Звездочка - Лагутина Елена (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT, .FB2) 📗
Речь шла о ней, Рите. Она покраснела — Рита никогда не любила этих разговоров о себе, и особенно было неприятно, что мать ее, Риту, жалела, вместе с кем-то невидимым, а потому — неведомым… «Скорее всего к маме забрела ее подруга», — решила она.
Она тихо, на цыпочках вернулась, позвала Ника жестом и позвонила в дверь.
— Дверь не закрыта, мама, — громко крикнула она, входя в коридор. — У тебя гости?
— Да, — кивнула смущенно мать, выходя ей навстречу.
Рита чмокнула ее в щеку, оставила раздевать Ника, а сама прошла на кухню, движимая банальным любопытством.
И — замерла.
За столом с чашкой чаю в руках сидел их новый сосед.
Рита мучительно покраснела, но он покраснел еще больше. Вскочив неловко, так, что стул наверняка бы опрокинулся, не ухвати он его за спинку, он стоял теперь, слегка наклонив голову.
— Здравствуйте, — сказала Рита.
Он кивнул, по-прежнему молча, и поднял на нее глаза.
— Знакомься, Рита, это Сережа, — пояснила мать, входя. — У меня сердце немного прихватило, а корвалола нет! Я бросилась к Сереженьке, и — слава Богу! — он мне очень помог. И за лекарством в аптеку сбегал, и рядом побыл, пока не отпустило… Вот сидим теперь чаи распиваем… А это моя Рита.
Он посмотрел на нее и неожиданно улыбнулся.
— Я знаю, — сказал он. — Мы уже познакомились…
И что же произошло?..
Рита оглянулась. Словно боялась увидеть за окном солнце. Не приведи Бог снова оказаться с кем-то в одной сфере солнечного влияния, хватит уже!
Он стоял и смотрел на нее с таким же испугом.
Странное дело, но именно этот его страх сделал его ближе ей.
Солнца не было. Сумерки сгустились до черноты.
«А оно всегда есть, солнце-то»…
— «И нет ни печали, ни зла, ни ревности, ни обиды… Есть только северный ветер, и он разбудит меня, там где взойдет звезда Аделаида…» — тихо пел Гребенщиков, спрятавшись в приемнике, и ей показалось, что слова эти звучат насмешливо.
«Сможешь спрятаться от солнца в темноте, Ритка?»
Звезда Аделаида всходила на небесах.
Рита знала — надо спрятаться в панцирь. Никаких звезд! Никакого солнца!
За всем этим непременно следует боль.
— Вам кофе со сливками? — спросила она, наливая ему кофе.
Он странно вздрогнул — точно она сказала что-то неуместное. Как если бы сейчас она была обязана произнести совсем другое.
«В волосах моих заблудились мысли твои — неужели ты этого не понял?»
Наверное, именно так она должна разговаривать. Вспомнить, что когда-то она писала стихи. Это было давно. Это неправда…
— Вам со сливками? — повторила она, чувствуя, что щеки заливает горячая краска.
«Фу, — выругала она сама себя. — Веду себя как маленькая идиотка… Он, безусловно, красив. В его глазах спрятана тайна, и тайна эта соседствует с болью… Они, конечно же, уживаются друг с другом. Мне хочется, чтобы он улыбнулся. Мне так этого хочется! Не губами, а именно этими глазами…»
— Да, — сказал он, продолжая смотреть на нее вопросительно-удивленно. — Со сливками… Спасибо.
Мама ушла с Ником. Ему было пора спать.
Из детской комнаты доносился теперь ее мерный голос.
— Она читает ему Клайва Стэпла Льюиса? — удивленно спросил Сергей.
— Что в этом удивительного?
— Странно, — сказал он. — Сейчас все помешаны на Гарри Поттере.
— Мы не совпадаем со всеми, — призналась Рита. — Это наша семейная трагедия… Не получается никак. Хотя стараемся…
— Не надо вам стараться, — рассмеялся он. Глаза остались печальными.
— Отчего же — не надо? Белым воронам никогда не живется хорошо…
— Зато белых ворон любит Бог, — сказал он. — Думаю, за это стоит и пострадать. За это счастье…
— Знаете, Сергей, белые вороны устают, — сказала Рита. — Иногда им хочется покраситься… чтобы не портить общей картины. И кто вам сказал, что Бог любит белых?
— Я так понял, — сказал Сергей, — читая Библию. А то, что вы устаете, это естественно. Вы привыкли думать душой, а не головой. Нормальная усталость…
— Легче от этого мне не стало, — усмехнулась Рита. — Хочу раствориться в стае. С недавнего времени это желание весьма сильно.
— У вас не получится, — сказал он. — Глаза выдадут… Вы не сможете придать своему лицу такое же бессмысленно-озабоченное выражение.
— А мне кажется, оно у меня именно такое и есть, — рассмеялась Рита.
— Знаете, что самое смешное? Каждый человек по своей сути исключителен. Но почему-то все стараются потерять эту исключительность или скрыть от чужих глаз… Друг от друга. А спустя какое-то время начинают искать ее. Я прочитал у какого-то писателя… Сейчас не вспомню, у кого. Да это, наверное, и не важно. «Женщины, радующиеся своей одинаковости и неразличимости, празднуют, в сущности, свою грядущую смерть, которая сделает их одинаковыми абсолютно».
— Милан Кундера, — сказала Рита.
— Что? — вскинул он на нее глаза.
— Это из Милана Кундеры, — пояснила она. — «Невыносимая легкость бытия». Хорошая книга.
Он засмеялся тихо и покачал головой:
— Черт, а я и забыл… Иногда западает мысль, и не помнишь автора…
— Вечная судьба авторов! Они оставляют свои мысли и дыхание. Но никогда — имен… Хотя, если подумать, что значит имя? А мысли и дыхание значат гораздо больше.
— Вы не похожи на других, — проговорил он. — Зачем вам «праздник грядущей смерти»?
— Наверное, потому, что я тоже женщина, — развела она руками. — Да и не уверена я, что сильно отличаюсь от других… Обычная мать-одиночка, с несчастной любовью за плечами… Не оказалось во время под рукой куска раскаленного железа…
Он посмотрел на нее с испугом.
Она рассмеялась.
— Это способ избавиться от любви, — пояснила она. — Так сказать, старинное лекарство от этого чувства. Следует опустить кусок раскаленного докрасна железа в стакан с прохладной водой, и пока оно остывает, проговорить так, чтобы дыхание касалось воды. «Именем Адоная да погаснет во мне страсть подобно тому, как железо остывает в этой воде»… И все проблемы решены!
— Зачем?
— Что — зачем? — спросила она.
— Вам нравится блуждать темноте? Поверьте мне, Рита, темнота — наказание! Но уж никак не благость…
— А мне приносит успокоение только темнота, — пробормотала Рита едва слышно. — Слишком много воспоминаний. А темнота — это сон. Отдых.
— Не знаю, — сказал он резко. — Темнота усиливает боль. Но я не буду спорить. Наверное, у каждого человека собственный взгляд. И это только доказывает мою правоту… Раньше я думал так же, как и вы. Что я один среди людей. Исключительный… Пока не понял — на самом деле все не так. Таких людей, как я, много. Они чувствуют, плачут, смеются и ужасно не хотят подчиняться нескольким одинаковым людям. Понимаете, Рита, разных людей больше, чем одинаковых, можете мне поверить… Просто почему-то люди с бедным сознанием научились подчинять себе других… Может быть, потому, что для других немыслимо пользоваться недостойными методами. Предавать, наносить удары в спину, унижать. Это ведь все ненормально… Но я разговорился. Простите!
— Нет, — попросила Рита. — Вы хорошо говорите… Продолжайте.
Ей показалось, что он сейчас говорит ей что-то важное для него. Так, словно он молчал, запрещая себе даже думать об этом, а сейчас его прорвало. Может быть, когда он выговорится, его глаза улыбнутся?
— Нет, Рита, давайте лучше поговорим о вас…
— Ничего интересного, — помотала она головой. — Обычная история…
Она не хотела рассказывать ему свою историю, и в самом деле — слишком все выглядело сейчас банальным.
Некоторое время они молчали. Он ругал себя за минуту откровенности, за то, что сам приоткрылся, вылез из раковины, но и попытался разбудить другого человека — из интереса, любопытства, желания узнать поближе эту странную женщину с огромными глазами. «Разве ты не знаешь, что это гадко? Зачем будить человека, ведь вместе с ним просыпается и тщательно скрываемая боль?»
Сейчас он испытывал мучительное чувство вины — сколько раз он зарекался, запрещал себе вызывать человека на откровенность! Он просто не имеет на это права — особенно теперь, после случившегося…
