Антигерой (СИ) - Шагаева Наталья (бесплатные версии книг txt, fb2) 📗
Мужчина ухмыляется, ведет глазами по моему телу, и до меня доходит, что я голая, в одних трусиках. Обнимаю себя руками, прикрывая грудь. Нет, он, конечно, все видел. И даже больше, чем видел. Он все трогал и пробовал, но мне все равно неуютно под его голодным взглядом.
— Выйди! — почти топаю ногой от возмущения, хватаю майку, отворачиваюсь, начиная торопливо одеваться. Слышу позади смех в спину, но гад всё-таки выходит, прикрывая дверь.
Холеный такой, свежий, красивый, в черной рубашечке с высоким воротником, в идеальных брюках, с часами на кожаном ремешке, запах его парфюма витает в ванной. Живой, здоровый и вполне довольный жизнью. А я тут переживаю! Все у него замечательно, в отличие от меня.
Снова злюсь, уже накручивая себя в другую сторону. Не хочу с ним общаться, даже смотреть на него, такого уверенного в себе, не хочу.
Собираю влажные волосы в пучок, натягиваю шорты и быстро выхожу из ванной.
В гостиной горит только напольный светильник, телевизор в спальне продолжает вещать включенную мной музыку.
Застываю на пороге гостиной, забывая, что в мои планы входил игнор этого гада. На журнальном столике стоит бутылка вина, пара бокалов на высокой ножке и тарелки с закусками. Оливки, маслины, виноград, нарезанная слайсами груша, сырная тарелка с медом и орехами, шоколад.
Глеб вальяжно развалился в своем кресле, уже в расстёгнутой рубашке.
— Присаживайся, Рада, — указывает мне на диван, подается к столу, открывая вино.
— А… — медленно сажусь, наблюдая, как его сильные руки открывают вино. Зависаю на выступающих венах, на выраженных костяшках. Никогда не замечала, что по-мужски грубые руки могут быть красивы. Глеб разливает нам вино и двигает один бокал ко мне. — А по какому поводу… — развожу руками.
— Повод есть, незначительный правда, но мне захотелось разделить его с красивой девушкой.
— Ой, не надо мне тут включать свое обаяние и харизму, — отмахиваюсь я, вспоминая, что злюсь на Глеба.
— Харизму и обаяние? — выгибает брови, усмехаясь. — Не знал, что они у меня есть.
— Так что за повод? — оправляю в рот оливку.
— Мой день рождения, — салютует мне бокалом, отпивая глоток.
— О, правда? — беру бокал, играю вином. Мужчина кивает.
— Пробуй вино, специально для тебя выбирал.
Делаю глоток — приятный напиток. Я мало разбираюсь в вине, в отличие от моей матери, но понимаю, что напиток неплохой.
— Вкусно. С днем рождения, — тоже салютую бокалом. — Сколько тебе исполнилось?
— На сколько выгляжу? — ухмыляется, макает кусочек сыра в мед, кладет сверху слайс груши и протягивает мне. Забираю, съедаю. Вкусное сочетание, особенно с вином.
— Не знаю… Тридцать пять?
— Почти. Тридцать четыре, детка.
— Большой мальчик, — смеюсь. — Где ты был?
— Скучала? — заглядывает мне в глаза.
— Ага, с ума сходила.
— Шутница, — подливает мне еще вина.
— А я не шучу. Я не могу больше сидеть в четырех стенах в одиночестве. Психика не справляется, — уже вполне серьезно сообщаю ему. Ненормально даже то, что я дико рада присутствию Глеба и боюсь, что он снова оставит меня одну.
— Придется потерпеть, детка. Лучше сойти с ума в четырех стенах, чем оказаться… — не договаривает, отпивая вина.
Даже не спрашиваю, где я могу оказаться.
— Я постараюсь не оставлять тебя надолго.
Вот так выглядит стокгольмский синдром?
Мне спокойнее, когда Глеб рядом.
— Расскажи о себе, — вдруг просит он.
— Сразу после тебя, — подмигиваю мужчине, отпивая вина и закусывая оливками. Смеется.
— Что ты хочешь знать?
— О, я уже могу задавать вопросы просто так? Откуда такая щедрость? Ты же в долг не даешь.
Вино немного кружит голову, расслабляет, и мне легко сейчас.
— Ты можешь задавать любые вопросы, детка. Только те, которые не касаются ситуации.
— Ах вот оно что. Тогда сыграем в игру «правда или действие»? — азартно предлагаю я. Устала боятся, устала сходить с ума, моя психика дает сбой. Нужно отвлечься, хоть на один вечер.
— Детка хочет поиграть? — азартно сверкает своими невыносимо серыми глазами. Молчу, облизывая губы после меда, провоцируя мужчину. Хорошее вино. — Окей, каковы правила игры? — следит за моими губами, и я облизываю их снова. Будоражит. Мне нравится его дразнить. В моей жизни не было взрослых мужчин. Глеб для меня, как что-то неизведанное, как запретный плод. Хищник, матерый волк, с которым хочется поиграть, несмотря на то, что внутри все сжимается от понимания, что он может меня сожрать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Ты не знаешь, как играют в «правда или действие»?
— Должен был знать? — снова подливает мне вина и салютует бокалом.
— Ну, как бы… Это популярная игра.
— Я предпочитаю играть в покер или нарды.
Смотри, какие мы серьезные.
— Я задаю тебе вопрос — ты отвечаешь предельно честно и развернуто. Если не хочешь отвечать, то выполняешь действие, придуманное мной. Потом меняемся — ты задаешь вопрос.
— Забавно. Давай сыграем, но я внесу корректировки в правила.
— Началось, — закатываю глаза. — И какие?
— Нет, — качает головой. — Сначала ты скажешь «да». И только тогда я озвучу поправки.
— Так нечестно! — возмущаюсь, но мне жутко интересно, что он придумал.
— Давай, Рада. Ты же рисковая девочка. Я не предложу ничего такого, чего ты не сможешь. Тебе понравится.
Кусаю губы. Азартно. Гад какой.
— Просто игра, детка, — продолжает меня уговаривать.
— Ладно, ладно! — выставляю руки, сдаваясь.
— Умница, — триумфально улыбается, словно уже победил. — Выпьем, — тянет ко мне бокал. Чокаемся.
— Ну, говори уже!
— Правила те же, только вопросы и действия будут интимные и откровенные.
— Да нет… — хнычу, закрывая лицо руками.
— Даааа, моя девочка. Ты сказала «да».
Пододвигает кресло ближе к столу и подаётся ко мне, заглядывая в глаза.
— Давай, детка, ты первая. Начинай.
Глава 14
Рада
Глеб внимательно смотрит на меня в ожидании вопроса, а я кусаю губы. У меня сотни вопросов, только не на тему, которую задал Глеб.
— А… — делаю еще глоток вина для смелости. — Сколько женщин у тебя было? — говорю первое, что приходит в голову. Глеб улыбается и качает головой. — Что? Отвечай!
— А если я не знаю точную цифру?
— В каком смысле не знаешь? Провалы в памяти? Вроде рановато еще для твоего возраста.
— Все гораздо прозаичнее: я не считал.
— Ой, не нужно мне тут строить мачо, — фыркаю, вызывая смех мужчины.
— Давай уточним. Ты имеешь в виду всех женщин, с которыми я когда-либо спал, либо тех, с кем были отношения?
— То есть их настолько много, что нужно разделение? — выгибаю брови. — Ладно, давай только тех, с кем были отношения.
— Тут все просто: их было две.
— А сейчас ты в каких отношениях? В мимолетных, которые не считаешь, или в серьезных?
— Это следующий вопрос, — качает головой. — Но я удовлетворю твое любопытство. Нет отношений. Никаких. Достаточно развёрнуто?
— Да, — киваю. — Твоя очередь, — выдыхаю. Мне и страшно услышать его вопрос, и одновременно любопытно.
— Как так вышло, что ты невинна?
Никогда не разговаривала с мужчинами на эти темы.
Как так вышло…
Молчу, отпивая вина.
— Рада? Не будешь отвечать?
Если я не отвечу, последует действие. Даже не представляю, что в голове у этого мужчины.
— Скажем так, не нашелся парень, с которым хотелось бы это сделать. Или дело во мне… Чего-то не хватало. Не чувствовала человека настолько, чтобы потерять голову.
— Не совсем развёрнуто, Рада, но принимается, — кивает, тянет ко мне бокал, чокаемся. Моя очередь.
— Почему ты прогнал меня, когда узнал, что я девственница?
— Ммм, детка обиделась? — самодовольно ухмыляется.
— Ты должен отвечать на вопросы, а не задавать их!
— Хорошо, попробую объяснить, — уже серьезно произносит он. — Твоя невинность стала для меня неожиданностью.