Скажи, что любишь (СИ) - Дюжева Маргарита (читаем бесплатно книги полностью txt, fb2) 📗

Ему, как всегда, плевать, он не сдвигается ни на миллиметр, попросту игнорируя мои слова, а потом задает вопрос, которого я так страшилась:

— Отец кто?

Проглатывая матерную рифму про один бестолковый орган мужского тела и пальто, я усмехаюсь:

— Зачем ты здесь, Смолин?

— Я задал вопрос.

— Я тоже, — упираюсь ему в грудь несмотря на то, что ладони обжигает этим прикосновением, и вынуждаю его отступить на пару шагов, — ты проторчал тут всю ночь, только чтобы спросить об этом?

— И все же.

Фыркаю и отхожу подальше.

— Брось, Кир. Я не настроена на игры. Ты прекрасно знаешь ответ, иначе бы ноги твоей тут не было, — я устало отмахиваюсь и все-таки наливаю себе чаю. Во рту пересохло от волнения, еще немного и начну сипеть, как полузадушенный петух, — Но, если хочешь, можешь пофантазировать на тему того, что будучи в браке с тобой, я кувыркалась еще с десятком других мужиков, и кто-то из них напоследок оставил подарочек.

— Значит, все-таки мой.

Не отвечаю. В голове слишком сильно гремит, чтобы удержать голос на одной ноте, а показывать свое волнение – это все равно, что показывать зверю свой страх. Все, на что меня хватает, это еще на одно неопределенное движение плечами.

— Интересно, — хмыкает он и усаживается за стол.

Кофе я больше не предлагаю, приступ вежливости прошел. Сейчас меня никто и ничто на свете не заставит подойти ближе к этому мужчине. Я достаточно его изучила за годы нашего вымученного брака, чтобы по отблеску светлых глаз понять, что за равнодушным фасадом его бомбит.

— Что именно? — смотрю поверх кружки с чаем, будто прячусь за ней. Это выходит неосознанно, просто мне очень не хватает какой-нибудь разделительной полосы между нами и желательно под напряжением, чтобы при любой попытке прорваться откидывало метров на сто.

У него много вопросов, но он не торопится их задавать. Рассматривает меня, и в основном взгляд фокусируется на животе, обтянутом вязаным платьем.

Конечно, я нервничаю и, конечно, ребенок это чувствует. Сначала осторожно шевелится, как бы намекая, что есть вещи поважнее светло-голубых недовольных глаз бывшего муженька, а потом начинает брыкаться. По животу то проходит мягкая волна, то резко возникает и опадает бугор сбоку.

Кирилл от удивления аж брови поднимает:

— Он шевелится?

Бедолага хорошо разбирается в бизнесе, но ни черта не смыслит в беременности. Это почти смешно.

— Давно. Примерно с четырёх месяцев.

Снова волна по животу. И снова напряженный мужской взгляд за ней, как привязанный.

Вот тут, наверное, как в сопливой мелодраме он должен севшим голосом спросить «можно потрогать», а я вся такая взволнованная и румяная обязана прошептать «да». И растаять от прикосновения сильной мужской ладони к своему трепетному беззащитному животику. Возможно даже упасть в обморок от избытка чувств.

Стискиваю зубы и отворачиваюсь. Да хер бы там! Путь только попробует свои грабли ко мне протянуть, и я за себя не отвечаю.

— Какой срок?

— Скоро восемь, — цежу, потом нехотя добавляю, — рожать в феврале. Примерно в двадцатых числах.

Все равно узнает, так что лучше сразу все вывалить.

Мне удается взять себя в руки, и я снова разворачиваюсь к нему лицом, и снова светлый взгляд прилипает к животу. Намазано там что ли?

Я злюсь. Эта беременность принадлежит только мне, и чужое внимание я приравниваю к враждебному вторжению. Поэтому холодно чеканю:

— Только не говори, что ты из тех суровых снаружи, но очень трепетных внутри мужиков, которые узнав о незапланированном приплоде не пойми от кого, начинают умиляться «ой-ой-ой, я так счастлив, что скоро стану папочкой. Всегда мечтал о спиногрызах», и пускать восторженную слезу.

Серьезный взгляд переползает с живота на мое лицо. В нем до хрена всего намешано, вот только хорошего мало. Смолин отключает защитную заслонку и позволяет мне увидеть его истинные эмоции. Там сам черт от страха обделается и кинется наутек. Мне бежать некуда, поэтому просто жду, что будет дальше.

— Ты знала про ребенка?

— Издеваешься? Думаешь, все это время я считала, что поправилась?

Отчетливо скрипит зубами:

— Хорошо, спрошу по-другому. Ты знала про него, когда мы еще были вместе?

Смешок сам слетает с губ:

—Ты вообще о чем, Смолин? Мы разве когда-то были вместе?

— Провоцируешь, — предупреждает сквозь стиснутые зубы.

Я знаю, но едкий сарказм не так просто держать под контролем. Не только Кирилла бомбит за хладнокровным фасадом, мне тоже не просто. Но его все-таки кроет сильнее, поэтому не выдерживаю и отвожувзгляд в сторону, но ни о чем не жалею:

— Конечно, знала.

— Почему не сказала об этом до развода?

Он действительно не понимает? Думает, что я должна была подбежать, локтями растолкать претенденток на его внимание и со счастливой улыбкой сунуть под нос полосатый тест? Серьезно?

— Зачем? Чтобы остаться удобной женой и дальше терпеть твои выходки? Чтобы об меня и дальше вытирали ноги ты и твои губастые избранницы? — насмешливо вскидываю одну бровь, — кстати, почему ты всегда выбираешь дам с такими свистками? Впрочем, не отвечай. Меня это не касается. Я рада, что мы развелись.

Не вру, ни капли, и он это прекрасно понимает. Гадаю, что он вывезет дальше, но Смолин выбивает почву из-под ног одной уверенной фразой:

— Как развелись, так и поженимся обратно.

Я аж дергаюсь от неожиданности. Может послышалось?

Хотя нет, ни черта не послышалось. Голубоглазый кошмар смотрит в упор, не сомневаясь в том, что будет так, как он захочет.

Прости, милый, но нет.

Качаю головой и горько смеюсь:

— Никогда, Кир. Слышишь? Ни-ког-да.

— Посмотрим.

Он, как всегда упрям и непробиваем, но и я уже не та, что прежде.

— Нечего смотреть, — отвечаю резче, чем хотелось бы, но заявлением про брак он вывел меня, поэтому держаться сложнее, — твои шальные фантазии меня не интересуют.

— Это не фантазии. Если бы я знал, что ты в положении – развод бы не дал.

— Пфф, — пренебрежительно закатываю глаза и отворачиваюсь, — надо же, какой порядочный…Это не похвала, если что.

— Свет, я серьезно.

— Я заметила. Откуда вообще взялись такие бредовые мысли?

— По-моему все логично. Ты носишь моего ребенка.

Он говорит это совершенно спокойно. Будто ничего странного нет в том, чтобы придти к бывшей жене, которая сбежала от него, теряя тапки, и в ультимативной форме объявить, что снова надо пожениться.

— И? — выжидающе вскидываю брови, — Смолин, вокруг тебя баб не меряно. Ты собираешься женится на каждой, кто от тебя залетит?

— Только на тебе.

— Спасибо, польщена. Но на фиг. Плавали, знаем, больше ни за что.

Взгляд становится волчьим:

— Наш договорной брак был не так уж и плох. Поверь мне, есть гораздо менее приятные варианты.

— Кир, — надсадно смеюсь, — заткнись, пожалуйста.

Я не могу унять болезненный смех, отхожу к окну, смотрю на метель, кружащую по двору, пью чай и неверяще качаю головой:

— Надо же…не так уж плох… Скажешь тоже. Да я каждый день молилась, чтобы этот ад поскорее закончился. А теперь ты ждешь, что я с радостью поскачу обратно?

— Можно без радости, — раздается прямо за спиной, и я дергаюсь, щедро плеснув себе на платье.

— Да что б тебя, Смолин. Зачем так подкрадываться?! — цежу сквозь зубы, пытаясь отряхнуть капли. Тщетно, пятно уже расползается на груди, пропитывая ткань насквозь. Останавливаюсь, запрокинув голову, смотрю в потолок, мысленно спрашивая, где же я так нагрешила, что мне вот это вот все досталось в качестве наказания, — отойди от меня.

Пытаюсь пройти мимо бывшего мужа, но он стоит, перегораживая проход, смотрит исподлобья и явно не собирается отступать.

— Кир, мне надо переодеться. Ты же не хочешь, чтобы я замерзла, заболела и слегла за месяц до родов?

Я, конечно, преувеличиваю. Никто от еще не помирал от нескольких капель чая, но мне нужно, чтобы он отошел. И дело не в предающем теле, а в том, что рядом с ним до сих пор больно.