Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо - Горбачева Наталья Борисовна (читать книги полные .TXT) 📗
В ближайшую после злосчастного визита субботу, за семейным обедом Люба впервые заговорила о том, что их двухкомнатная квартирка станет тесной, когда появится маленькая…
– Я все посчитала, через две недели срок окончания нашего пятилетнего вклада… – Любины глаза светились. – С процентами нам как раз хватает на трехкомнатную. Ты знаешь, Демичевы готовы поменять свою квартиру на нашу с доплатой.
– И сколько они нам доплатят? – хмуро спросил Гриша.
– Да не они, Гриш, а мы! У них же трехкомнатная, в центре, ремонт недавно сделали, очень хороший.
– А-а-а… Демичи… Очень вовремя!
– Правда ведь?! Мы с тобой только поговорили. Надо подождать до конца месяца, а потом снять деньги в банке…
Близнецы-подростки Петр и Павел сами догадались, что мать в интересном положении – выросший животик было уже невозможно скрыть. Им нравились обе перспективы – и прибавление семейства, и новая квартира.
– Значит, теперь у каждого будет по отдельной комнате! – воскликнул Павел.
– Это как это? – удивился Петр.
– Просто: у тебя одна, у меня – одна, у родителей – тоже своя комната. А младенца пока и за человека нечего считать!
– Дурак ты! – Петр щелкнул брата по лбу.
– Прекратите! – стукнул по столу Гриша.
– Бедная моя девочка… – улыбнулась Люба, поглядев на свой живот. – Братики у тебя – не промах! Гришенька, а знаешь, что я вчера слышала в магазине? Лида-почтальонша сказала, что Козловский уехал с женой и с горой чемоданов. А еще – что у них в доме кто-то другой теперь живет…
– Ерунда! Сарафанное радио! – возмутился Гриша. – Бабам заняться нечем!
– Да пусть себе болтает! Что ты так всполошился?
– Это делу вредит, понимаешь? Бизнесу… Я звонил Родиону. Он доделает свои дела и приедет!
– Ура! – радостно воскликнул Петр. Он единственный из семейства знал об отцовской проблеме, потому как видел и слышал «электриков», приходивших к Жилкиным домой требовать долг Козловского.
На душе горе-предпринимателя Гриши, доброго и доверчивого человека, было тяжело, как никогда. Все его небогатые возможности были исчерпаны. Оставалось одно – воспользоваться семейными накоплениями…
Девушка в Сбербанке предупредила, что срок вклада истекает только через две недели и если он заберет деньги сейчас, то все проценты аннулируются. Гриша написал заявление.
За деньгами его попросили прийти на следующий день. Он принес из дома хозяйственную сумку, сложил туда около полусотни долларовых пачек, озираясь, вышел из Сбербанка, добежал до своего видавшего виды «Москвича». Погони не было. Когда Жилин приехал на склад, то долго сидел в машине, наблюдая, нет ли слежки. Потом зашел в свой офис, набрал нужный номер, сказал:
– Приходите, все в порядке.
Кредиторы прибыли ровно в девятнадцать ноль-ноль. Гриша прямо в сумке передал им деньги, выдохнул:
– Здесь ровно двадцать тысяч.
– Пересчитай, – приказал один бандит другому. На вид они казались Грише одинаковыми: накачанными бритоголовыми Шварценеггерами.
– Ровно двадцать! Как в аптеке, – сказал считавший.
– Я же говорил, все точно.
– Где же точно? Трех штук не хватает, – на ходу заявил второй качок.
– Как это не хватает? – возмутился Гриша. – У меня больше нет денег, я взял в банке все, что у меня было.
– Сочувствую, но помочь ничем не могу. Сегодня три тыщи, послезавтра – четыре и так далее. Ищи деньги, коллега!
С тем бандиты и вышли, забрав с собой все многолетние сбережения Жилкиных. Гриша закрылся в своем офисе и, потеряв ощущение пространства и времени, словно невменяемый, просидел до полуночи. К семейному ужину, как обещал, он не явился. Любе снова пришлось объяснять близнецам, что «папа опять на складе».
– Понятно… – сказал Павел. – На нем всегда все ездят.
– Паша, не надо так о папе, – вздохнула Люба.
– Хорошо. Только я вслух сказал то, о чем другие про себя думают.
– Нет, Паша, все думают по-другому. Отец – честный и порядочный человек. И если этим кто-то пользуется, то это только минус тому человеку.
– Я понял, мам, – ответил восемнадцатилетний парень. – Только в бизнесе надо и зубы показывать.
– Вот вырастешь, мы на тебя посмотрим… на зубастого.
– Будь спок! За меня не волнуйся!
За кого можно было действительно не волноваться, так это за Лику. Через полгода она напрочь забыла о своей летней трагедии, когда провалилась в архитектурный. Она была упорной и жизнерадостной девушкой, долго унывать не могла. Искра несомненного ее таланта разгоралась все сильней. К собственному удивлению, подогреваемая поддержкой Михаила Прорвы, она действительно разработала обещанный бизнес-план и однажды представила его на родительский суд.
– Пап, ты что-нибудь слышал о сельском туризме? – начала она издалека.
– Это вроде как Васильевы дом дачникам сдают и дерут с них почем зря, – отозвался Лобов, просматривая газету.
– Нет… Ты послушай, не читай! Сельский туризм – это отдых и реабилитация в экологически чистой зоне.
– А по-человечески объяснить можешь?
– По-человечески – это свежий воздух, чистое питание, рыбалка, лошади.
– Угу! И комары, туды их в качель! Рано что-то в этом году начали жрать… Турция все равно лучше нашей деревни, – подзадоривал дочку Лобов.
– Папа, сельский туризм сейчас в моду входит, например, в Польше и Прибалтике.
– Мне кажется, что у нас не привьется, – осторожно сказала мама Таня, стряпавшая на своем рабочем месте у плиты.
– Нет, мамуль! Сейчас уже все понимают, что человек должен отдыхать на земле, спать на чистом воздухе, пить парное молоко, есть горячий хлеб…
– Ты что же это, хочешь устроиться на нашей земле?
– Конечно, папуль! Где же еще?
Лика, словно фокусница, достала из своего портфеля сметы, планы, диаграммы, наброски архитектурных разработок.
– Вот смотрите, я все тут подробно расписала. Это примерный проект переделки дома, смета на ремонт…
– Погоди, какая еще переделка дома? – воскликнул Лобов.
– Нужно сделать пристройки к дому, для новых комнат мебель купить, еще кое-что…
– Ты представляешь, сколько это «кое-что» стоит?
– Конечно, представляю! Я посчитала. Но это окупится за три-четыре сезона!
– Быстрая какая… – Лобов задумался, переглянулся с мамой Таней, которая с сомнением сказала:
– Не знаю, Ликуш, будет ли толк от твоего туризма…
– Будет, не будет! – разволновался Лобов. – Мне вообще эта идея поперек характера!
– Папуля! Ты же сам хотел что-то придумать, говорил, земля простаивает.
– Я о другом говорил. Чтобы нам вместе, всей семьей на этой земле работать. Хочу хозяйствовать, понимаешь? Хочу быть хозяином. А ты предлагаешь «подай-принеси».
– Ты, отец, на девочку нашу не нападай, она ж хотела как лучше, – мама Таня даже оставила свою стряпню. – И с Леней надо посоветоваться.
– С ним-то зачем? – удивился Лобов.
– Как зачем? Он все-таки твой сын, наследник. Он тоже хочет во всем этом поучаствовать, правда, Лика?
– Ай! Наша дуда и туда и сюда! – досадливо махнул рукой Лобов и пошел прочь из кухни, но тут же вернулся, взял Ликины бумаги и унес их…
Раньше Лика расстроилась бы на целый месяц: она не любила, чтобы с ее «грандиозными планами» не соглашались сию же минуту. Именно своей многомесячной вселенской печалью она и заставила родителей в прошлом году разрешить ей поступать в архитектурный вместо желанного им медицинского: ведь биологией дочь увлекалась с детства…
Но теперь у нее был Миша! Он понимал с полуслова! У них уже было условлено: она звонила ему на мобильный, и Миша бросал работу, приезжал к месту их свидания – в кафе «У трассы». Так было и теперь. Миша приехал даже раньше ее, заказал кофе и ее любимые пирожные.
– Ну, что родители? – первым делом спросил он.
– Папа у меня, знаешь, какой упрямый… – шмыгнула Лика носом. – Ну, ничего. Я подсчитала, прибыль будет даже больше, чем я предполагала.
