Наследницы - Кауи Вера (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
— Она все еще пробует отодвинуть тебя в дальний угол сцены, дорогая.
Но Блэз и Кейт рассмеялись легко и весело.
— Шесть детей… — задыхался он. — Бог мой, чего стоит только сосчитать их… шестеро…
— И при этом выходит замуж в белом платье! — сквозь смех выдавила Кейт.
— Хороша, ничего не скажешь, — фыркнула Герцогиня.
— Да он ей в отцы годится, — с осуждением сказала Шарлотта.
— Но очень, очень богат, — докончил за нее Блэз.
— Есть люди, которые не знают, когда остановиться. — Кейт вытирала выступившие на глазах слезы.
— Она именно из таких, — сказал Блэз.
Взгляды черных и золотых глаз встретились. Все присутствующие сидели молча. Герцогиня кивала, тоже не говоря ни слова, в знак согласия с тем, что было сказано. Шарлотта наблюдала за Ролло, которому было больно смотреть на Блэза с Кейт. «Ох, не надо, не надо, дружище, — думала она. — Это больше не твоя Кейт. Она самостоятельная личность и, такая, как есть, вручает себя с радостью другому человеку» Шарлотта чувствовала неудовольствие Ролло, наблюдавшего за влюбленными, но само его молчание означало, что он принял происшедшие изменения. Все уляжется, думала Шарлотта. Кейт сейчас во всеоружии успеха, и любовь Блэза окрыляет ее. Кейт в эти дни просто сияла. Казалось, ничто не могло задеть ее. И даже ты, с сочувствием подумала Шарлотта, глядя на старого друга. Она обернулась и увидела, что Кейт и Блэз все еще не отрывают глаз друг от друга. Но вот Блэз улыбнулся.
— Да, — сказал он, — Ты справишься. Я уверен, что справишься.
Кейт взяла Блэза за руку, а он легонько хлопнул в ладоши.
— Берегитесь, баронесса, — мягко сказала Кейт. — Деспард снова на коне.
После Нового года Кейт и Блэз уехали с ранчо, оставив Герцогиню в компании Ролло и Шарлотты. Кейт не представляла, куда Блэз везет ее. В Майами они сменили «боинг-737» на акваплан, который перенес их через Флориду, Кубу и Юкатанский пролив и опустился у подножия утеса, где возвышалась волшебная вилла.
— Это рай, — мечтательно сказала Кейт, когда они с бокалами шампанского в руках наблюдали закат солнца.
— Нет… рай будет потом, — уточнил Блэз и поглядел на нее так, что вся она, казалось, начала таять.
Но потом неожиданно пришел страх, почти что паника. Кейт сидела перед туалетным столиком в белом воздушном платье, казавшемся весьма замысловатым, но буквально спадавшем с плеч, если расстегнуть единственную пуговицу в тон топазовым серьгам, подарку Блэза («Они идут к твоим глазам»), и знала, что выглядит прекрасно. Но чувствовала себя отвратительно, боясь разочаровать человека, который, как она понимала, ждал от нее многого. Пока Блэз ходил с гипсовой повязкой, тяжелой, неуклюжей, громоздкой, он целовал и ласкал Кейт — но не больше.
— Нет смысла, — говорил он, криво усмехаясь, — сейчас и начинать. Кроме того, мне хочется, чтобы все это было красиво, и, Бог даст, я тоже буду…
Он не сводил с нее глаз весь вечер. А разве сама она мечтала не об этом? Даже молилась. Но теперь, когда пришло время, ей хотелось сказать:
— Спасибо, я передумала.
Кейт была элементарно неопытна. В ее жизни было только двое мужчин, и обе связи оставили у нее чувство разочарования. А сейчас она боялась сама обмануть надежды единственного человека в мире, чьего разочарования она бы не вынесла.
И, чтобы справиться с волнением, она выпила перед ужином шампанского, а после ужина бренди, но оставалась на удивление трезвой. Она смотрела на магнолии, плывущие по прозрачной воде, на мерцающее пламя белых свечей и думала: «Вот так создаются мечты. Это прекрасно в кино… когда все плоское, на целлулоидной пленке, а ты сидишь в одном из первых рядов, ешь конфету с ликером и льешь сентиментальные слезы, потому что все выглядит романтично и красиво. Но действительность совсем другая: это напряжение, и большие ожидания, и невозможность оправдать их, и…»
— Кейт?
Она подняла на Блэза глаза, но тут же отвела их в сторону.
— Кейт…
Он стоял рядом с нею, и в его голосе было столько нежности и понимания, что глаза ее мгновенно наполнились слезами.
— Ты пробуешь что-то сказать мне — вроде того, что ты напилась, чтобы выдержать меня?
— Я не напилась, — жалобно возразила Кейт.
— Но не потому, что не хотела. Что случилось?
Она заставила себя взглянуть в его черные глаза.
— Я боюсь… Здесь так красиво, а я боюсь, что не подхожу ко всему этому…
— Разве ты еще не знаешь, что все, что бы ты ни сделала, не может разочаровать меня?
— Я разочаровывала других… мне говорили, что я холодна, как рыба…
— Не бывает холодных женщин, только неумелые мужчины.
— Ax, — она покачала головой и убежденно сказала:
— Ты не можешь быть неопытным. Доминик, наверное, не теряла бы с тобой времени даром…
Вино начало действовать.
— Значит, ты хочешь, чтобы мы с тобою занялись любовью?
— Да, конечно, хочу. Я только… я не… у меня нет… — рассыпавшаяся фраза наконец составилась. — Я не очень опытна.
— Прекрасно. Зато я опытен.
— Но после Доминик…
— А! Понимаю. Ты думаешь, я ищу другую Доминик?
Он улыбался, глядя на ее озабоченное лицо.
— И одной больше чем достаточно. Мне нужна Кейт.
Я купил этот дом для Кейт. Мне наплевать на Доминик, и меньше всего мне хотелось бы, чтобы ты думала о том, что я сравниваю вас. Ты — это ты, и другой такой нет на свете, и я хочу именно тебя. Не беспокойся о том, что делать, когда или как. Все, что я хочу от тебя — это шага мне навстречу…
Блэз подхватил ее на руки и понес к одному из плетеных шезлонгов, в котором вытянулся, прижимая ее к себе.
— Торопиться не нужно… никакой спешки…
И он потихоньку ласкал ее, шептал ласковые слова, нежно целовал, поцелуи становились все более страстными, и ее напряженность пропала, а робость испарилась от жара, охватившего их, ее нервозность сменилась желанием и проснувшейся чувственностью. Оба они трепетали…
— Люби меня, прошу тебя, люби меня… — Ее дыхание щекотало губы Блэза, усиливая его желание. Он снова поднял ее на руки и внес в дом, в серебристо-зеленую спальню, широко раздвинутые шторы которой позволяли лучам лунного света ложиться на прохладный мозаичный пол и огромную постель.
И на этой постели он любил ее, как никто до этого, заставляя ее выгибаться, ловить ртом воздух и содрогаться, пока она не ощутила его в себе, он заполнил ее всю, и ей показалось, что она сейчас взлетит, и она удивленно вскрикнула. Затем еще и еще раз высоким, ломким голосом, и ее длинные ноги обвились вокруг его талии. Блэз испытывал странное ощущение, словно он первый раз был с женщиной, его сводила с ума горячая упругость ее плоти, сочетание страстности и невинности, ее желание отдать все, что у нее есть, даже душу. Ощущение было таким сильным, таким глубоким, что он боялся умереть от наслаждения и, почувствовав, как Кейт застыла, выгнувшись дугою, откинув голову и широко открыв рот, дал себе волю, и они, покинув реальный мир, были подхвачены водоворотом, оставившим их обоих почти без чувств. Когда они очнулись, Блэз все еще был глубоко в ее лоне, и Кейт вдруг ощутила, что полностью слилась с ним, как будто выступившая на коже испарина сплавила их обоих в одно. Она открыла затуманенные глаза и встретила взгляд огромных темных глаз Блэза. Он пробормотал:
— Вот видишь…
— Да, я не представляла себе… зато теперь я понимаю, почему говорили, что я слепа. Теперь я прозрела.
— Нет, — сказал он странным голосом, — это я прозрел.
Кейт свернулась, как кошечка, проводя ступней по его освобожденной от гипса ноге, и прижалась к нему, чуть не мурлыча от чувственного наслаждения.
— У тебя подходящее имя, — улыбнулся ей Блэз. — Ты совсем как кошечка… я буду теперь звать тебя «Кэт».
— Хорошо, — согласилась Кейт. — Мне нравится это имя… меня так называл только отец.
— Твое имя было последним, что он произнес, знаешь ли ты об этом? Его жена думала, что он говорил о ней, но я никогда не слышал, чтобы он называл Катрин иначе, чем «моя красавица». Она говорила мне, что он сказал «Кэт… моя маленькая Кэт». Когда я прочел письма, я понял, что он говорил о тебе. — Блэз откинул упавшие на лицо Кейт тяжелые, ставшие влажными волосы. — Теперь я знаю, почему он так любил тебя…
