Бандитский подкидыш (СИ) - Шайлина Ирина (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Берет мою руку и прижимает к своему животу. Там, под тонкой нежной кожей ощутимо бьётся пульс. Частит, сбивается, и мне это нравится. Можно стонать, изображая страсть, но пульс, он лгать не может. Нависаю над ней сверху.
– Хочу от тебя ребёнка, – шепчу в шею, по котооой мурашки от моего голоса. – Девочку. Такую, как ты. Но не сейчас, сейчас нельзя…
Больше не было слов. Только наши руки, губы, прерывистые, тихие, чтобы не разбудить ребёнка стоны. И чёткое понимание – раньше все было не так. А вот теперь правильно, так, как должно было быть, только я этого не знал. Но это знала жизнь, исправила, привела меня в ту электричку, в один вагон с Катей, с её острыми коленками, торчащими из под юбки….
Утро наступило слишком скоро. Я забылся сном. Сквозь него слышал, как Катя вставала ко Льву. Без неё становилось так холодно, что я с нетерпением ждал, когда же она вернётся. Будильник зазвенел в шесть, но я проснулся раньше, просто оттягивал момент, когда нужно будет проститься с этой ночью.
– Ты уйдёшь, – констатировала Катя.
– Да, – признал я. – Вы тоже. Я никому не могу довериться, но деньги решают многое. Я купил вам безопасность.
Одеваюсь не глядя на неё, хотя не насмотрелся ещё, не нагляделся. Я хотел бы просто остаться с ней. Но я мужчина. Я не буду прятаться. Бросаю на стол свёрток. Катя открывает. Там – документы. Паспорт, свидетельство о рождении. От настоящих не отличить. Катю теперь зовут Татьяной. Лев её сын.
– Но…
– Никаких но. Это временно. Просто подожди и я все решу.
Она качает головой, словно понимая, что просто не получится. Лев просыпается, плачет, жалобно, словно тоже понимает все.
Глава 18. Катя
Машина была другой. Совсем, совершенно, в разы дороже. Я даже не знала, как такая называется, в отличие от жигулей, которые были у деда, таким автомобилем в нашем семействе никто похвастать не мог.
В салоне висит гнетущее молчание. Густое и тягучее, как нуга, как расплавленная смола. Я тону и вязну в этой тишине, но нарушить её не смею. Нисколько не деликатничает только Лев. У него нет настроения, он часто хнычет жалобно, ему не нравится в автомобильной люльке. Ребёнка словно подменили.
Подменили и его отца. Смешно, но оказывается, мне нравилось, когда он был слаб. Он нуждался во мне. А теперь это другой мужчина. Сильный. Такому и не нужна, наверное, какая-то там Катька. У которой из всех богатств небольшая сумма отложенная на отпуск, да старая дача у черта на закоулках. Ему нужна та, у которой царственный голос. Которой на всех плевать. Та самая, из телефонной трубки. Вот они пара, а я так…временная нянька.
Плакать хочется ужасно, дорога все не кончается, я давлюсь слезами. Хочется доехать уже куда-нибудь, закрыть за собой дверь и наплакаться вволю, со Львом вместе, дуэтом.
– Долго ещё? – решаюсь спросить я.
Давид повернулся ко мне, чуть улыбнулся и на мгновение стал прежним. Тем, кто обнимал меня ночами. Гладил мою кожу самыми кончиками пальцами. Щекотал мою шею своим дыханием… но только на мгновение.
– Нет. Совсем немножко.
И сейчас мне становится страшно того, что эта дорога скоро закончится. Здесь мы все рядом, и ставший чужим Давид, и Лев, личико которого кривится скорыми слезами, и потерянная я. А что дальше – неизвестно.
Город закончился. За окном поплыл лес. Осени надоело быть словно вырванной из лучших стихотворений и самых красивых полотен. Она устала быть золотой и стала серой. С неба льёт, под колёсами автомобиля плещутся лужи. Лес длинный, бесконечный, такой тёмный, что приуныли даже вечно-зелёные ели. Если поехать налево, там где-то будет моя деревня, остановка, на которой мы в тот день со Львом автобус ждали.
Но мы поехали направо.
Посёлок появился внезапно. Просто вынырнула из-за стены леса стена, за ней ещё одна. Я искренне надеялась, что мы не сюда. Вот моя деревня, несмотря на всю свою заброшенность была уютной. А тут…глухие заборы, людей не видно, словно повымерли. Одна радость – Лев уснул.
Мы ехали сюда. Остановились перед большими железными воротами, они медленно, с лязгом открылись. Въехали внутрь. Большой двор, наглухо забетонированный, ни одной травинки. Качели железные скрипят. В углу, на цепи, большой вислоухий пёс, тощий ужасно, словно не кормят его.
– Я не хочу тут, – вырвалось у меня.
– Здесь ты будешь в безопасности, – голос Давида категоричен.
Вышла. Отстегнула люльку со спящим ребёнком. Стою и не знаю, куда деваться, что делать. Из дверей дома выкатился малыш лет пяти, грязный, штаны на коленке подраны. Выбежал, палец в рот засунул и стоит, смотрит. А за ним… Целая толпа. Одних детей штук десять. Мужики жмут руку Давиду, женщины галдят. Я по сторонам глазею. Дом явно был богатым – два этажа, огромная мансарда, веранда красивая. Но каким-то бесприютным, словно не нужен никому, как этот тощий пёс или грязный ребёнок. Неуютно.
– Пойдём, – взял меня за руку Давид, тяжёлого ребёнка забрал.
Напрасно забрал, со Львом мне как-то легче было. Я взгляд спрятала, чтобы не смотреть ни на кого, за Давидом пошла. Тёмный коридор. Пыль везде. На полу валяются игрушки, обрывки бумаги, фантики. Комната, в которой я, судя по всему, жить буду. Кровать, тумба, окно с поникшими занавесками, вытертый ковёр.
– Мне не нравится здесь, – снова начала я. – Пожалуйста, возьми нас с собой.
– Маленькая, – расстрогался Давид, меня к себе прижал, макушкой к плечу. – Я заберу тебя, но нужно немножко подождать. Здесь тебя не найдут, здесь тебя защитят. Хорошо?
– Хорошо, – согласилась всхлипнув я.
Он поцеловал меня, не в губы даже, в лоб, – как покойницу. Ушёл. Я села в угол, люльку к ногам подтянула и заревела. Дуэтом не вышло – Лев так и не проснулся до сих пор.
Ревела я с упоением не меньше получаса. Между делом отметила – машина Давида уехала. Бросил меня здесь, в этом странном месте. Заметила пакеты. Вздохнув принялась их разбирать. Вещи для меня и Льва, принадлежности ребёнку. Видимо, заранее позаботился.
– Надо обживаться, – сказала я ребёнку. – Жаль, что ты спишь. Но хорошо, что ты есть.
Ковёр был в крошках мелкого сора. Сдернула покрывало с постели – на этом белье явно уже спали. Нового в пакетах не было. Я решилась и вышла в коридор, на территорию, которая мне казалась враждебной. Откуда-то слышатся голоса. Иду. На кухне девушка, тонкая, красивая. Коса тёмная через плечо, глаза в пол-лица.
– Здравствуйте, – поздоровалась я, но девушка не ответила. – Меня… Таней зовут. Вы не дадите нам постельное белье?
Девушка посмотрела на меня, как на дуру. Представляться не стала.
– Там есть, – отозвалась она и вернулась к мясу, которое резала на кубики.
Вздохнула. Вернулась в комнату. Сняла все белье, отнесла в ванную – там машинка. И порошок тоже есть. Верёвки натянуты во дворе. В режимах стирки не разобралась и машинка закончила только через два часа – Лев к тому времени проснулся и орал дурниной.
Затем пошёл дождь, именно тогда, когда я белье и вывесила. Я велела себе терпеть и не сдаваться. В подсобке у ванной нашла швабру и ведро. Ковер вытряхнула и почистила – мне с ребёнком тут жить, нужна чистота. Когда я его вытряхивала из дома вышла толстая женщина.
– Не нравится, значит, тут, – констатировала она. – Грязно у нас?
– Нет, – соврала я и покраснела, наверное, – У меня просто аллергия на пыль.
Женщина цокнула языкрм и ушла. Лев гулил в люльке, я домыла пол и покормила ребёнка. Еду мне принесли в комнату и я заставила себя её есть. Доесть не сумела, все что осталось осторожно собрала на салфетку. Всё равно с ребёнком гулять надо, заодно собаку покормлю.
Во дворе никого, хотя я знаю, что в доме много людей. Белье потрогала – мокрое ещё совсем. Поставила люльку на скамью и пошла к собаке.
