить, что я не заметила его.
Кейт понимала, что его было нетрудно не заметить. Он был маленьким и непретенциозным – таким непохожим на внушительные загородные особняки, с двумя или тремя спальнями. Он выглядел уютным и разительно отличался от роскошных домов прославленных кинозвезд и продюсеров.
Женщины вошли в дом. На столик в холле они положили тексты своих ролей – теперь больше не нужных, как учебники девочек-школьниц в первый день летних каникул – и вошли в гостиную.
– Здесь очень мило, – сказала Ив. – Не то что наши привычные голливудские дворцы. Это настоящий дом, где приятно жить. Мне очень нравится.
Кейт улыбнулась.
– Джо не выносит большие дома, – сказала она. – Он говорит, что чувствует себя так, словно затерялся в море. У меня немножко другое мнение об этом. Большую часть своей взрослой жизни я провела в меблирашках, и поэтому этот дом кажется мне дворцом. Что ты хочешь выпить, Ив?
– Что-нибудь некрепкое, – ответила Ив. – Имбирного пива или холодного чая, если ты не против.
Во время съемок Ив отказалась от крепких напитков и таблеток. Она должна была быть на высоте и выглядеть как можно лучше. Гримерам было довольно трудно скрыть результат ее образа жизни. Но в отснятых кадрах она смотрелась прекрасно. Ее актерский талант в сочетании с мастерством оператора изменили ее настоящий облик. На экране Ив была молодой и неопытной.
Сегодня, когда съемки были окончены, Ив не хотела крепких спиртных напитков. Интуитивно она чувствовала, что по-прежнему должна быть на высоте.
– Холодный чай, – улыбнулась Кейт. – Сейчас я приготовлю. Это займет буквально минуту. Чувствуй себя как дома.
Она исчезла на кухне. Ив слышала шум бегущей воды. Потом, почти сразу же, голова Кейт высунулась из кухни.
– Эй, – позвала она. – Как насчет того, чтобы искупаться? Какое-то мгновение Ив колебалась. Очень много времени прошло с тех пор, как она в последний раз надевала купальник. Действие времени и ее образа жизни заставляло ее чувствовать себя неуютно при мысли о постороннем взгляде на ее тело.
