Моё сводное наваждение (СИ) - Семёнова Наталья (книги без регистрации полные версии txt, fb2) 📗
Все эти вопросы буквально визжат у меня в голове, пока я сама с силой обхватываю пальцами руль и не дышу.
— Расслабься, фенек, — тихо говорит Мирон, накрывая мои пальцы своей горячей ладонью.
Вообще не помог! Теперь меня волнует и тепло его руки!
— Я... я боюсь, — выдыхаю я остатки воздуха и смотрю на него, кажется, широко распахнутыми глазами.
Мирон улыбается. Мягко, успокоительно и впервые без тени насмешки! Ужас, он пугает меня все сильней!
— Дыши. Вдох-выдох. Поверь мне, по-настоящему страшно первую минуту, а затем приходит осознание, что все в твоей власти. В конце концов, машина не лошадь, не встанет на дыбы от малейшего промаха.
— Ты тоже боялся в первый раз? — едва слышно шепчу я.
— Нет, конечно, — тут же хмыкает он.
— Ну да. Глупость спросила... — кажется, язвлю я и с силой зажмуриваюсь. Нужно собраться с мыслями. Расслабиться, как предлагает Мирон. И будь что будет.
— И потом, фенек, — отчего-то звучит совсем близко, — я рядом. Буквально.
Распахиваю глаза и вижу его улыбающееся лицо в десяти сантиметрах от своего. Он подмигивает мне, убирает ладонь с моих пальцев, другим плечом наваливаясь на водительское кресло, и поворачивается к дороге:
— Трогай.
Неужели ему удобно так сидеть? Впрочем, так действительно надежней — успеет вовремя схватить руль. Пусть его близость будет добавлять спокойствия хотя бы моему разуму, если не душе.
Прокручиваю ключ в замке зажигания, как учили, снимаю с ручника, ставлю первую скорость на коробке передач и жму газ...
Глава 11. Любовь
— Набирай скорость, — насмешливо командует Мирон. — Чего мы тележимся, как пенсионеры?
Я улыбаюсь неосознанно и выполняю команду.
Мирон был прав, после первой минуты езды я словно ощущаю себя всемогущей. Машина едет ровно, ни одного лишнего сантиметра в сторону, потому что именно я ею управляю. Это осознание приносит уверенности и... азарта. Нет, я, конечно же, продолжаю волноваться, пальцами сжимая руль до побелевших костяшек, но волнение словно приобретает другую форму, становится более приятным и не наводящим ужас.
— Впереди развилка, выбери сама направление, — тихо предлагает Мирон.
Он, кстати, уже давно сидит в своем кресле абсолютно расслабленно, словно я прошла проверку, и теперь мне можно доверять. Не скажу, что я с ним полностью согласна, но все же это приятно.
Основная дорога уходит немного влево, от нее идет узкий рукав вправо, туда, где кончается лес и колышется от ветра высокая трава — простор и раздолье. Хочу поехать туда, но случайно замечаю справа резкий поворот в лес. И, не думая, сворачиваю. Пугаюсь собственных действий, потому что маневр оказывается достаточно опасным, и я в последнюю секунду выравниваю машину и, слава небесам или мне самой, не въезжаю в дерево. Хочу остановиться, чтобы отдышаться, но Мирон, словно прочитав мои мысли, вновь командует:
— Езжай дальше, ты отлично справилась.
При этом голос его звучит немного натянуто и удивленно.
Беру себя в руки и немного прибавляю газ.
Все же здорово рулить самой и ехать туда, куда хочется!
Лес по мере продвижения редеет, пока и вовсе не остается далеко позади. Глазам открывается просто невероятный вид: укатанные дорожки от шин других машин под ровным углом в девяносто градусов сворачивают влево и вправо перед... обрывом, а там, вдали, на высоком и широком холме густеет зелень соснового леса. Очень красиво и впечатляюще.
— Так. Теперь давай немного помедленнее, — выдыхает Мирон.
Я как бы и сама планирую сбросить скорость. Не слепая же.
Поворачиваю я вновь вправо, правда, на этот раз очень аккуратно и плавно, и вижу внизу устье реки... Хочется насладиться видом, но и за дорогой нужно следить, потому ближе к вновь растущему лесу я решаю остановить машину.
Мирон выходит из салона первым и как-то странно смотрит на меня, когда выхожу и я.
— Забавно, что ты выбрала именно это направление.
— Почему? — спрашиваю я и иду к краю обрыва.
— Здесь классно наблюдать за закатом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Так ты знаешь это место? — удивленно вздергиваю я брови, оборачиваясь на него.
— Да, не раз здесь бывал.
Не раз... Закат... Оу.
— Возил сюда девочек на свидание? — спрашиваю я, прежде чем успеваю обдумать уместность своего вопроса.
— Не угадала, — хмыкает Мирон, словно не замечая мою бестактность, и направляется ко мне. — Всегда приезжал один.
Последнее предложение он произносит как-то серьезно, отчего я сразу смущаюсь, словно меня на мгновение пустили себе в душу. Отворачиваюсь к реке и сажусь, свесив ноги с обрыва. Теперь я с лихвой ощущаю, как все время вождения были напряжены мои руки, шея и спина. Но мне определенно понравилось рулить. Потому, когда Мирон садится рядом, я тихо выдыхаю:
— Спасибо, что предложил помощь.
— Понравилось? — широко улыбается он. — Правда, не жалеешь, что согласилась поехать?
— Не жалею, — кивнув, тихо отвечаю я и смотрю вдаль: — Здесь безумно красиво. Понимаю, почему ты сюда ездишь. Но, оказывается, я так устала, что просто хочется упасть, раскинув руки в стороны, и лежать. Очень долго лежать не шевелясь.
— Так падай, — со смешком предлагает Мирон и сам валится на спину.
Коротко смотрю на его лицо с закрытыми глазами, конечно же, в который раз отмечая его красоту, и тоже осторожно ложусь на мягкую траву. Несколько секунд любуюсь безмятежным небом и закрываю глаза, полностью расслабляясь. А затем и спрашиваю неожиданно для себя самой:
— Почему ты стал относиться ко мне добрее, Мирон?
Он хмыкает, словно решил оставить мой вопрос без ответа, но через минуту все же насмешливо говорит:
— Может, я просто сменил тактику, а не отношение.
— Ты же умеешь быть серьезным. Я видела. И потом, для чего ее менять? В чем ты меня подозреваешь? Почему угрожал мне?
— Сколько вопросов, — усмехается он и открывает глаза, поворачивая голову ко мне. Оказывается, я уже давно разглядываю его профиль. Взгляд синевы обжигает, заставляет мое сердце запнуться. Он смотрит на меня ужасно пронзительно, и я не знаю, хочу ли я отвернуться. — Я пока не разобрался в тебе, фенек. А то, чего я не понимаю, меня настораживает. Уж извини.
— Нормальные люди, когда что-то не понимают, задают вопросы, — пытаюсь я дышать не слишком часто от взбунтовавшегося в груди волнения.
— И ты ответишь честно? — сужает он глаза.
— А зачем мне тебе врать?
— Хороший вопрос, согласись? — хмыкает он и смотрит прямо перед собой. — Других ты обманываешь, почему же тогда не соврешь мне? Я особенный?
— Я никого не обманываю, — возражаю я недостаточно уверенно.
— Хорошо. Если не других, то себя.
— И в чем же?
— В том, что твоя бесхребетность и желание угодить всем и каждому сделают тебя саму счастливой. Прости за грубость, но по-другому не объяснишь.
— Ты путаешь вежливость с бесхребетностью, — обиженно замечаю я. При этом я не могу не признать, что он в чем-то прав.
— Ну да, — хрипло смеется он. — Очень вежливо заниматься балетом, от которого тебя, скажем условно, тошнит, да и всем тем, чем ты занимаешься по указке родных. Такая ты вежливая, что жесть.
Я поджимаю губы и отворачиваюсь от Мирона. Это не вежливость, это осознанное принятие того, что моя мама знает, как будет лучше для меня. Взрослым видней то, что может пригодиться в жизни, а что нет. Какое поведение и решения будут полезными, а какие — принесут только беды. Я однажды поступила в разрез с мамиными указаниями, и все закончилось ужасно. Не хочу повторения. Пусть и скучаю по нашему с Мартой общению.
— Поднимайся. Закат пропустишь.
Я открываю глаза и сажусь. И тут же начинаю улыбаться от охватившего сердце восторга. Потрясающе! Далекие деревья словно светятся золотом изнутри — настоящая магия. Магия природы. А небо какое потрясающее — не описать словами. Очень красиво.
— Вот сейчас ты настоящая, да? — тихо замечает Мирон, и я понимаю, что все это время он смотрел на меня. — И на батуте с моим братом была настоящая. И тогда, на вечеринке. Почему бы тебе не быть такой всегда?