Пари (СИ) - Бортникова Лариса "Брынза Ляля" (читать книги полные txt) 📗
— Что будете заказывать? — юный мальчик в форме официанта и с кислым лицом склонился надо мной в почтительном поклоне.
— Половинку картошки в мундире, дуэт из соленых огурцов, а еще очень много водки. — мне хотелось посмотреть как он удивится, но он аккуратно стал принимать заказ.
— Дама шутит. — Андрей укоризненно покачал головой.
— Ничего дама не шутит. У меня между прочим хронический гастрит, а вы хотите чтобы я травила свой многострадальный желудок всеми этими экзотическими морепродуктами сомнительного происхождения. Будь вы на месте моего гастрита, что бы вы сделали, увидев какую-нибудь устрицу лицом к лицу.
— Лариса. Вы когда-нибудь бываете серьезной? Изредка? — И этот туда же. Меня постоянно обвиняли в несерьезности. Все. Ну, может за исключением братца, который просто балдел от моих неприличных шуточек и разнообразных приколов.
— Ладно, так и быть. — мне стало жаль моего спутника и мальчика — официанта заодно. — Давайте тогда этих вареных розовых уродцев с хвостиками и салат что ли какой-нибудь.
— Дама просит креветок — разъяснил мой великолепный и на удивление понятливый спутник. Он тоже сделал заказ. Я взглянула на пальму. Линия фронта не изменилась. Дислокация оставалась прежней.
— Вот паразиты. Залегли и не двигаются. Поглядите только.
— Не обращайте внимания, Лариса, а лучше выберите аперитив. Как насчет сухого мартини?
Похоже, он принимал меня за одну из этих изящных рафинированных дам с оттопыренными мизинчиками и томными очами.
— Джонни Уолкер, черный, двойной, со льдом… Пора уже выучить мои вкусы, все таки как никак я претендую на роль вашей избранницы, и, кстати, начинайте бросать на меня нежные страстные взгляды, ведь подразумевается, что вы в меня уже почти влюблены.
— Доведете вы меня, Лариса. Я сейчас действительно начну что-нибудь в вас бросать. От «чувств'с». Потяжелее. — Андрей смерил меня взглядом, который можно было назвать нежным с очень большой натяжкой, но тут принесли креветок, и я оставила Андрея в покое.
— Ужас какой. Какие то мутанты. Где вы из ловите, таких здоровых? Они ничем таким не болели перед смертью? — допрашивала я официанта. — А почему они в кожуре, их надо было освободить от оперения перед кулинарной обработкой. Теперь мне придется ковыряться в них ножом, а я между прочим боюсь любых хирургических вмешательств. Да и нож то толком держать не умею. — Мальчик слегка покраснел и пытался что-то объяснить недоверчивой и капризной мне, но я не успокаивалась.
— И цвет у них какой-то неестественно фиолетовый. Где вы их храните?
— У нас все продукты свежие. — обиделся официант. — Креветки еще час назад можно сказать ползали. (думаю, мальчик хотел пошутить). Я всплеснула в отчаянии руками.
— Ползали. А вы их в кипяток! Живьем! Бесчеловечно! Обратите внимание, Андрей Николаевич, вы везете даму ужинать, не выяснив заранее ее отношения к флоре и фауне. Должно быть стыдно…
— Мне стыдно!? Навязались на мою голову и мой бумажник. Вот теперь и разбирайтесь с вашими членистоногими самостоятельно. А то сейчас отправлю вас домой своим ходом. — Андрей старался скрыть улыбку. Официант растерянно хлопал глазами.
— Ступай, мой юный друг. Ступай, и на досуге поразмысли о бессмысленной жестокости этого мира. — отпустив его величественным жестом, я вздохнула, и зверски набросилась на бедных фиолетовых жертв, одна из которых вдруг выскочила у меня из тарелки и, чересчур ловко для вареной проскользнув под соседний столик, остановилась. Такой вот пассаж.
— Он же сказал, что они час назад еще ползали. Теперь вот бегать научились. — не удержался Андрей.
Сидевшие за соседним столом американцы дружно расхохотались. Краснолицый дедушка с акульей улыбкой поднял креветку с пола и завернув в салфетку, галантно преподнес мне.
— Вы что-то уронили, юная леди. Позвольте вернуть вам это непослушное животное, — у него был совершенно сумасшедший Техасский акцент, и мне приходилось здорово напрягаться, чтобы понять.
Мобилизовав свои серые клетки и вспомнив, что когда-то мое произношение считалось идеальным, я выдала свою версию происшедшего:
— Ну что вы, просто я позволила креветке прогуляться в последний раз, откуда же я знала что она попытается эмигрировать в Штаты. — с этим я поблагодарила техасского дедушку за любезность и он вернулся к своим.
— Если я не ошибаюсь, вы сейчас разговаривали на английском, причем на хорошем английском. Что-то я не припоминаю, чтобы вы демонстрировали эти таланты на работе. — Андрей был похоже удивлен, он даже забыл про мой промах с летающей креветкой.
— Да что вы говорите, Андрей Николаевич? Ну надо же! С ума сойти! Неужели я говорила на английском? Вы уверены что это был английский, а не арабский или там урду? Невероятно! — мои глаза вылезали из очков и орбит в неподдельном изумлении, — Это, Андрей Николаевич, наверняка от смущения и шока. Непредсказуемый выброс гормонов. Знаете, как это бывает, при форс-мажорных условиях? Человеческий организм способен на невероятное, ну там через пропасть перепрыгнуть, на неизвестном языке заговорить или на высоченную пальму залезть без рук. Феномен, загадка природы, — Кстати за пальмой все оставалось без изменений.
— И много у вас таких загадок, хотел бы я знать. — Андрей, качая головой, пережевывал омара отвратительного вида. Он разумно не доверял феноменам.
— Да что вы, я обычный серый обыватель, с серыми увлечениями, серым окружением и серым серым веществом… Сплошная серость, и все тут! Андрей внезапно закашлялся, с искренним ужасом уставившись куда то поверх моей головы. Я проследила за его взглядом, подняла глаза и оторопела. Ко мне со спины тихонечко подкрадывался Женюлик. Мой чудный дружок Женюлик. Он ступал на цыпочках, готовя, видимо, для меня сюрприз своим неожиданным появлением. Женюлик преуспел. Сюрприз получился на все сто. Дело в том, что Женюлик думал, что он трансвестит. Он одевал свое мускулистое кривоногое и волосатое тело в вечерние платья и туфли на шпильках, его лицо было заштукатурено тональным кремом, из под которого обычно проглядывала щетина, на голове Женюлик обычно носил белый длинноволосый парик а la Diva. Сегодня он себе не изменил. Может, его лиф был чуть более открытым, чем обычно и только. Я к Женюлику за месяцы нашей дружбы вполне привыкла, но для неподготовленного зрителя зрелище должно было быть по меньшей мере чудовищным.
Около полугода назад я нашла Женюлика в боулинге, когда он пытался вскрыть себе вены перочинным ножом. Пока кто-то звал милицию, а кто-то скорую, я пинками затолкала его в такси и привезла домой, где бабуля сослепу приняла его за мою подружку, что сделало Женюлика ее вечным поклонником. Я отпоила Женюлика коньяком, отправила в душ, накормила борщом и осуществила психотерапию на скорую руку, без комментариев выслушав душераздирающую историю его несчастной любви. На утро Женюлик ушел с исцеленной психикой. С тех пор он позванивал мне время от времени, таскал меня иногда по странным местам, или же приходил ко мне за очередной дозой моральной поддержки, раз в неделю мы мило щебетали по телефону, и я всегда была рада услышать его грубый бас или увидеть квадратную фигуру, но не сегодня.
— Здравствуй, Лора. Томно промяукал Женюлик и мокро поцеловал меня в щеку. Я прошипела ему на ухо. «Испарись, немедленно. Позвоню завтра». Нисколько не обидевшись Женюлик испарился, а я заботливо ударила кашляющего Андрея по спине.
— Это кто был? — Андрей смотрел во все глаза на удаляющегося Женюлика.
— Так друг, точнее подружка. И, пожалуйста, будьте осторожнее во время еды. А то можете подавиться. Страшная смерть, между прочим. Кстати знаете, что надо делать если кто то с вами за столом начинает давиться и кашлять. — я пыталась отвлечь его внимание от Женюлика, который дифиллировал между столиков с бокалом шампанского в руке. — Надо не теряя ни секунды, взять нож, вспороть этим ножом трахею пострадавшего в районе адамова яблока, освободив таким образом доступ кислорода в организм, и вставив в образовавшееся отверстие какую-нибудь пластмассовую трубочку, лучше ту часть от губной помады, которая выворачивается, вдыхать в эту трубочку воздух до приезда скорой помощи. Только главное чтобы рука не дрогнула, а то можно невзначай перерезать сонную артерию.
