Невинная для Лютого. Искупление (СИ) - Коротаева Ольга (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Можно осуждать меня за то, что привязан к родственнице врага. Можно ревновать к этой светлой девчонке, которую сломала жизнь. Но это никогда не поменяет моего отношения к Волковой — она для меня сестра. Пусть не родная, но сестра. И Серый тоже брат. Был. Я лишь представил, что он умер, трагично погиб, хотя самообман не особо работал — кулаки чесались, стоило представить, что он творил с Милой и сколько потом притворялся хорошеньким. Он даже собрал отряд, чтобы тело жены найти. Подонок. Смотрел, как я корчусь на ее могиле, хлопал по плечу и незаметно усмехался, что никто ничего не понял. Чтоб ты сгнил в тюрьме!
Как я уснул, сидя возле Насти и поглаживая ее холодные руки, не помню, но зато пробуждение оказалось резким и неприятным.
Лина неласково потеребила меня за плечо и холодно произнесла:
— Не хотела тебя отвлекать от верной службы у ног сестры убийцы твоей жены, но всё же решила сообщить, что мне нужно отлучиться по делам. Бизнес. Если ты сможешь присмотреть за Сашей, я не стану вызывать няню. Но… — Она с кривой улыбкой и тёмным взглядом покосилась на Настю. — Но если ты занят, я найду хорошего специалиста.
Хотелось разозлиться, но ее милая ревность внезапно плеснула в душу тепла. С трудом сдержав улыбку, повернулся, размял затекшую руку на которой спал, прищурился и медленно встал. Жена отступила к стене и испуганно распахнула глаза. Она рослая, но рядом со мной все равно маленькая. Хрупкая.
— Я должен служить только тебе, Ангел? Ведь так? — Голос сел, оттого казался жутко-пугающим. Шагнул вперед, и Лина прижалась спиной к стене. Мне стоило быть осторожней, но так хотелось ее подразнить, потому я, не церемонясь, впился в ее губы и украл еще один безумный поцелуй. Щекотал, посасывал, запутывал ее язык, пока в брюках не стало тесно и больно. Когда оторвался, пришлось Лину придержать за плечи, чтобы не съехала на пол. — Куда это ты намылилась, женушка? — добавил сипло.
Лина тяжело дышала, переводила взгляд с меня на Настю, будто приходила в себя, ощутив моё возбуждение. Щёки её заалели, в голосе послышались виноватые нотки:
— Лёш, мне не нравится, что ты сам ухаживаешь за Настей. Может, наймём сиделку? И тебе будет спокойнее… — Отвела взгляд и закончила: — И мне.
Отступила к двери и поспешно сменила тему:
— Мне нужно отлучиться по делам фонда, уладить кое-какие финансовые вопросы. Это не займёт много времени. — Снова посмотрела на меня и улыбнулась: — Я не прошу тебя поехать со мной, ведь ты не телохранитель и не личный водитель… — Улыбка её растаяла, глаза полыхнули. — Сама справлюсь.
Ухмыльнулся, услышав шпильку — маленькая вернула мне обвинение, что я для неё лишь прислуга. Будто ей действительно было больно услышать те слова, словно я для неё нечто большее, чем думал. Но стоило представить это, как Лина холодно, по-деловому, напомнила:
— Прошу, стучись к Саше прежде, чем зайти. Постарайся не улыбаться. Твое искаженное лицо пугает мальчика и… — Тут она встрепенулась: — Точно! Папа обещал Сашке, что научит его кататься на лошади, но ему некогда. Предложи сыну пройтись с тобой до конюшни, когда пойдёшь проверять Агату. Врач говорила, что ребёнку полезен контакт с животными. Я надеюсь, что, пока я на фирме, вы тут не… — Она подняла лицо, и при улыбке вокруг небесного цвета глаз собрались лукавые лучики. — Не поссоритесь.
Взялась за ручку двери и замерла на мгновение, будто хотела что-то добавить, но, покосившись на меня, лишь поджала губы и вышла.
По делам фонда? Не того ли, со счёта которого Лина перевела деньги Чеху?
Глава 19
Лютый
Ангелина вышла из комнаты Насти, а у меня сердце к горлу подскочило. Странное ощущение надвигающейся беды, предчувствие, что сильнее любого желания отдохнуть и поспать. Обернувшись на мирно-спящую Волкову, убедился, что она в норме, вывалился в коридор и догнал жену.
— Я с тобой поеду, — переплел наши пальцы, поцеловал ее в тыльную сторону ладони и твердо сказал: — Жди меня в холле, я быстро — переоденусь только.
Она замерла, открыла рот, словно хотела возразить, взгляд заметался. Но ответить не успела, я услышал звонкий детский голос:
— Мам! Ты куда? А обещала почитать.
В дверях детской замер Сашка. Тонкие ручки ребёнка держали книжку, пижама в лошадках помята. Плохо спал? Приснилось что-то страшное? Сын смотрел на Лину так, словно меня и не было рядом, и в широко распахнутых глазах я видел страх. А потом мальчик кашлянул, и Лина со вздохом направилась к нему:
— Конечно, почитаю. — Обернулась и с улыбкой добавила: — Пока папа собирается. Пойдём в гостиную.
Приблизилась и, забрав из рук ребёнка книжку, открыла её:
— Где мы закончили?..
Я хотел подойти ближе, но сын зыркнул на меня, как на врага, пришлось отступить. Ему нужно время, знаю, хотя сердце выкручивало от того, что нельзя родного человечка обнять, потрепать по волосам, покатать на спине, подурачиться. Да много чего!
Пока переодевался, думал, что нужно привезти хорошего психотерапевта для Сашки. Тот, что его осмотрел после интерната, совсем не внушал мне доверия. Врач заикнулся о том, что сын не боится меня, он просто меня не знает. Даже не понимает, что забыл. Представить такое трудно. Как можно забыть отца?
Я достал мобильный и набрал тетю Машу. Вот еще нянек нанимать, когда есть родные люди.
— Мне нужна твоя помощь.
— Леш, ты хоть поспал? — тетя быстро переключила тему.
— Не важно. Высплюсь. Как-нибудь.
— Так нельзя, ты себя в гроб загонишь, — возмутилась родная. — Чем помочь, сынок?
— Ты же хорошо знаешь человеческую душу, помоги мне с сыном контакт наладить. Если не узнает он меня, пусть хоть не прячется, когда я подхожу к нему. Тетя, я совсем запутался. Не знаю, что делать и как дальше быть.
— Ну, с Сашей не так быстро. Меня он тоже не узнал, зато принял Ангелину — и это очень хорошо.
— Хорошо, — стер ладонью усталость с лица, но не особо помогло. — Только материнский инстинкт у Кирсановой непробиваемый. Она меня к сыну не подпускает. Я скоро сорвусь.
— Не вздумай. Она хорошая мамочка, не наговаривай.
— И еще, — перебил я. — Нам нужна няня, которой я бы доверял. Пожалуйста.
— Ладно, куда вас сложных денешь. Попрошу Мишу привезти меня к вам. Скоро буду.
Спускаясь по лестницев гостиную, я прислушался к голосам:
— Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно, ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил… Да, конечно, сказал Лис. Но ты будешь плакать! Да, конечно. Значит, тебе от этого плохо. Нет, возразил Лис, мне хорошо… Он умолк…
Лина читала мягко, ласково. Совсем не так, как Мила — будто научную диссертацию. Покойная жена говорила, что за день так устает, что уже не до сказок, потому обычно читал я. Теперь Сашка меня не просит, а если захочу это сделать — слушать не станет. Убежит и спрячется под кроватью. У меня же улыбка страшная, лицо кривое. Бр… И злиться на Ангела охота, а не злится оно. Как так-то?
Мила, когда мы только познакомились, нашла на моем плече шрам — память от неудачного поворота на мотоцикле, после чего я пересел на устойчивый джип. Она долго водила пальцами, просила рассказать, как он появился, а когда я отказался, защекотала языком ущербное место и укусила. Я был в шоке от ее смелости, но боли не боюсь, а эта маленькая кусачка позже поплатилась за рану ярким оргазмом. Где-то там на спине возле длинной изогнутой полоски шрама до сих пор остался полумесяц от зубов любимой. Она была бескомпромиссной, шальной и всегда делала то, что хотела. Мила считала, что эти отметины на коже — признак уникальности, что даже с закрытыми глазами меня узнает, найдет среди сотен тысяч мужчин, миллиардов людей.
Лину же пугает мой облик, а я не хочу убирать шрамы. Наверное, мне важно, чтобы любимая принимала таким, какой есть. Пусть это и сложно.
Зачем сравниваю Ангелину с женой, сам не знаю, оно само в мысли лезет. Обе глубоко проросли в душу, обе важны. Ангел другая — норовливая и сложная, уравновешенная и запертая в своих коварных планах и умозаключениях. С покойной женой было проще. Если она грустила, я это понимал, если в глазах вспыхивали искры — тащил в постель, если Мила шутила, то шутила так, что я рвал живот. Хотя сейчас, вспоминая, мне кажется, что я банально был счастлив, и, покрути Мила пальцем у виска или покажи мизинчик — смеялся бы до слез.
