Созвездие Девы (СИ) - Крылатова Екатерина Александровна (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
- Нажми на тормоза, – то и дело напоминал Артемий. – Люди занимаются годами, прежде чем просто колдовать по желанию, а ты получила свободный доступ за два неполных месяца.
- Ну а ты, например, сколько тренировался, чтобы получить этот самый доступ?
- За месяц. Интуитивное применение послужило своеобразным тренажером. Петрова, помню, удивлялась скорости прогресса.
Стихийные выбросы – штука, конечно, полезная, но практически бесконтрольная. Ребенок не понимает, почему в его руках плавится, не обжигая кожу, любой тугоплавкий металл, или у желанной вещи в витрине вдруг «вырастают крылья». Однако спровоцировать спонтанный выброс магии можно в любом возрасте, достаточно причинить человеку сильную физическую боль. Для этой же цели прекрасно подходит боль душевная или сильный, на грани паники, испуг.
- В Средние века широко применялась пытка магией, – рассказывал Воропаев. – Ведьму обездвиживали, надевали что-то вроде железных наручников и начинали мучить. Железо не позволяет колдовать, а сила, не имея выхода, обращается против владельца. Кто-то умирал сразу, кто-то сначала сходил с ума, а потом умирал, но и те, и другие обычно успевали сказать то, что от них требовали.
Жуть какая! Я поежилась и потерла запястье.
- Ладно, не будем о печальном. Напомни-ка мне лучше, как еще можно обезвредить ведьму.
Способов, на самом деле, полно, начиная от «душистого эфира» и заканчивая концентрированной настойкой цветков сирени. Я перечисляла, а сама думала об Артемии. Неужели его били в детстве? После десяти лет непроизвольное колдовство прекращается. Способности угасают, если их не развивать, поэтому интеллектуально подкованные маги в наше время редкость. Многие ведь даже не догадываются, что они особенные, принимая чудо за моральное уродство.
Воропаев не любил говорить о себе, больше отшучивался: «Детство? Да обычное, бестолковое – друзья-приятели, дворы, гаражи, «партизаны» в подвалах, снеговики зимой и прочие радости». О семье рассказывал, но очень скупо: отец погиб в Афганистане через месяц после призыва, мать какое-то время держалась, но потом снова вышла замуж. Отчим дядя Жора Лавицкий, младшая сестра Маргарита (шесть неполных лет разницы) живет в Питере с четвертым (!) по счету мужем. Где сейчас дядя Жора – история умалчивает. Весь рассказ занял ровно пять предложений. Я видела, что данная тема не слишком-то ему приятна, и не решилась настаивать. Но если Артемий интересовался мною и моим прошлым, ответы давала исчерпывающие: скрывать здесь особо нечего.
Чью-чью, а мою жизнь в «добольничный» период сложно назвать интересной. Родилась, жила, училась, окончила школу, поступила в универ, закончила универ, приехала сюда. Классического улично-компанейского детства удалось избежать, дворовые компании как-то не привлекали. В свободное время я много читала, пять лет отдала художественной школе. Пыталась учиться музыке, но блестящая карьера пианистки заглохла в самом начале: помешало полное отсутствие музыкального слуха.
Институт – отдельная страница биографии, о нем можно написать целую книгу, не имея ни капли писательского таланта. Истории из жизни студентов не зря становятся анекдотами… На этом месте я замялась и перескочила на госы, диплом. Сашка, наша дружба, которая переросла в решение создать семью, тетя Люда, приезд в родной город, практика…
- Ну а дальше ты и сам знаешь, – закончила я рассказ. Не в один присест – в свободное время. Трудно выделить минуты для долгих разговоров, когда практически каждая на счету.
- Получается, петь ты не умеешь? – спросил тогда Воропаев.
- Совсем, – грустно кивнула я. – Медведь не просто на ухо наступил – он, садюга, еще и потоптался.
Наша новая интерница, обещанная вышестоящими еще в январе-месяце, появилась в больнице погожим весенним утром. Толик и Славка успели бросить жребий, кем окажется новоиспеченная коллега: блондинкой или брюнеткой?
- Терпеть не могу блондинок! У меня от них чесотка и стригущий лишай: сразу кого-нибудь обстричь хочется, – заявил Сологуб. – Вер, не в обиду сказано. Но ты ведь у нас крашенная, нет?
- Во-первых, натуральная, – отрезала я, – во-вторых, не блондинка, а русая.
- Не суть. Блондинки интеллектом не блещут…
- Зато брюнетки – стервы, – припечатал Малышев. – Вспомни Сам-Знаешь-Кого!
- Так он же вроде лысый… – засомневался молодой и перспективный.
- Балда! Я про Ту-Чье-Имя-Нельзя-Называть, про нашу, местную. И Ермакову. Всем стервам стерва, скажи, Верк?
Новоприбывшая разочаровала обоих: она оказалась шатенкой. Сидящая к нам спиной девушка мило беседовала с Воропаевым, то и дело откидывая назад тяжелую копну волос. Погодите минуточку…
Клацнула дверь за Толяном, и интерница обернулась. На нас в упор глядели вишневые глаза Ули Сушкиной. Знакомые всё лица! Не ожидала вновь встретиться с бывшей одноклассницей и по совместительству злейшим врагом.
- Ваши товарищи по несчастью, Ульяна Дмитриевна. Слева направо: Ярослав Витальевич Сологуб, Анатолий Геннадьевич Малышев и Вера Сергеевна Соболева. Прошу любить и по возможности не жаловаться.
- Приятно познакомиться, – она всё так же противно тянула слова. – Рада встрече, Вера.
- Здравствуй, Уля, – не поддаваться на провокацию, не поддаваться…
«Вы знакомы?» – Артемий оставался бесстрастным, но в мысленном голосе слышалось любопытство.
«Было дело. Потом расскажу, это целая драма в истории Отечества. “Борьба за власть, дуракам везет, или по блату без мыла пролезу”»
- Ну что ж, на этом церемонии окончены, разрешаю приступить к непосредственным обязанностям. Малышев, мсье Дудкин от вас в восторге. Если и дальше так пойдет, он здесь пропишется. Напрягите серое вещество и гоните его в шею, весело и активно. Ярослав, который Сологуб, вам предстоит борьба с гражданкой Мейлер Л.В. из двадцать седьмой палаты. Поступила к нам вчера, аллергия со всеми вытекающими. Соболева – в педиатрию, Елена Юрьевна просила одолжить лишние рабочие руки. Лично я рекомендовал Малышева, но она почему-то отказалась. Наш молодой боец берет курс на сестринскую и дальше по списку. Будут вопросы – обращайтесь, наш девиз: «Один за всех». Повторять не требуется? Вот и ладненько, ценю понятливых.
«Жду не дождусь, когда ты поведаешь историю вашего знакомства. Эта Ульяна – дама не промах, хуже керосину»
Забравшийся в форточку сквозняк ласково пошевелил мои волосы. Провела рукой по макушке, сдерживая улыбку. Дразнится.
- Вера! Вер, подожди!
Сама Ульяна Великая летит по коридору, пытаясь меня догнать. Приятно, черт побери! А чужие привычки заразительны, раньше я сказала бы «честное пионерское».
- Слушаю вас, Ульяна Дмитриевна.
- Ты сейчас куда? Может, выпьем кофе, поболтаем? – выпалила она.
- Извини, но с «выпьем кофе» у меня неприятные ассоциации, да и дела пока есть. Пригласи кого-нибудь другого, – посоветовала я.
Уля не обиделась: она была выше эмоций.
– Просто… ммм, понимаешь, я здесь никого не знаю, и…
- Вот видишь, есть чудесная возможность познакомиться. Мне, правда, некогда чаи гонять, а тот же Малышев до пятницы совершенно свободен, – я давно не испытываю к ней ни былой ненависти, ни презрения, но менять планы ради болтовни – увольте.
- Ну ладно. Как там в педиатрии? – Ульяна семенила следом, точно на поводке.
- Замечательно, – бросила я и прибавила шагу.
- Лучше, чем здесь?
- Не думаю.
- А я вот, представляешь, хотела в педиатры пойти, но тетя Кира отговорила. Вроде бы с детьми мороки больше, – тараторила приставучая коллега. Раньше она слыла молчуньей, слова не вытянешь, а тут, пожалуйста, целые водопады!
- Рада за тебя.
Тетя Кира…Эх, тетя Кира, попортила ты мне крови в свое время! Двоюродная тетка Сушкиной преподавала в нашей школе биологию с химией. Поначалу я даже сочувствовала Ульянке: вместо сказки на ночь – теория Дарвина, настольная книга – «Биология для поступающих в вузы», любимый фильм – «Экология на грани» или что-то в этом роде. Подобный подход, сами понимаете, имеет свою специфику, и чувство юмора у юного дарования отсутствовало напрочь. Казалось бы, из-за чего сыр-бор? Добрая Кира Денисовна, подгоняя наследницу под параметры, нещадно «валила» всех остальных. Новый конкурс для гениев – ждите снижения отметок. Не знаю, где тут логика и была ли она вообще, но по условиям успеваемость Ульки была обязана превышать среднюю класса. Чем ниже общая планка, тем легче выйти на финиш.
