Невидимые знаки (ЛП) - Винтерс Пэппер (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Я потеряла счет времени.
Сонливость одолевала меня, даже с ветром, что превращал нас в теннисный мяч и бросал тяжелыми ударами. Голос Коннора смешался с голосом отца, когда они пытались играть в «Я шпион», напротив залитого дождем окна.
Пиппа прижималась к Пуффину, уткнувшись в шею своей матери, и Гэллоуэй повернулся, чтобы проверить нас, его глаза были в тени очков, но до сих пор достаточно яркими, чтобы моя кожа покрылась мурашками.
Я замерла под его пристальным взглядом. Его кадык дернулся, когда он глотнул, но он не отвел взгляда от меня. Я ждала, когда он отвернется, чтобы я снова смогла дышать.
Но он не отвернулся.
Медленно его глаза опустились к моим губам, согревая и охлаждая одновременно.
Что ты хочешь от меня?
Кто ты?
Вопросы светились на его лице, отражая мои. Я никогда не встречала никого, кто имел на меня такое мгновенное влияние (и хорошее, и плохое). Половина меня хотела спорить с ним, в то время как другая половина хотела молча наблюдать.
Его рука направилась к микрофону у губ. Его рот приготовился говорить.
Я не шевелилась и не моргала, в ожидании посмотреть, что он будет делать.
Но затем это случилось.
Дно неба исчезло.
Мы падали.
Мое мужество осталось несколько метров выше, делая меня опустошенной.
Секунды спустя мы врезались в стену воздуха, сокращая наше падение, отчего позвоночники врезались в кожаные сиденья.
— О, Господи! — закричала Амелия.
Глаза Пиппы наполнились слезами.
Что, черт возьми, это было?
— Держитесь! — проревел Акин в наушники. — Шторм оказался сильнее, чем я думал, и оставил после себя много воздушных ям. Я попытаюсь их обойти и избежать все, что смогу увидеть.
Гэллоуэй повернулся вперед. Его голос послышался в динамиках:
— Какая дальность полета у этой штуки?
Хороший вопрос.
Страх от потери топлива и падения в море захлестнул меня.
Акин не ответил, слишком концентрируясь на том, что нас бросает вправо и швыряет выше в небо.
Я обняла багаж на своих коленях.
Пожалуйста, пусть с нами все будет в порядке.
Пожалуйста.
Пиппа закричала на коленях матери, в то время как Коннор сжимал отца. Данкан послал мне взволнованную улыбку, которая была какой угодно, но не обнадеживающей. Мое стучащее сердце превратилось в отбойный молоток, заполнив грудную клетку паникой.
Снаружи больше не было сияющих огней. Никаких признаков жизни или жилья. Были только мы и темнота, затем нас подбросило, и мы направились туда, куда ветер хотел забрать нас.
Это была глупая, очень глупая идея.
Мы все были идиотами, решив лететь в такую погоду.
— Дерьмо! — проклятие Акина прорезалось в мои уши, принося прилив колючего адреналина в мою кровь.
Секундой позже жизнь закончилась.
Это было спокойнее, чем я себе представляла. Неминуемая смерть ощущалась не так резко, более одурманено непониманием.
Двигатель кричал, пытаясь вернуть нас к безопасной высоте. Но вместо этого мы снизились. Нас не бросало, как прежде, мы болтались, будто луна бросает удочку и ловит нас, для чего-то большего в качестве приманки.
Наша траектория застопорилась.
Мы были невесомы
беззвучны
неподвижны.
Затем случилось неизбежное.
Я сказала неизбежное, потому что все (любая задержка, каждое происшествие, каждый невидимый знак) предупреждало меня об этом, а я не слушала.
Я не слушала!
Судьба поймала нас на удочку. Мы резко дернулись, и затем взрыв пронесся через кабину. Лопасти внезапно опустились вниз, их было видно в окна — как будто сломанные крылья.
Они освободились.
Лопасти, державшие нас в воздухе — очень важная вещь, определяющая, выживем мы или умрем, — отломались.
Они отказались от нас.
Нет!
Мы превратились из летающего аппарата в стремительно падающую гранату.
Мы падали,
падали,
падали.
Умирали...
Сквозь страх и отрицание лишь одна мысль ревела.
Одна цифра.
Одна дата.
Двадцать девятое августа.
День, когда мы покинули мир живых и стали потерянными.
Я думал о смерти.
Кто бы ни стал, когда его мать умерла прямо перед ним? Как я мог не думать, когда был причиной чьей-то гибели?
Я задавался вопросом, существует ли жизнь после смерти. Сидел в темноте и молился, чтобы загробной жизни не было, потому что если существовал рай, то был и ад, и я бы гнил там вечность.
Я ненавидел себя за желание, чтобы рая не существовало, где, возможно, моя умершая мать нашла успокоение, только потому, что я беспокоился за свою бессмертную душу.
Но я был сволочью, подонком, и теперь Вселенная, наконец, решилась убить меня. Я больше не стоил ресурсов жизни.
Должен быть уничтожен.
Я не заслуживал права на реинкарнацию, не после того, что сделал. Я не хотел такую судьбу, но принимал ее. Я только ненавидел то, что невинные люди должны умереть со мной.
Вертолет превратился из спасителя в уничтожителя.
Воздух стал неистовым, устраняя нас со своих владений.
Вращающиеся лопасти, державшие нас на лету, исчезли.
Я не мог дышать.
Мы вращались как волчок, снова и снова, и снова.
Уши заложило.
В голове стучало.
Моя жизнь рушилась с каждым биением сердца.
Не было никакой возможности остановить это. Сила притяжения хотела нас. И она получит.
Всех нас. Не только меня.
Я заставил себя открыть глаза. В залитом водой лобовом стекле не было никаких ответов, но я знал. Я почувствовал это. Чувствовал, что земля приближается быстрее и быстрее, чтобы встретить нас. Смертоносный прием воды или земли, волн или деревьев.
Я не мог видеть.
Не мог видеть!
Пальцы вцепились в потертое кожаное сидение, спасательный жилет поглотил меня, а ремень безопасности крепко держал для встречи с наихудшим приключением в моей жизни.
Раздались крики позади меня, в то время как вертолет разорвало на части.
Сумка и вещи Эстель вырвались из ее хватки и разлетелись по всей кабине.
Дети выли.
Пилот сыпал проклятьями.
При всем этом я повторял.
Пожалуйста, пусть они выживут.
Пожалуйста, пусть они выживут.
Не заставляй их платить тоже.
Но не было никаких ответов. Крики заполнили все.
Крики — это все, что я запомнил при крушении. Как ураган... нет, как долбанный торнадо — бог ветра решил отомстить.
Моя жизнь была закончена, даже прежде, чем началась.
Я должен был бороться сильнее.
Начать жить раньше.
Мне никогда не следовало делать то, что я сделал.
Я должен был, должен был, должен был.
И сейчас я не могу.
Сожаление о том, что я никогда не постарею, обрушилось на меня. У меня не будет жены или детей.
Я думал, что мог игнорировать любовь. Что она мне не нужна. Блядь, да, нужна. Определенно, нужна. И теперь я никогда не получу ее.
Идиот.
Придурок.
Неудачник.
Я зажмурил глаза, когда вой двигателя украл мое здравомыслие.
Мои зубы стучали во время вибрации вертолета с частотой, гарантировавшей уничтожить нас. Земля приближалась быстрее, быстрее, быстрее... нам оставалось лететь немного.
Нам оставалось немного времени находиться в этом мире.
Мы уже здесь.
Мы врезались в верхушки деревьев, подпрыгивая как камень над стволами и ветками.
И последнее, что я запомнил — последняя мысль, что у меня была, — не было ответа на главный вопрос жизни или покоя принятии моего ужасного завершения.
Был только треск и дрожание деревьев, что были сломаны, прокладывая путь к разрушению, приветствуя нас в своем доме, разрывая по кусочкам.
Я ударился головой об окно.
Очки сломались.
А затем... пустота.
