Мужья и любовники - Конран Ширли (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
— Вот именно. — Она откинула назад волосы. — Моя сексапильность, или как там это называется, не приносит мне самой ничего, кроме зла.
— Ну, зато со мной ты можешь не думать об этом, дорогая.
— Да, но даже ты не способен вообразить, насколько все это меня угнетает. Я иногда всерьез задумываюсь, сможет ли кто-нибудь когда-нибудь полюбить просто меня саму, как любила Анжелина, а не околачиваться возле меня, загипнотизированным славой или в надежде извлечь из наших отношений какую-то выгоду. Вот почему для меня так важно, чтобы у нас с матерью сложились нормальные отношения.
Заглянув в глубокие темные глаза актрисы, Циммер подумал, что он бы, пожалуй, не бросил камень в того, кто не может устоять перед ее красотой.
— И именно поэтому ты отказываешься от нового фильма?
— Да. Именно поэтому.
— Я не хочу давить на тебя, Лили, но Мистингетт — исключительная роль. Это Мэрилин Монро двадцатых годов, весь Париж был влюблен в нее, а ее ноги стали предметом многих тостов, произносимых в Европе.
«И у тебя, Лили, едва ли не лучшие в мире ноги», — подумал Циммер, но вслух предпочел этого не говорить.
— «Лучшие ноги в шоу-бизнесе» станет самым грандиозным мюзиклом года. Шик! Блеск! Кордебалет! Девочки в перьях! И, по всей видимости, Ричард Джиэр даст согласие сыграть молодого Мориса Шевалье.
— Ты еще не начал снимать, а мне уже ясно, что в смету вы не уложитесь. — Лили бросила бриллиантовые серьги обратно в коробочку и швырнула ее Циммеру.
— Куда их деть, в сейф? — поймав подарок Старкоса одной рукой, кротко спросил он.
— Да. Если у нас уже полный комплект, то я верну драгоценности Спиросу сегодня вечером.
— Боже! Если бы ты знал, как я ненавижу женщин, которые слишком горды, чтобы принимать драгоценности. И зачем, скажи на милость, ты собираешься вечером встречаться со Старкосом, если намерена ему отказать?
— Я хочу сказать «нет» вежливо.
Лили и Старкос сидели в отдельной ложе, почти не разговаривая друг с другом и время от времени поглядывая на сцену, где принц Альбрехт вел пластический диалог с мстительными духами дев.
— Почему вы решили поговорить со мной именно здесь? — мрачно усмехнулся Старкос.
— Потому что я не хочу говорить на публике.
На самом же деле Лили казалось, что здесь она будет чувствовать себя более уверенно, чем, скажем, на яхте Старкоса или в его личном самолете.
— Спирос, я очень польщена вашим вниманием, но мой ответ — «нет». — Голос Лили звучал в меру взволнованно. — Вы очень добры, но я не могу принять от вас эти драгоценности.
Внизу танцовщицы в белых балетных пачках неумолимо надвигались на принца, едва касаясь ногами сцены, изображавшей заброшенное кладбище.
— Только не благодарите меня, Лили. Я хотел бы дать вам все, что вы пожелаете. — Он притронулся к ее нежной руке своими костлявыми пальцами, и Лили подумала, что вряд ли кому-нибудь сможет доставить удовольствие прикосновение такой клешни.
Пепел с сигареты Старкоса упал на темно-красный ковер.
— Я осторожный человек, Лили. И я взвешиваю все свои решения. Что вы хотите от меня взамен на ваше согласие?
Лили посчитала, что этой сцене пора уже закончиться.
— Сколько раз можно повторять вам одно и то же, Спирос? — раздраженно прошептала она. — Единственное, чего я хочу от вас, это чтобы вы оставили меня в покое. Пока я завишу от какого-либо мужчины, я не научусь справляться с жизненными проблемами сама.
— Извините меня, но это чушь. Если вы не хотите меня видеть, значит, у вас есть кто-то другой.
Лили сокрушенно покачала головой, и ее жемчужные серьги блеснули в свете софитов.
— Вы, мужчины, никак не хотите поверить, что, если женщина говорит «нет», это означает «нет». — Она наклонилась вперед. — Единственный «другой» в данном случае — я сама. Неужели вы не чувствуете, что я просто растеряна? Я нашла свою мать, и это начало моего собственного становления. А теперь я хочу, чтобы меня оставили одну и я смогла бы его продолжить. Вот и все. Поэтому я и не желаю никого видеть рядом с собой.
— Хотите побыть одна? Ну, в течение суток, возможно. — Раздраженно он затушил сигару о белую хризантему, украшавшую частную ложу.
«Старкос — старая отвратительная рептилия, — размышляла Лили, сидя в белом „Роллс-Ройсе“ судовладельца. — И как только два брата могут быть столь похожи и в то же время, кажется, не иметь друг с другом ничего общего». И у Джо, и у Спироса были выразительные темно-карие глаза и жесткая деловая хватка. Но Спирос не обладал и сотой долей присущих брату жизненной энергии и обаяния. Неожиданно Лили почувствовала, что Старкос готов наброситься на нее, и осознала, что заперта в салоне его великолепного автомобиля, как в тюрьме.
Спирос был крепко сложен, резок в движениях, мускулист. Он уже стягивал с груди Лили расшитую бисером белую шифоновую блузку. Бусинки бисера посыпались на сиденье, а жесткие руки Старкоса коснулись сосков.
Она бросила отчаянный взгляд на шофера.
Нет, оттуда спасение прийти не может. Каким-то образом ей удалось стряхнуть с себя руки миллионера.
— Мне нет нужды насиловать тебя, — пробормотал Спирос. — Все равно ты достанешься мне.
Я буду заботиться о тебе лучше, чем Джо. Ведь, когда он погиб, ты осталась без гроша, не так ли?
А я дам тебе все, что ты пожелаешь. Твое место на моей яхте «Персефона» — вдали от суеты и каких бы то ни было забот. — Он вновь потянулся к ней, и на этот раз Лили не стала противиться. Она поняла, что борьба только раззадорит Спироса, и тогда он действительно ее изнасилует.
Теперь все мысли Лили сосредоточились на том, чтобы выбраться из «Ролле-Ройса».
— Спирос, ты можешь взять меня силой, а можешь дать мне время. Сегодня… неподходящий день месяца.
Его немигающий черепаший взгляд, казалось, пытался пронзить Лили насквозь. Она поднесла свои губы к губам Старкоса и остаток пути провела в объятиях миллионера.
С облегчением вздохнув, Лили поднялась по ступенькам отеля и, прикрыв разорванную блузку шарфом, подошла к дежурным и протянула им коробочку с серьгами.
— Не будете ли вы так добры переслать это анонимно на адрес леди Свонн?
Ничто не сможет раздражить Спироса больше, чем мысль о том, что его подарки были пожертвованы на благотворительные нужды.
Обнаженная Лили стояла в ванной комнате и сердито рассматривала в зеркале свою грудь, на которой уже стали проступать синяки от объятий Старкоса. Она вспоминала, как она была смущена, когда заметила, что грудь начала расти. Девочки всегда очень обеспокоены своей формирующейся грудью: то она слишком большая, то слишком маленькая. Но какой бы ни была, она всегда привлекала к себе внимание. Лили вспомнила, как ненавидела она тот интерес, который начали проявлять к ней мужчины бедного парижского квартала, в котором она росла. И даже ее приемный отец, месье Сардо, украдкой разглядывал ее тело, когда Лили возвращалась домой из школы.
Начиная с шести лет ее существование стало цепью несчастий, предотвратить которые она была не властна. Лили была одной из жертв жизни, пока не поняла могущества собственного тела, своей упругой плоти.
Она даже спросила как-то у Джо Старкоса, откуда берется такая молниеносная, почти автоматическая реакция мужчин на нее. Почему, даже разговаривая с Лили, они, как правило, смотрят на грудь, а не на лицо? Что такого особо завораживающего в этих двух фунтах плоти?
Джо тогда рассмеялся и ответил, что никогда не задумывался над этим. А потом добавил:
— Ты знаешь, чертовски приятно смотреть, как грудь колышется. Тут же возникает желание схватить ее. Не могу объяснить, почему так происходит. Должно быть, срабатывает инстинкт.
— Но почему? Почему, если навстречу женщине идут несколько рабочих, то она может быть абсолютно уверена, что, как только они поравняются, начнется это ерзанье взглядов.
— Мужчина не властен над своими реакциями, — ответил Джо. — Но если у женщины декольте и мужчина видит, как вздымается ее грудь, или если на ней обтягивающая блузка и кажется, что грудь рвется наружу, то мужчина уверен, будто между ним и женщиной возникает некий молчаливый диалог. Он хочет дотронуться до ее груди и не может, причем уверен, что женщина знает о его чувствах.
