Леший и Кикимора - Копейко Вера Васильевна (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
— Дурочки потому что. Выходить за иностранца — портить себе жизнь. Ты никогда не поймешь, что он такое на самом деле. Даже если выучишь язык на пять с плюсом. Я это давно поняла, а недавно получила новое подтверждение.
— Ну-ка, ну-ка. — Саша встрепенулась и убрала руки от вазы.
— Внучка моей коллеги отправилась в круиз с вполне определенной целью. Путешествие начиналось от Сан-Франциско, это, как тебе известно, Штаты, Калифорния.
— Молоденькая? — насмешливо спросила Саша.
— Старше тебя лет на десять, у нее ребенок, девочка пяти лет. Она хорошо зарабатывает — частными уроками английского, к ней стоит настоящая очередь. У нее очень здорово получается с детьми, особенно с хулиганистыми. Знаешь, какой у нее принцип? Качаешься на люстре — качайся, но все, что ты произносишь оттуда, пожалуйста, на английском.
— Дальше, — потребовала Саша.
— На теплоходе она решила, что нашла то, что искала. Американец сорока лет, компьютерщик с хорошим доходом.
Саша не сводила глаз с тетки. А та продолжала:
— Он пригласил ее в Нью-Йорк, она поехала на Рождество. Одно насторожило сразу — он принимал какие-то таблетки. Хотя для американца дело привычное — глотать пищевые добавки, витамины всех цветов радуги. Они закидывают их в себя горстями, как ты только что орехи.
— Он познакомил ее с родителями? — спросила Саша.
— Правильный вопрос, это барометр. Для внутренней погоды американца. Да, он свозил ее в Сент-Пол, это тоже Калифорния. Он предложил пожениться и даже удочерить девочку.
— И что? — Саша шелушила новую порцию.
— Виза закончилась, она вернулась в Москву и стала готовиться. Потом приехала во второй раз. На третий день ее возлюбленный сказал, что ему непривычно тесно в квартире. Она решила — шутка, спросила: не она ли его стесняет и не уехать ли ей в Москву? Жених ответил, что было бы неплохо.
— Но она же только что приехала! Он что, не знает, как получить визу? Или сколько стоит билет? — не выдержала Саша.
— Знает. Но ему все равно тесно. Он привык жить просторно.
— У него точно крыша течет. — Саша засыпала в рот горсть ядрышек.
— Она переехала к подруге, которая более удачно вышла замуж. Та объяснила, что американские мужчины — да, со странностями. Особенно те, которые остались в одиночестве. А она должна выбрать — если с его помощью хочет осесть в Америке, придется терпеть. Если хочет любви — забыть о нем. И знаешь, что она сказала своей бабушке, когда вернулась? Стала больше ценить себя — она молодая, симпатичная, с хорошей работой, у нее дочь, а в жизни столько интересного. Для чего ей нужен сумасшедший мужик? Будь он не американец, она близко к такому не подошла бы, понимаешь?
— Еще бы, — фыркнула Саша. — Но некоторые что-то находят. Одна девушка из Менделеева поехала в Грецию — подшивать шубы в меховом магазине и нашла себе француза. Он ездит по всему свету, строит огромные аквариумы, и она с ним. Они живут в домохаусе в автомобильном прицепе.
Катерина Николаевна вздрогнула, но Саша не заметила. Домохаус…
— Ты хотела бы жить в автоприцепе? — спросила она насмешливо Сашу.
— Никогда. У Мишиного дедушки тако-ой дом… Вы еще увидите. Теперь убедились, что я не собираюсь изменять родине? — насмешливо спросила Саша.
— Я не о тебе волнуюсь, а о себе. — Саша метнула в нее удивленный взгляд. — Если что-то случится, твой Миша предъявит мне претензии.
Сашино лицо разъехалось в улыбке.
— Все будет о’кей, — бросила она и отвернулась от тетки.
— Все, теперь спать. Завтра еще день на сборы. — В голосе Катерины Николаевны слышалось удовлетворение. Она сказала все, что хотела. Мудрая Галия наверняка одобрила бы ее.
Укладываясь в постель, она подумала, что Саша совсем не волнуется перед поездкой. И снова похвалила себя, как правильно поступила в свое время: вместо того чтобы тихо возмущаться — почему в молодежных делегациях от комитета столько родственников коллег, она устраивала в них Сашу. На первом курсе племянница съездила в Польшу и Финляндию. Потом смешно, в лицах, изображала игру, которую назвала «Узнай, кто чей, или Правильно выбери друзей».
Катерина Николаевна хохотала, когда девушка изображала надменную внучку референта второй дамы, которая, отталкивая других, старалась сесть рядом с племянницей референта первой дамы в автобусе. А племянница секретарши третьей дамы кормила с руки жареными тыквенными семечками внучку начальницы отдела кадров…
Да, а ведь она даже не позвонила своей сестре, не спросила: она не против Сашиной поездки? Даже в голову не пришло. У них с сестрой небольшая разница в возрасте, но между ними глубокая пропасть. Может быть, причина в традиционной модели жизни, выбранной сестрой или данной от рождения, как цвет волос или глаз? Она казалась Катерине лишенной волшебства, игры. На самом деле — институт, муж-однокурсник, Подмосковье, НИИ, трое детей, старшая из которых — Саша.
Она вытянулась на жестком матрасе, закинула руку за голову. Нет игры? — осадила она себя. А походы, палатки, байдарки… Она поморщилась, точно так же, как Саша, когда говорила о страсти родителей к походам.
Катерина Николаевна вспомнила лицо Сашиного отца, который с некоторым недоумением и даже опаской относился к свояченице, сестре жены, однажды сказал о старшей дочери: «Александра пошла в свою тетку».
Вот и хорошо, подумала Катерина Николаевна и закрыла глаза. Завтра Саша съездит к родителям, потом прощальный ужин — и вперед!
Когда в прихожей раздалась трель домофона, она молча нажала кнопку — это Саша. Даже раньше, чем можно было подумать. Ну конечно, Миша ее привез, не автобус, Катерина Николаевна улыбнулась. Верноподданный ее величества. Отец отдал ему старую «девятку».
— Ну как? Попрощалась с семьей?
— Поцеловала всех, даже кошку Лушку, — сказала Саша.
— Замечательно, теперь легкий ужин — и удачи! — командовала Катерина Николаевна. Когда она говорила так резко и отрывисто, это означало, что она волнуется.
— Я удачливая, — сказала Саша.
— Отлично, — бросила Катерина Николаевна, снимая фартук с райскими птицами по всему полю. Она повесила его на красный крючок на стене. Взяла с плетеного сундука длинный широкий шарф который называется пашмина. Мягкий, легкий, он укрыл плечи, которым было сегодня зябко. Конечно от волнения.
— Я удачливая, — повторила Саша, которая уже сидела за столом. Она вздернула подбородок, на нижней губе таял оранжевый кусочек апельсиново-ванильного мороженого.
— Ага-а-а, уже приложилась к мороженому, — заметила Саше Катерина Николаевна. — Удачливая, — повторила она. Она села напротив Саши, которая, почувствовав влагу от растаявшего мороженого, взяла белую бумажную салфетку и промокнула губы. — А ты знаешь, что такое быть по-настоящему удачливой? — спросила она.
— Незаметно съесть мороженое, — по-детски захихикала Саша.
Но тетка на этот раз не приняла игру.
— Стать эталоном времени, вот что это значит. — Пашмина — подарок из Италии — плотно обхватила спину и грудь.
Саша отскребла серебряной ложечкой от смерзшегося рыжего шарика еще кусочек и отправила в рот. Вкус был колючий, то ли от непривычной дозы ванили, то ли от холода самого мороженого. Катерина Николаевна выбрала его из всей горы коробочек в холодильнике гипермаркета, в который они вчера ездили, и сказала, что оно национальный продукт американцев, как индейка или гамбургер.
— Мои родители всю жизнь пасут этот самый эталон, — фыркнула Саша.
— Ах да, на самом деле. — Катерина Николаевна поморщилась. — Он же в их институте. В подвале, да? Я видела по телевизору. По нему поверяют Кремлевские куранты в канун Нового года. А что родители с ним делают?
— Открывают комнату, когда приезжает телевидение, — фыркнула Саша.
— Невероятно ответственно, — насмешливо бросила тетка. — Но я говорю о другом эталоне, Саша. — Она отбросила пашмину, под ней оказался тонкий шерстяной свитер фиалкового цвета. — Ты сама должна стать эталоном времени, соответствовать ему. Оно не будет подстраиваться под тебя…
