Идеальная женщина - Лоуэлл Элизабет (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
— Старый седой лососевый шаман? — Хок весело приподнял брови.
Энджел рассмеялась, затем наклонилась над ящиком со снастью и достала катушку к спиннингу.
— Карлсон вовсе не старый, а волосы у него такие же густые и черные, как у тебя. Он дьявольски красив и суров, как скала. На тебя похож.
Голос Энджел звучал так спокойно, что Хоку потребовалась минута, чтобы осознать смысл ее слов.
— Спасибо.
Энджел достала крючок — металл блеснул на солнце.
— Благодари своих родителей, я здесь ни при чем.
Хок на мгновение опешил. Женщины часто говорили ему, что он очень хорош собою, и он устал выслушивать их комплименты, так же как устал от многого другого. Однако замечание Энджел было удивительно приятным. Она ничего не ожидала в ответ: ни ласки, ни комплимента, словно просто свидетельствовала о том, что у него десять пальцев. Что ж тут особенного, у всех десять пальцев.
Легкое возбуждение заструилось по телу Хока. Никогда раньше его жертвы не вели себя так непредсказуемо, значит, он не ошибся, позволяя Энджел самой задавать темп преследования.
Он и впредь разрешит ей вольничать, пока желание не победит его терпение.
— А что ты скажешь, если я замечу, что ты красива? — с любопытством спросил Хок.
— Скажу, что у тебя хорошее воспитание и плохое зрение.
Пока они перебрасывались словами, Энджел ловко закрепила на леске крючок.
— Никогда не жаловался на зрение.
— Тогда ты должен видеть, что у меня слишком высокий лоб, слишком выступающие скулы, волосы слишком густые, а тело очень худое.
Энджел осторожно коснулась крючка кончиком указательного пальца. Еще недостаточно острый.
— С другой стороны, — продолжала она, — у меня красивый цвет глаз, к тому же я достаточно умна, по крайней мере не слишком часто делаю глупости, — добавила она сухо.
Энджел достала маленький точильный камень и принялась затачивать крючок.
Хок следил за ней, заинтригованный этим спокойным перечислением своих достоинств.
«Строго говоря, она не погрешила против истины, — согласился про себя Хок. — Ее нельзя назвать красивой в общепринятом смысле слова, но она восхитительна. Словно калейдоскоп, где картина меняется с каждым легким движением; переливчатая мозаика цветов, перемены деликатны и нежны».
Хок был поражен. Ему казалось, что Энджел знает о своей уникальности, но интонации ее голоса подразумевали, что она не представляет интереса для мужчин.
— Ты замечательная актриса, — пробормотал Хок, вкладывая особый смысл в каждое слово этого сомнительного комплимента. — Самая лучшая из тех, что я встречал.
Энджел удивленно подняла голову.
Крючок сорвался и поранил кожу на ее большом пальце. Она отдернула руку и нахмурилась, глядя, как из пореза выступила яркая алая капелька.
— Что ты имеешь в виду?
Хок в восхищении качнул головой:
— Вот это самое, Ангел.
Он взял ее руку и, поднеся к губам, коснулся ранки языком.
— У тебя настоящая кровь, — пробормотал он, отпуская ее руку.
Движения Хока были такими быстрыми, что Энджел не сразу поняла, что произошло.
Однако тело ее отреагировало без промедления. Она ощутила теплоту его языка, быстрое касание губ. В горле словно встал ком.
Хок спокойно, как ни в чем не бывало, взял удочку из рук Энджел:
— Мне кажется, крючок уже достаточно острый.
— Да, — не глядя на него, послушно согласилась Энджел.
Она быстро прошла в рубку и проверила эхолот. Течение пронесло их мимо скал, и теперь дно быстро поднималось вверх. Глубина под катером была не более восьмидесяти футов.
Энджел рассеянно лизнула пораненный палец — кожа все еще хранила запах Хока. Пульс ее участился, она несколько раз глубоко вздохнула, вызывая в памяти образ алой розы. В свое время, когда она заново училась ходить, училась жить, это был для нее единственный способ собраться с силами и вытерпеть боль.
Энджел, нахмурившись, посмотрела на палец. Ей как-то не приходило раньше в голову, что ее роза того же цвета, что и кровь. Она позволила себе немного поразмышлять об этом.
Когда Энджел вернулась на корму, дыхание ее было ровным, а голос спокойным.
— Ты когда-нибудь ловил треску? — Энджел забрала удочку из рук Хока.
— Нет. Это трудно?
— Тебе? Сомневаюсь. Ты очень проворный.
— Еще один комплимент? Ты вскружишь мне голову.
Энджел бросила на Хока холодный косой взгляд:
— Просто еще один факт. Ну а голову твою не повернуть и бульдозером.
Левый уголок рта Хока пополз вверх.
— Ты раньше пользовался спиннингом? — спросила Энджел, отворачиваясь от взгляда горящих карих глаз.
— Да. Меня тогда отшлепали, так как я взял его без спросу.
Энджел посмотрела на стоявшего рядом высокого, сильного мужчину.
— Должно быть, это случилось, когда ты был совсем маленьким, или же они напали на тебя вчетвером.
— Мне было шесть лет. — Воспоминания затуманили глаза Хока.
Энджел смотрела на него, гадая, чем вызван этот мгновенный всплеск горя и ярости.
Да, ярость была несомненной.
Энджел знала, как подобные чувства могут рвать душу, и внезапно поняла, что детство Хока было отнюдь не радужным.
Наверное, он редко смеялся, когда был мальчиком, и почти не смеется сейчас, будучи взрослым.
— Можешь сколько угодно делать узлов на леске, — тихо проговорила Энджел, — я не стану тебя наказывать.
Хок повернулся к ней, пораженный искренним сочувствием, которое скрывалось за этими словами. Кончиком указательного пальца он легонько коснулся носа Энджел:
— Очень мудро с твоей стороны, Ангелочек. Быть может, ты не заметила, но я значительно выше и сильнее тебя.
— К тому же намного строже, — согласилась Энджел.
Глаза Хока потемнели. Искушение испробовать сладость ее губ было почти непреодолимым, но едва он собрался принять приглашение, прозвучавшее в ее голосе, как она отвернулась.
Несколько минут Энджел стояла спиной к Хоку. А потом, вновь повернувшись к нему, принялась спокойно, методично объяснять технику ловли трески на удочку.
— Вскоре мы будем дрейфовать над каменным рифом, который находится на глубине шести сажен. Там и попробуем забросить удочки. Особо привередничать не станем, я согласна и на каменного окуня; в детстве папа не разрешал мне ловить то, что я не стану есть.
Энджел передала удочку Хоку и подала ему знак подойти к борту.
Хок выбросил удилище вперед.
Легким движением руки Энджел сдвинула защелку, которая не позволяла леске соскользнуть с бобины, и тяжелый крючок тотчас опустился в воду, оставляя за собой небольшие разбегающиеся круги на сине-зеленой поверхности.
— Пусть крючок сперва коснется дна, — сказала Энджел, — а затем подними его футов на шесть вверх.
Хок следил, как леска, блестя на солнце, разматывается с катушки. Когда крючок достиг дна, он последовал совету Энджел, затем повернулся к ней и вопросительно приподнял бровь.
— Идея в том, чтобы треска подумала, будто на дно упала раненая сельдь, — объяснила Энджел.
— Каким образом?
— Быстро потяни удочку кверху, затем вновь опусти, через несколько секунд повтори все снова. Если голодная треска где-то поблизости, она тотчас приплывет. А потом, — Энджел легонько облизала губы, — у нас будет прекрасный обед.
Темные глаза Хока не отрываясь следили за кончиком ее языка.
— Хитрый трюк, — заметил он. — Жертва оборачивается преследователем.
Энджел покачала головой.
— Я никогда не думала об этом, — призналась она, — впрочем, треска расплачивается за все свои обеды из сельди и других рыб.
Хок чуть скривил губы:
— А ты, к примеру, когда-нибудь расплачиваешься?
Энджел быстро опустила глаза, чтобы скрыть затаившуюся там боль.
— Я уже уплатила сполна.
Хок помедлил, собираясь спросить, что она имела в виду. Он ждал, но Энджел так и не подняла головы. Пожав плечами, Хок решил, что это не более чем очередной ход в игре. Он вновь повернулся к удочке, немного вздернул ее, затем опустил, Энджел следила за ним, одобрительно отмечая умелое обращение с удочкой и леской.
