За все надо платить (СИ) - Чеботок Наталья Юрьевна (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
Якушев недоверчиво смотрел на Леру.
— А чего тянуть? Мы знаем друг друга много лет. К тому же, если станем медлить, рискуем вновь упустить свой шанс. Я не намерен так рисковать. — Решительно расправив плечи, закончил мужчина.
— Я согласна с тобой, мы знаем друг друга давно, — вновь начала женщина, — но мы же никогда не жили вместе.
— Вот и попробуем. — Подвел итог Иван. — Ты перевозишь свои вещи ко мне, идем в ЗАГС, подаем заявление, расписываемся, планируем детей. Или двух. — Лукаво улыбнулся Иван.
Леера опешила, Иван нынешним утром решил совсем свети её с ума.
— Эй, Иван Михайлович, вы ничего не забыли, нет? — Валерия помахала рукой перед лицом мужчины.
— Точно! — хлопнул себя по лбу Якушев. — Ты так и не сказала, чувствуешь что-нибудь ко мне или нет. Ну? — от нетерпения мужчина ерзал на месте в ожидании ответа.
— Я всегда тебя любила, Ваня. — Просто ответила Лера. Ни к чему подбирать слова, если это и была неприкрытая правда. Она много лет любила Якушева, потому и не вышла замуж, не смогла найти в кандидатах на эту должность того, кто смог бы заменить Ивана. Или подарить ей хоть толику прежних чувств, что она испытывала к нему.
— Лерка-а-а, — довольно протянул Якушев и пересадил женщину к себе на колени. — Выходи за меня, а?
— Выйду. — Целуя Ивана Валерия знала, что поступает правильно. Если бы она испугалась, отступила — жалела бы об этом всю жизнь. А так у них есть шанс стать счастливыми. Оба пережили немало разочарований в прошлом и, учитывая прежние ошибки, они смогут идти по жизни. Вместе.
И сейчас, вспоминая эту сцену, Валерия улыбаясь, ехала в следственный изолятор на встречу с Набутовой. Любовь любовью, а работу никто не отменял.
Когда подзащитную Иволгиной доставили в комнату для свиданий, Лера внутренне ахнула. Затравленный взгляд Анны о многом сказал Лере. Она прекрасно знала, что делают с подследственными в камерах.
— Здравствуйте, Анна Сергеевна, — Валерия поздоровалась и предложила Набутовой присесть.
— Здравствуйте, — еле слышно прошелестел голос Анны, и она опустилась на стол, пряча взгляд от адвоката.
— Ваше дело готовят к передаче в суд. — Иволгина рассказала о методах защиты, которые собирается использовать в судебном процессе, но заметив, что её не слушают, замолчала. — Вас что-то беспокоит?
Набутова по-прежнему не поднимала головы.
— Нет, все в порядке.
Но Валерия ей не верила. Во-первых, Набутова вела себя слишком тихо: не огрызалась, не смотрела на адвоката свысока, как было ранее. А во-вторых, она прятала лицо, да и укутана была с ног до головы.
Смутные подозрения, оформившиеся в уверенность, не дали Лере бездействовать. Подойдя к подзащитной, Иволгина взяла её за руку и потянула кофту вверх. Так и есть, кожа вся в синяках!
— Вас избили! — Лера констатировала факт, а не задавала вопрос. Заглядывая в лицо Набутовой, Лера возмущалась про себя. Как бы она не относилась к подзащитной, но никто не давал права избивать Набутову!
— Нет, никто меня не бил. — Анна отдернула руку и отодвинулась от адвоката, натягивая кофту обратно.
— Зачем вы их покрываете? — изумилась Иволгина, решив, что не оставит этого так.
— Никого я не покрываю. Вы закончили? — Набутовой хотелось уйти. Жалость Иволгиной ей не нужна. Хотя очень хотелось обратиться за поддержкой, расплакаться, чтобы тебя пожалели, в конце концов. Хотя бы немного. Но находясь в стенах изолятора, Анна поняла одно, ей не на кого рассчитывать, а значит, просить помощи не стоит.
Иволгина несколько минут молчала, а потом с решительным видом направилась к двери, позвав надзирателя.
— Мою подзащитную избили! Я требую, чтобы её перевели в другую камеру.
Надзирательница с усмешкой слушала Валерию, не предпринимая никаких действий, пока Иволгина не припугнула её.
— Я сейчас напишу жалобу!
На женщину подействовало, и она пригласила в комнату медсестру. После осмотра, который занял несколько минут, медсестра зафиксировала все телесные повреждения. Надзирательница перестала ухмыляться.
— Кто вас избил, Анна Сергеевна? — допытывалась Иволгина, но Набутова упорно молчала.
Надзирательница присоединилась к адвокату.
— Назовите фамилии участников драки!
Анна продолжала хранить молчание, понимая, что после того, как она откроет рот — ей не жить.
— Ладно, разберемся. — Надзирательница увела Набутову, оставив адвоката составлять жалобу.
Анну втолкнули в камеру.
— Поле обеда каждую из вас допросят! — рявкнула надзирательница, испытывая сильную неприязнь к Набутовой. Из-за этой девки придется искать другую камеру, переводить её, оформлять документы.
— С чего бы? — моментально насторожилась Зайцева.
— По факту избиения Набутовой. — Сверкнув глазами, надзирательница покинула камеру.
Воцарилась тишина, каждый приходил в себя от ошеломляющих слов. А потом камера наполнилась криками:
— Ты сдала нас?
— Стукачка!
— Сука!
— Девочки, бейте её! — и Зайцева первая набросилась на Анну.
В камере завязалась потасовка, участниками которой стали все заключенные. Со всех сторон на Анну сыпались удары, ей голову оттягивали за волосы назад и били в шею, грудь, пинали по ногам. Анна яростно отбивалась, но силы были неравны, и вскоре она упала на пол. Сокамерницы с остервенением пинали тело Анны, не разбирая, куда наносят удары. Голова, руки, ноги, живот, спина — что попалось, то и били. Зайцева отделилась от толпы и, схватив что-то из-под подушки, вернулась. Схватив Набутову за волосы, Зайцева поднесла к её лицу «мойку».
— Что, тварь, переживаешь за свое личико? Вон как его прикрываешь. — С ненавистью прошипела Зайцева и несколько раз полоснула чем-то по лицу Анны.
Набутова громко закричала, почувствовав, как лезвие, а это было именно оно, распарывает кожу. Боль была невыносимой, резкой, острой.
— Не ори, сука! — Зайцева вновь полоснула Анну по лицу. Уже по другой щеке.
Набутова закрыла лицо руками, крича от боли. А когда убрала руки, увидела, что они все в крови. Громкий вой наполнил камеру.
На это сразу среагировали надзирательницы, камера заполнилась женщинами в форме, которые развели заключенных по углам. Набутову увели из камеры.
Медсестра оказывала помощь Набутовой, промывая порезы на лице.
— Как же вы такое проглядели? — сокрушалась женщина, так и не привыкшая к такой жестокости между заключенными.
— Да пока решали вопрос с переводом в другую камеру, все и случилось. — Ответила надзирательница, зная, что им попадет за эту драку. По ним ударят рублем — лишат премии, занесут выговор в личное дело, а это очень серьезно.
Медсестра заклеила раны и обратилась к надзирательнице.
— Ей в больницу надо, порезы слишком глубоки — необходимо их зашить, причем косметическим бы швом, чтобы потом пластику было удобней делать. — Медсестра замолчала, в её словах слышалась жалость к заключенной. Как той потом с таким лицом жить дальше? Когда-нибудь она выйдет на свободу, а тут такое…
— Отправлю её в МОБ, пусть сами решают. — Равнодушно сказала надзирательница. Тратить свои нервы на переживания о судьбе какой-то заключенной она не станет. На всех жалости не напасешься.
Анне казалось, что она попала в другую реальность. Кругом был туман, слова доносились до неё сквозь толстый слой ваты, но она не понимала их. О чем говорила медсестра с надзирательницей, Анна не ведала. Она смогла понять лишь одно — Зайцева порезала ей лицо. Лишила Анну того, что ценилось больше всего. КАК такое могло произойти с ней? Это что, расплата за то, что она натворила в жизни? Не может быть! Это слишком жестоко, она не заслуживает такого! У нее забрали все, чем она дорожила в жизни. ВСЕ. У нее ничего не осталось. Да, она совершала много ошибок, она не была идеальным человеком, но…. Разве утрата красоты, лишение свободы это не жестоко ли? Ведь можно было как-то иначе решить этот вопрос, не применяя таких страшных мер. Анне не верилось, что все это происходит с ней. Что это не кошмарный сон, не другое измерение.
