Завещание (ЛП) - Эшли Кристен (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
— Увидимся вечером, — сказал он, отстраняясь.
— Непременно, — ответила я.
Еще одна улыбка в его глазах, прежде чем он поднялся, поцеловал меня в висок, и я смотрела, как он выходит из комнаты.
Именно тогда я улыбнулась про себя и обвила руками его подушку.
Через пять минут после этого я вспомнила, что у меня была встреча за ланчем с Алиссой, и мне нужно было вернуться в Лавандовый Дом за вещами, так как вся одежда, которую я привезла, была грязной. Кроме того, нужно было заняться стиркой. И мне нужно было убедиться, что у нас есть то, что нужно на сегодняшний ужин.
А это означало, что мне пора было двигаться.
Я вылезла из постели, собрала с пола свою одежду, и пошла готовиться к новому дню (снова).
Но когда я закончила и направилась к лестнице, что-то привлекло мое внимание.
Я повернулась, чтобы заглянуть в кабинет Джейка, и остановилась как вкопанная.
На его столе стояла моя фотография в рамке.
Я затрясла головой, глядя на нее.
Я знала эту фотографию. Генри сделал ее несколько лет назад. Мы были на пляже в Каннах. Фотосессия была завершена накануне. Генри решил, что мы останемся еще на пару дней, чтобы расслабиться. Мы гуляли по пляжу, и Генри заставлял меня смеяться.
Это было хорошее воспоминание, теперь горько-сладкое.
С какой стати у Джейка эта фотография?
Я вошла в комнату, мысли и вопросы переполняли мой мозг.
Когда Генри отдал эту фотографию бабушке, та, должно быть, отдала ее Джейку.
Но почему?
И я не часто бывала в кабинете Джейка, но бывала там не раз и никогда не видела эту фотографию. На самом деле верхний правый ящик его стола, который всегда был закрыт, теперь был открыт.
Может, фотография находилась там?
А если да, то почему он держал ее в ящике стола?
Я подумала, что, возможно, он забыл, что она у него есть, по какой бы причине бабушка не дала ее ему. Одна из многих вещей, которые она делала в отношении Джейка за последние семь лет, о которых я была не в курсе, но перестала беспокоиться, поскольку не могла возразить конечным результатам.
При этой мысли у меня перехватило горло, когда я увидела в ящике стопку конвертов, перевязанных голубой лентой.
— О Боже, — прошептала я, слова звучали сдавленно, когда я смотрела на эти конверты.
Я знала, что это такое. За последние двадцать лет я достаточно часто видела их на бабушкином столе.
А у Джейка они лежали в ящике стола вместе с моей фотографией.
Почему?
Зачем они ему понадобились?
Должно быть, их ему отдала бабушка, но зачем ей это понадобилось?
И почему он не сказал мне, что они у него есть?
Почему?
Я медленно протянула руку и обхватила пальцами стопку. Что-то очень неприятное промелькнуло во мне, когда я наткнулась на бумагу и вытащила ее из ящика, тем самым доказав, что она настоящая. Они были там.
Вся моя история. Вся моя жизнь.
В письмах.
В столе Джейка.
Бабушка не рассказывала Джейку обо мне, бабушка не отдавала меня ему по завещанию.
Она уже отдала меня ему. Полностью.
Но она ничего не сказала мне.
И он тоже.
— Детка, забыл свой бумажник, — крикнул Джейк совсем рядом, и я резко повернулась к двери.
Я увидела его на лестничной площадке, и я также увидела, как он повернул голову, увидев меня, увидев то, что я держала в руке, и остановился как вкопанный.
И по выражению его лица я поняла, что эта фотография, эти письма, они не были чем-то, о чем он забыл и оттого забыл сказать мне, что они у него есть.
Нет, они были чем-то, что он скрывал.
У честного, настоящего, откровенного Джейка Спира, который рассказывал мне все, имелась тайна, которую он скрывал.
От меня.
Он вошел в комнату, его глаза встретились с моими, и начал:
— Лисичка…
Я слегка приподняла письма и прервала его, спросив:
— Их дала тебе бабушка?
Он остановился на необычном расстоянии, то есть на любом расстоянии вообще, и ответил очень неподобающе.
— Что ты делала в моем столе, детка?
— Их дала тебе бабушка? — повторила я.
Он не ответил. Он повторил свой вопрос.
— Что ты делала в этом столе, Джози?
— Он был открыт. Фото стояло здесь. — Я отодвинулась в сторону, чтобы показать фотографию. — Это моя фотография и она принадлежала бабушке, а я и не знала, что она у тебя, так что естественно, что я зацепилась за нее взглядом.
Джейк перевел взгляд с фотографии на меня.
— Фотография стояла на столе?
— Джейк, — сказала я твердо, хотя не знала, как мне это удалось, так как все остальное во мне дрожало. — Проблема не в том, где находилась фотография. Бабушка дала тебе эту фотографию? Эти письма? — я снова подняла письма.
Его глаза вновь встретились с моими, и он наконец ответил:
— Да.
Мое сердце сжалось.
— Ты их читал? — спросила я.
— Детка…
Мой голос стал резче, когда я спросила:
— Ты читал их, Джейк?
— Да.
Я посмотрела на письма, потом на него.
— Сколько раз?
— Солнышко, это не имеет значения.
— Для меня имеет, — ответила я. — Сколько раз?
— Ты же знаешь, что Лидия рассказывала мне о тебе, — заметил он.
Я продолжала держать письма, но опустила руку, соглашаясь:
— Я знаю, что она рассказывала тебе обо мне. Я же говорила тебе, Джейк. Но я и понятия не имела, что она делится с тобой моими личными письмами. Зачем ей это делать? И зачем тебе их читать?
— Потому что она дала их мне.
— Но они были, — я наклонилась к нему, — личными.
Он посмотрел мне в глаза, но ничего не сказал.
Поэтому я спросила:
— Когда она дала их тебе?
— Некоторое время назад.
— Как долго некоторое время назад?
Он шагнул ко мне и сказал:
— Джози…
Но я отступила назад.
Он остановился, и я огрызнулась:
— Как давно это было?
Я видела, как он сжал челюсти, прежде чем ответить:
— Пять, шесть лет.
Я уставилась на него, мое сердце сжалось сильнее.
— Пять или шесть лет? — прошептала я.
— Да, детка. Сейчас…
Я снова подняла сверток.
— Ты в течение пяти или шести лет так много знал обо мне, всё, что я обнажила собственной рукой, с помощью предательства моей бабушки?
Все его тело замерло, когда он сказал:
— Лидия не предавала тебя.
Именно тогда это и произошло.
Все сломалось.
Или сломалась я.
И я сделала это, яростно швырнув сверток об стену и закричав:
— Она, твою мать, предала! — он снова двинулся ко мне, но я отступила, затем стала его обходить и, когда он не остановился, предупредила: — Джейк, если ты подойдешь ко мне, клянусь Богом, я уйду, и ты больше никогда меня не увидишь.
Он мгновенно остановился.
В любом другом настроении я бы нашла это невыносимо милым.
Но не в моем нынешнем состоянии.
— Почему бабушка не представила тебя мне? — спросила я.
— Джози, мы уже проходили это, — сказал он мне.
— Проходили и это не имело смысла. И знаешь, что, Джейк? Ничего из этого не имеет. Ничего из этого никогда не имело. Она была близка с тобой, с детьми. Она любила тебя. Она проводила с тобой много времени. Она открыла тебе свой дом. Открыла тебе свое сердце. Она рассказала тебе о себе, и рассказала обо мне. Она рассказала тебе все. Так как же, во имя Господа, я не встретила тебя?
— Сейчас мы не можем узнать, почему она сделала это, солнышко. Ее нет.
— Нет, — быстро согласилась я. — Не можем, точно так же, как не можем знать, зачем ей встречаться с мужчиной и делиться не только своими самыми сокровенными тайнами, но и моими.
— Лисичка, просто сделай вдох и…
— Не собираюсь я делать гребаный вдох, Джейк, — выпалила я. — Тебе это не кажется странным? Совершенно странным? Зачем кому-то делать такое?
— Мы не можем узнать…
— Держу пари, что можем, — прошипела я, откидываясь назад и скрещивая руки на груди. — Так скажи мне, Джейк, когда она дала тебе эти письма, что она сказала? «Вот, возьми. Немного чтения перед сном, чтобы поскорее заснуть». Она так сказала?
