Я купил тебя. Дорого (СИ) - Малиновская Маша (электронные книги бесплатно txt, fb2) 📗
Резко выдыхаю и быстро поднимаюсь по ступеням на сцену. Прохожу к кафедре, кладу на неё свой конспект выступления и поправляю микрофон.
— Добрый день, уважаемые участники конференции, — говорю, подняв глаза на зал.
И тут же давлюсь воздухом.
В зале, прямо в центре, рядом с преподавателями и гостями сидит… Обласов.
Зачем? Какого чёрта он забыл на студенческой конференции?
18
Губы деревенеют, а в горле пересыхает. Приходится сжать пальцы, чтобы притормозить мелкую дрожь.
Зачем он пришёл? Как-то завязан в ветеринарном бизнесе или чтобы надавить на меня?
Если и завязан, то я бы не сказала, что Обласов такой человек, который будет тратить время на подобные мероприятия.
Хотя, что я знаю о нём, чтобы делать такие выводы?
Абсолютно ничего, кроме того, что он богатый и самовлюблённый козёл. И опасный. Об этом я теперь тоже хорошо помню.
На меня смотрят. Ждут. А я стою, словно каменное изваяние.
Моргаю несколько раз и откашливаюсь.
Вдох-выдох.
Язык немеет и отказывается слушаться. Демон смотрит на меня прямо, не моргая. Прожигает взглядом.
Словно вызов бросает: “А чего ты стоишь, девочка?”
Я — не просто тело с короной.
Я стою.
— За последние несколько десятков лет сильно выросло количество владельцев кошек. Кошки живут в наших семьях, а значит, их здоровье очень важно. Оно сказывается на поведении… — говорю ровно, но чувствую, что к концу фразы воздуха не хватает. Во рту вяжет, в глазах будто песок и хочется сморгнуть. — Кошки, как и люди, могут болеть различными инфекционными заболеваниями, вызываемыми вирусами, бактериями и грибками.
Просто не смотреть на него. Мимо. Поверх головы. Он всего лишь один из присутствующих в зале, не более.
— Каждая вирусная инфекция у кошек имеет свои формы течения, клинические признаки, методы диагностики и лечения. Рассмотрим самые распространённые и заслуживающие острого внимания ветеринарной медицины… — туфли на каблуках внезапно становятся жутко неудобными, и я переминаюсь с ноги на ногу. Мысль соскакивает, приходится опустить глаза в конспект доклада. — Острого внимания… заслуживают…
Я отлично знаю свой доклад. Скурпулёзно его готовила, прорабатывая и тщательно отбирая каждую фразу. Бесконечно правила. Наизусть знаю практически. Но сейчас такое ощущение, что каждую фразу мне приходится искать в тумане.
Телу некомфортно. Мысли расплываются, я постоянно отвлекаюсь на какие-то ощущения. То косточка бюстгальтера давит, то кажется, будто на блузе пуговка прямо между грудей расстегнулась.
Спотыкаюсь в речи, и от этого погружаюсь в ещё большую неуверенность. Я отвечаю на все вопросы после выступления, но ощущение полного провала горит в груди.
Хочется выбежать из зала и расплакаться.
Я облажалась.
Выглядела так, будто скачала из интернета материал прямо перед конференцией и прочла максимум по диагонали.
Кошмар.
Возвращаюсь в зал и сажусь в кресло. Чувствую, как под жилетом к спине прилипает влажная от пота блузка.
До конца конференции просто сижу и слушаю выступающих. У большинства блестящие выступления. Не то что у меня получилось.
Злюсь за свой провал и на себя, и на Обласова. Вот зачем он припёрся? Ему так обязательно перемалывать в труху всю мою жизнь?
В конце конференции проходит награждение. Сергей получает университетскую премию “Молодость — перспектива науки”. Доклад моей одногруппницы и подруги Саши отмечает главный ветврач города и говорит, что был бы рад видеть её на производственной практике в главной санитарной службе.
Я — ничего. Ничего не получаю, потому что попросту провалилась.
— А также, как и анонсировалось, — говорит проректор в заключительном слове, — мы готовы включить троих студентов в состав исследовательской группы. Это большая возможность для ребят — поработать бок о бок с настоящими серьёзными учёными, внести свою лепту. Кроме того, ваши имена буду в списке разработчиков.
Везёт счастливчикам…
— Итак, данная перспективная возможность, опираясь на научность работ и их обоснованность, предоставляется следующим студентам: Стариковой Светлане, третий курс, Олешкину Дмитрию четвёртый курс и… Снежной Милане, четвёртый курс.
Мне сначала кажется, что я ослышалась.
— Мил, иди на сцену! — толкает меня в бок Саша. — Тебя берут в исследовательскую группу!
Я вскакиваю и на деревянных ногах топаю к сцене, всё ещё не осознавая, что меня выбрали работать с учёными над вакциной!
Я поднимаюсь на сцену с двумя другими ребятами и замираю. Знаю, что Обласов сидит в центре на седьмом ряду, поэтому туда принципиально не смотрю.
И тут внутри всё жаром обдаёт.
Это не я выиграла! Это он заплатил!
Конечно же, с таким провальным выступлением я не могла попасть в группу исследователей. Просто Обласову, видимо, к статусу, что его подстилка-королева везде побеждает. Даже на научной конференции.
Так нечестно! Я так не хочу! Не так меня родители воспитали.
Сертификат принимаю молча, потом возвращаюсь в зал. На сцену выходит университетский коллектив самодеятельности, но я абсолютно не вникаю в то, что они показывают. Внутри горит возмущение и чувство собственного обесценивания.
— Милка, ты что-то бледная, — шепчет Саша. — Перенервничала?
— Угу, — киваю коротко, а сама перевожу взгляд на седьмой ряд.
Кресло Обласова пустует. Он ушёл.
Зуд возмущения не даёт спокойно досидеть. Знаю, что поплачусь, но я должна высказать ему!
Выскальзываю из зала и смотрю по сторонам. Конечно, он уже ушёл, с чего бы ему задерживаться.
Сбегаю на первый этаж, забираю плащ из гардеробной и выскакиваю на улицу. Погода тяжёлая, вот-вот ливанёт. Небо нависло. Порывистый ветер треплет плащ, во дворе университета заворачивается небольшой смерчик из мусора.
Но я внутри уже так заведена, что не собираюсь отступать. И как раз вижу, как Обласов выезжает с парковки. Даже сам за рулём, без водителя. Бегу через двор и выбегаю за ворота как раз, когда Обласов даёт на газ.
Но бегать на каблуках не так-то просто, и я, как назло, подворачиваю ногу и едва не попадаю ему под колёса.
— Тебе жить надоело? — кричит в окно, ударив по тормозам, а я, пытаясь удержаться, цепляюсь за капот его автомобиля. — Ты чего под колеса бросаешься?
— А знаете что?! — сердце, накачанное адреналином, выпрыгивает из груди, и словно в поддержку моих накопленных эмоций прямо над головой раздаётся раскат первого в этом году грома. — Зачем вы это сделали?! Так нечестно! Мне не нужны ваши подачки! Я сама привыкла всего добиваться! Зачем… зачем вы лезете… Ой!
В пылу своего возмущения я как-то заторможено воспринимаю момент, когда Обласов выходит из машины, а потом хватает меня за плечи и грубо заталкивает в машину на пассажирское сиденье.
— Сядь в машину, дура, и успокойся, — рявкает и захлопывает дверь.
19
Сам Обласов садится рядом и даёт на газ. Я притихаю, шокированная собственным безрассудством. Мне стоило обуздать свои эмоции, стоило притормозить, взять себя в руки.
Ну зачем я побежала ему наперерез?
Ему мои возмущения до лампочки. Ничего он менять не станет.
А вот я могла бы ехать в общежитие, а теперь еду непонятно куда в машине злого Обласова.
— Куда вы меня везёте? — спрашиваю уже куда спокойнее.
— Молча сиди, — Обласов выглядит не склонным к разговору. Он явно недоволен моим истеричным вторжением.
Замолкаю, как приказал. Внутренний радар всё же, хоть и запоздало, но включается и велит мне притормозить. А лучше вообще притвориться мёртвой и не раздражать его.
Обласов едет молча. Смотрит чётко на дорогу, а я куда угодно, только не на него. В основном в боковое окно.
Я хоть и проучилась в городе почти четыре года, но не могу похвастать тем, что хорошо его знаю. Универ, район, где находится ветклиника, центр, речная набережная, ещё пара мест. И та дорога, по которой мы сейчас едем, мне незнакома. А когда понимаю, что выезжаем уже почти за город, то начинаю тревожиться. И даже паниковать.
