Всё, что я о ней помню - Бородачев Антон (читать книги без .TXT, .FB2) 📗

Стараясь не думать ни о чем, я закрыл за собой дверь комнаты, снял у порога обувь, а затем принялся распаковывать свой чемодан, аккуратно раскладывая по местам привезенные с собой вещи. Вокруг меня царила тишина. И от нее внутри разливалось странное чувство покоя.

— Я рядом.

Моя комната в отеле «Мон-Сен-Мишель» выглядела ухоженной и по всем параметрам мало чем отличалась от обычных гостиничных номеров в десятках других отелей по всему свету. Если ее привели в порядок специально для меня — то, казалось, тут действительно постарались на славу. По крайней мере, даже в мелочах этот номер не выдавал того, что отель уже несколько месяцев был закрыт на реконструкцию. Вешалки в шкафах, жидкое мыло на столике под зеркалом в туалете, чистые полотенца, постельное белье и целый запас еды в холодильнике. Я глядел на нее и чувствовал себя астронавтом, который готовился к какой-то серьезной орбитальной миссии. Все продукты были аккуратно уложены так, чтобы они образовывали ровные ряды. Хлеб в вакуумной упаковке, твердый сыр, мясные консервы, ореховая смесь, шоколад, порошковое молоко, чай и несколько бутылок крепкого алкоголя на дверце холодильника…

По самым скромным подсчетам такого набора еды должно было хватить как минимум на дней 10. И этот факт в очередной раз заставил меня почувствовать себя в ловушке. Ситуация, в которой я оказался, с каждой секундой выглядела все более и более странной. Я понимал это, но несмотря ни на что, почему-то не чувствовал внутри себя ни страха, ни волнения. Все, что я ощущал очень четко — это звенящая тишина, которая была одновременно внутри меня и снаружи.

Добравшись до кровати, я достал из кармана мобильный телефон и снова набрал номер Вероники. Но в трубке все также звучали гудки, а в углу экрана светился значок, сообщающий мне об отсутствии связи. Я отложил телефон в сторону и подумал о том, что завтра с утра, когда туман рассеется, можно попробовать выбраться в город, чтобы поймать связь или просто постараться получше разобраться во всей этой ситуации.

Ухватившись за эту мысль, я сходил в душ, переоделся, вскипятил воду и заварил себе чай. Часы на стене отельного номера показывали 20 минут девятого. И глядя на них, я вспомнил, что уже 6 часов ничего не ел. Достав из холодильника, приготовленные для меня припасы, я сделал себе бутерброд с сыром, съел несколько кусочков шоколада и запил это все крепким чаем. Ужин оказался вполне себе сносным. Но от ощущения сытости на меня вдруг навалилась усталость, которую я уже почти привык не замечать. Ноги гудели после долгой дороги; в плечах чувствовалась предательская тяжесть. Мысль о том, чтобы просто лечь и уснуть, отложив все дела до утра, казалась как никогда соблазнительной. На какое-то время я даже откинулся на кровати и закрыл глаза, но где-то через минуту все-таки заставил себя встать и выйти из номера, чтобы немного осмотреться.

Я бродил по отелю минут пятнадцать. Я прошел все коридоры, снова спустился в холл, а затем даже вышел на улицу и обошел здание по периметру. Ночь вокруг с каждой минутой становилась все более непроглядной. И единственным, что я, действительно мог рассмотреть, были окружающие отель горы и густой туман, что все также клубился где-то впереди.

На черном полотне сгустившейся ночи, «Мон-Сен-Мишель» казался единственным островком света. И оглядевшись по сторонам, я снова подумал о том, насколько безопасно оставаться в таком месте абсолютно одному? Но особого выхода у меня не было, поэтому следующие пару минут я просто молча стоял на улице, вглядываясь в желтые огоньки светящихся окон. Свет горел в холле и на торцах здания — там, где окна выходили в коридор. Среди номеров свет виднелся лишь в одном единственном окне, которое я сначала принял за окно своей собственной комнаты. Я глядел на него очень долго, как будто в его свете было что-то такое, что смущало меня. Я понимал, что с ним что-то не так, но только через полминуты смог, наконец, отыскать причину. На фоне всех остальных окон свет в этом окне казался почти белым. Не желтым, как в коридорах или в холле. А белым — как это бывает ранним утром или днем. Окно горело на четвертом этаже, но чем дольше я смотрел на него, тем меньше был уверен в том, что это был именно мой собственный номер. Кажется, окна моей комнаты выходили на противоположную сторону. И от мысли об этом, по моим венам вдруг пробежал холод, как будто кто-то невидимый впрыснул в них ледяную воду.

Сорвавшись с места, я обежал отель вокруг и через несколько секунд замер, как вкопанный, увидев, что окна в отеле горели как минимум в двух разных номерах. Желтый свет ламп — в моей комнате. И белый свет в комнате с противоположной стороны.

Я был в отеле не один, и от понимания этого, мое сердце заколотилось просто с бешеной скоростью. Не замечая больше ничего вокруг себя, я вбежал в холл гостиницы, взлетел вверх по лестнице, пробежал коридор и остановился лишь возле двери того самого номера, который я заметил с улицы. Сделав глубокий вдох, я занес руку, чтобы постучать, но стоило мне коснуться двери, и она отворилась сама собою.

Я сделал шаг вперед, и подошвы моих туфель вдруг тихо увязли в белом песке. Соленый ветер забрался мне под рубашку, а звук набегающих с моря волн обрушился на меня с такой силой, что несколько секунд кроме него я не слышал вообще ничего другого. Внутри меня все кричало, но с губ не сорвалось ни единого звука. Я помнил этот пляж. И помнил это место, потерявшееся среди сосновых лесов и белых песков балтийского взморья. От мысли об этом, картинка вокруг меня неожиданно подернулась пеленой и задрожала. И лишь только несколько секунд спустя я с удивлением понял, что плачу.

Я зашагал вперед по пляжу — туда, где среди поросших травою дюн тянулась заметенная песком деревянная дорожка. Солнце пряталось за поволокой облаков, поэтому небо над головой казалось одновременно белым, синим и серым. Юодрканте. Западный пляж. День, который плавно переходит в вечер. Я помнил это место до самых мелочей, как будто каждый шаг и каждая трещинка на той деревянной дорожке, тянувшейся вдоль моря, имела для меня какое-то особое сакральное значение. Я помнил, как скрепит балтийский песок под ногами. Помнил, как близко подбирается к этой деревянной дорожке линия набегающих волн. И помнил те семь ступенек, которые вели от пляжа вертикально вверх — по поросшим травою дюнам к роскошному бару, расположенному в здании старой виллы, стоявшей у городского пирса.

Это было единственное место во всем городе, где почти круглые сутки теплилась жизнь. В заведении было несколько разных залов, но в теплую погоду большая часть посетителей предпочитала проводить время на улице — возле круглого бассейна, рядом с которым была установлена барная стойка. Приближаясь к нему, я еще издалека различил звуки неспешного джаза, которые звучали теперь словно сами собой, как будто ноты мелодии возникали прямо из воздуха. Что это была за песня? Я прислушался, но не смог различить. Что-то из американской классики. Вода в бассейне отбрасывала вокруг себя неровные блики. Я шагнул в этот водоворот голубых и лазурных огней, и в следующий момент окончательно потерял связь с реальностью. Люди вокруг превратились в размытые силуэты. А звуки музыки теперь звучали словно бы где-то вдалеке. Весь мир погас. И остались только эти блики, беззвучно кружащие у бассейна, и одна единственная девушка, застывшая у самой кромки воды.

Она сидела на синем кафеле, опустив ноги в бассейн. На ней было простое серое платье, закатанное чуть выше колен. А босоножки, в которых она ходила, порознь валялись прямо у нее за спиной. Я заметил их почти сразу и, глядя на неловко развязанные ремешки и подошвы, обращенные кверху, я снова представил себе, как она торопится опустить ноги в воду и сбрасывает обувь уже на ходу.

Я помнил этот момент до самых мелочей — оттенки бликов, запах воды, легкую дрожь, которая разливалась по моей коже… Как будто он был крошечным кусочком прошлого, который мне дали прожить еще один раз.