Хрустальное счастье - Бурден Франсуаза (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
– Вам лучше сейчас уйти, – сказал врач вполголоса, – пока она не стала слишком активной…
Оскорбленная, Магали резко спросила:
– Вы меня считаете не только сумасшедшей, но и глухой?
– Мадам Морван-Мейер, полно вам, – возразил он, как если бы говорил с ребенком.
Она бросила на него взгляд полный ненависти и повернулась к Винсену.
– Отвези меня домой, я тебя умоляю!
– Не сейчас, но скоро, я тебе обещаю.
С вытянутыми руками она направилась к нему, схватила за отвороты куртки и стала его трясти:
– Грязный врун!
Она с неожиданной силой дала ему пощечину. Он не прореагировал. Вмешался врач, который подошел сзади, чтобы связать ее. Она застонала. Почти тут же в комнату вошли два санитара, одетые в белые рубашки. Винсену было больно видеть, как его жену положили на кровать, подняли рукав ее блузки и вкололи транквилизатор. Она все еще кричала, потеряв ощущение реальности, и вся тряслась с ног до головы.
– Идите, – сказал врач.
Он заставил его выйти из комнаты, закрыл дверь.
– То, что вы только что пережили, выбивает из колеи. В любом случае, не пугайтесь. У вашей жены ломки, но это не серьезно, это пройдет через несколько дней.
Прислонившись к стене в коридоре, опустив голову, Винсен пробормотал:
– Я не могу ее так оставлять…
– Да нет же, вы можете. Вы делаете это для ее же блага.
– Это действительно необходимо?
– А как же иначе? Решетки на окнах – это чтобы избежать несчастного случая. Вы же понимаете… А этот укол поможет ей заснуть, что ей и нужно. Ваша жена алкоголик, это реакция организма на депрессивное состояние. По мере лечения я увеличу дозу успокаивающих, антидепрессантов, потом я их постепенно буду уменьшать. Не стройте иллюзий, это займет какое-то время. Мы с вами уже все это обсудили.
Винсен поднял голову и внимательно посмотрел на врача. Нет, у этого человека не вид палача, к тому же больница не тюрьма.
– Когда я смогу ее снова увидеть?
– Когда захотите. Но если вы желаете знать мое мнение, то, учитывая ее интересы, подождите немного. В таких случаях семья и близкие скорее нежелательны. Депрессия такая же болезнь, как и другие, алкоголь всего лишь следствие.
Разговор был понятен, и даже успокаивал. Винсен нашел в себе силы и протянул врачу руку. Потом он повернулся и пошел по коридору к выходу из психиатрического отделения. Ни одно решение, которое он принимал когда-либо в суде, не далось ему так тяжело, как это принудительное помещение Магали в больницу. Чтобы решиться на это, ему пришлось прибегнуть к поддержке Алена. Дружба последнего с Магали гарантировала его беспристрастность, необходимость которой Винсен ощутил, прежде чем уладить все формальности. Так же, как и долгий телефонный разговор с Готье, чтобы получить его одобрение как врача. Ибо, каким бы ни было состояние Магали, она оставалась матерью его детей, женой, которую он любил. По крайней мере, когда-то любил страстно.
Выйдя из больницы, он глубоко вздохнул, положил руки в карманы и посмотрел на небо. Погода менялась, в бесконечной голубизне не осталось ни единого облачка. Но поднялся мистраль, который дул с огромной силой. Машина Алена стояла немного поодаль, на стоянке. Уехав сейчас, они могли успеть в аэропорт на заранее оговоренный рейс в шестнадцать часов. В любом случае, Винсену нечего было делать в Валлонге. У него не было никаких оснований задерживаться здесь дольше.
III
Париж, 1968 – 1969
Год, который последовал за помещением Магали в больницу, выдался очень сложным. Студенческая революция 68-го года не должна была затронуть детей, которые были еще слишком маленькими, чтобы принимать в ней участие, но ветер протеста дул над Парижем, и даже лицеисты предавались ему с замиранием сердца.
Мари, которая была нетерпеливой, наставила быстро Сирила на путь истинный; Винсену же пришлось трудно с Виржилем. Отношения между отцом и сыном со временем только ухудшились. На авеню Малахов, где ему не нравилось, он вел себя, сам того не ведая, так же, как и Ален двадцать лет назад, восставая против Шарля. Молодой человек не скрывал, что мечтает вернуться в Валлонг, и это выводило Винсена из себя. Созданный больше для спорта, чем для учебы, он усердно посещал баскетбольный клуб, где общался с мальчиками постарше. Их идеи бунта и свободы околдовали его настолько, что он пошел с ними один раз на баррикады и кидал камни в полицейских. История закончилась в автобусе роты республиканской безопасности, а потом в комиссариате на улице Бонапарта, куда за ним пришел отец в безумной ярости. В течение урока нравственности, который за этим последовал, Винсен повел себя достаточно жестоко, запретив мальчишке тринадцати лет идти на поводу тех, кого он назвал псевдоанархистами, и что того хуже, плевать в суп буржуазии, который он сам же и ел. Чтобы ответить на отцовскую злость, Виржиль сослался на Алена, который был простым крестьянином, потом на свою мать, которая была простой уборщицей в молодости и, наконец, на свою тетю Одетту, скромную кухарку. И кстати, это были единственные члены семьи, к которым он испытывал симпатию. В его глазах остальные были лишь богачами, реакционерами, недостойными их привилегий, которым отныне можно было сказать: «Запрещено запрещать!» Ошеломленный Винсен сумел сохранить хладнокровие, вспомнив, что Шарль никогда не поднимал на него руку и что воспитание детей исключало жестокость. Но с тех пор, казалось, выросла стена между ним и Виржилем, между Виржилем и остальными членами клана.
Все движения в доме на авеню Малахов напоминали Кларе, которая начала сдавать, о других временах. С пятью подростками под одной крышей она чувствовала себя вернувшейся в послевоенное время, хотя все сильно изменилось. Из своей комнаты она слышала беготню по лестницам, голоса и вспышки смеха, сильное хлопанье дверьми. Зачастую один из внуков устраивался у нее и доверял ей свои душевные тайны. Пережившая не одну трагедию, замученная ревматизмом, она сохраняла удивительную для своего возраста ясность ума. Она никогда не путала ни имена, ни поколения и принимала каждого с равным терпением. Конечно, она предпочитала, вернее сказать, ждала визитов Винсена. Он был всегда ее любимчиком, тем, кто напоминал ей Шарля, и на кого она могла положиться. Когда он приходил, садился у изголовья ее кровати, она неустанно его разглядывала, размышляя над тем, что только он будет способен взять в руки наследие семьи.
Его образование было безупречно, его воля непоколебима. Хотя он и перевернул все условности в молодости, он уважал традиции, она видела это по его манере одеваться, говорить и особенно слушать. Ей нравилось видеть, как он прикуривает сигарету, потом небрежно кладет ногу на ногу, прежде чем рассказать ей какой-нибудь старый анекдот.
Чтобы показать, что она всегда следила за велением времени, а время не прекращало ее удивлять, она приобрела первый телевизор, достойный их семьи, который поставила в маленькой гостиной. Несколько месяцев спустя, вдохновленная этими домашними спектаклями, она купила еще один телевизор. Он занял место в ее будуаре. На следующий год, узнав, что американцы рассчитывали высадиться на Луне, она без колебаний снабдила телевизором Валлонг.
Хотя она проводила все послеобеденное время в постели, Клара могла еще давать распоряжения по поводу ужинов, организацию которых отныне поручила Мари. И та и другая ценили важность приемов и умели устраивать их с завидной легкостью, которой так не хватало Магали. Карьера судьи складывалась и в гостиных, и они обе работали на Винсена. История семьи Морван-Мейер в очередной раз повторялась на авеню Малахов. Винсен был один, не вполне счастлив, но все же сознавал долг отца и ответственность судьи. Клара по-прежнему была убеждена, что ей удалось сделать его похожим на своего сына. Она помнила, как Шарль хорошо держался, когда бывал в отчаянии, и у Винсена не было выбора, кроме как противостоять обстоятельствам.
