Двойное дыхание (ЛП) - Реинхардт Лиз (полные книги txt) 📗

— Это довольно хорошенькая вещица, — я наклонилась и показала ему несколько приложений.

— Потрясающе! — под конец произнес он и закрыл крышку. — Я рад, что у тебя это есть. Ноутбук намного облегчит учебу.

— Нам придется делать много ерунды на компьютере?

— Да, — ответил он. — Здесь даже лаборатория есть. Я хожу туда, чтобы делать свои задания.

— Иногда легче работать в школе, — я положила ноутбук обратно в рюкзак.

— Да, особенно по сравнению с моим домом, — скривился Джейк. — Кстати, несколько месяцев назад мне достался грузовик дедушки.

Меня не покидало ощущение, что он хотел сказать намного больше.

— Это здорово. Мне еще рано думать о вождении чего-либо, кроме моего велосипеда, поскольку мне исполнится шестнадцать только в октябре.

— Тебе только пятнадцать? — спросил он, округлив глаза.

— Я осенний ребенок, так что мне остается пятнадцать в первый месяц школы, а шестнадцать будет через месяц. Это только кажется, что я очень маленькая, но это нормально для второкурсницы.

— Ну да, — произнес он и нервно облизнул губы. — Согласен. Это, конечно, не обязательно, но так как я все равно за рулем, то мог бы подвозить тебя до дома, когда станет очень холодно.

— Джейк, ты живешь около получаса езды от моего дома. Мне по дороге к Огаста.

— О, Огаста? Я ведь работаю там неподалеку, и я почти всегда на работе.

— Работаешь? Где? — мысль о том, чтобы работать прямо сейчас была так далека от меня. Мама хотела, чтобы я проводила свое время за учебой, а летом отдыхала. К тому же, у меня нет никаких навыков.

— Я работаю на ферме Зинга. — Он вытащил бумажник из заднего кармана и показал свое удостоверение. Фотограф отлично уловил его слабую улыбку. Я прижала к ней палец на карточке, пока он не положил ее обратно.

— Так что ты там делаешь? — поинтересовалась я, заинтригованная этой информацией.

— Я вожу тракторы и помогаю чинить их. Гружу и упаковываю фрукты для перевозок. Помогаю в магазине. Осенью работаю на тыквенных участках, езжу на тракторе и тружусь в яблоневых садах. В Рождественское время я занят на лесной ферме. Весной мы обрабатываем почву, мульчируем [17] и сажаем цветы. Лето — время сбора ягод. Скукотища.

— По мне, так звучит неплохо, — сказала я, все еще оставаясь под большим впечатлением. — Ты на что-то копишь деньги?

— Ну да, есть кое-что. Мне нужно много новых деталей для грузовика, и я хочу новый мотоцикл.

— Да, я видела твою фотку на Фейсбуке.

Его лицо засияло.

— Ты смотрела меня на Фейсбуке?

— Да. Я послала запрос на дружбу. Ты не проверял?

— Черт, проверю сегодня, — улыбнулся он и облокотился о спинку стула.

— Не наклоняйся так, — предупредила я. — А то перевернешься и разобьешь голову.

— Там все равно нечего повреждать, — ответил он, однако опустил стул со стуком. — Так, напомни, что ты там читаешь по английской литературе?

— «Повелителя мух» Уильяма Голдинга. Читал ее? — я сомневалась в этом и могла только представить, как мучительно слушать в записи эту особенную книгу. Язык, которым написана книга, мог поразить вас до глубины души, если бы сюжет не вращался вокруг жестокости английских детей.

— Стоит почитать?

— Да, то есть, я так думаю. Она про мальчиков из Англии, которые попали в авиакатастрофу и остались без взрослых на острове, спятили и стали преступниками.

— Звучит интересно. «Повелитель мух»... почему такое название?

— Не могу сказать, — я кинула на него свой фирменный взгляд искоса. — Тебе просто нужно почитать ее.

Он ничего не ответил, но когда нагнул голову, чтобы продолжить работу над своим дизайном, я заметила его улыбку. Мне нравилось, что он серьезно воспринимает мое мнение, что хочет почитать то же, что и я, что так явно обрадовался моему запросу дружить.

— Итак, ты собираешься идти на свидание или еще куда-нибудь сегодня вечером? — спросил он, сохраняя концентрацию на аккуратных линиях, которые чертил.

— Ты пытаешься спросить, нет ли у меня парня, Джейк Келли? — подразнила я, дернув уголок его бумаги.

Он застенчиво засмеялся, но все еще не поднимал глаза.

— Возможно, — его губы двигались вперед и назад, будто он говорил что-то еще. — Ты можешь не отвечать, — его голос снова стал сдержанным, чему я удивилась.

— Я не ФБР, Джейк. — Я нарисовала крошечную звездочку на его бумаге, но затем стерла ластиком. Он кончиком пальца стряхнул стружки. — Ты можешь спрашивать меня о чем хочешь. Да, у меня есть планы на вечер. — Я почувствовала злорадство и ликование, когда его лицо слегка поникло, так как он подумал, что я собираюсь на свидание. — С моей подругой Келси. Мы собираемся красить ногти и смотреть сопливые девчачьи фильмы.

— Мне нравится, как это звучит, ­— он судорожно протянул руку и схватил мою ладонь. У меня перехватило дыхание. Он разглядывал мои ногти. — Выглядят неплохо.

До меня дошло, что на них все еще были остатки слегка потрескавшегося голубого лака.

— Они выглядят ужасно. Тебе не нужно врать мне, чтобы быть милым, Джейк. Ты мог просто сказать: «Оу, твои ногти выглядят паршиво», — сказала я, подражая мужскому голосу.

— Ну, это отстойная имитация моего голоса, — он улыбнулся так широко, что я могла увидеть из-за стола его выступающий верхний клык. — Но ты должна знать, что чертовски привлекательна, даже с потрескавшимся лаком. — Он покраснел как свекла: весь до кончиков волос. — Черт, Бренна, ты вынуждаешь говорить такие неловкие вещи, — он потер рукой шею.

— Эй, не надо обвинять меня, когда испытываешь желание сделать странное заявление, — я прикусила щеку, чтобы подавить смешок. Я была польщена и, набравшись храбрости, добавила, — тебе следует знать, что ты очень привлекательный, Джейк.

Румянец, который исчез, вновь вспыхнул ярко-красным.

— Спасибо, — ответил он, не встречаясь с моими глазами, но улыбаясь и тряся головой.

— Тебя это озадачило? — я легонько толкнула его локтем.

— Нет, — его голос стал очень серьезным, — просто дает мне пищу для размышлений.

Я наклонилась так близко, что могла почуять свежесть лосьона после бритья.

— Я знала, что почувствую что-нибудь горячее, — вызывающе наклонила я голову.

Он засмеялся, и учитель взглянул на нас с предупреждающим блеском в глазах, так что мы оба быстро пригнули головы и вернулись к работе.

Несколько минут спустя я передала ему записку:

«Где ты катаешься на своем мотоцикле?»

Я написала это без задней мысли, так как сделала бы с кем-то, сидящим рядом со мной в школе, с кем я тысячу раз хотела поговорить. Как только я повернула листок и увидела нервный блеск в его глазах, то вдруг почувствовала себя огромной дурой. Он сказал мне в первую нашу встречу, как тяжело ему читать и разбирать написанное.

Он достал ручку и нервно облизнул губы.

«Вернон».

Он выводил буквы медленно и аккуратно.

«Ты соревнуешься?» — написала я, потому что не хотела, чтобы он думал, что я считаю его тупым или не умеющим что-то делать.

Он читал внимательно, губы при этом двигались, беззвучно произнося слова. Он снова взял ручку:

«Да. И побеждаю».

Я сморщила нос и написала:

«Так ты большая шишка? Может быть, я как-нибудь приду и посмотрю на тебя?»

Я подвинула ему листок и отвернулась, пока он читал. Я не хотела давить на него, но краем глаза наблюдала, как он прищуривается, как двигается его рот. Это напомнило мне как, будучи в Дании, я пару раз встречала реально крутого парня, который пытался завязать разговор. Многие люди в Дании тратят годы на изучение английского языка, но не всегда используют его, особенно в сельской местности как Ютландия. Поэтому я болтала, взволнованная тем, что было с кем поговорить, а парню приходилось прикладывать большие усилия, чтобы поддерживать разговор и выдавать связные ответы, не лишенные смысла. Сначала это было весело, но затем посещало чувство вины. Ведь для них это была всего лишь изнурительная работа.