Крещендо - Лэм Шарлотта (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
— Можно мне пригласить тебя пообедать со мной завтра?
Марина видела, что он волнуется, и это выглядело нелепо, потому что он был знаменитым музыкантом, а она стеснительной девятнадцатилетней девочкой.
Она не глядела на него и несколько секунд молчала, инстинктивно чувствуя опасность этого предложения. Потом посмотрела ему в лицо. Гедеон внимательно наблюдал за ней. Их глаза встретились, и она медленно ответила:
— Да, спасибо.
В тот первый вечер он говорил о Гранди, о музыке. Гедеон отдавал предпочтение тем произведениям, которые сам исполнял лучше всего, где он мог показать свою мощь и виртуозность. Марина больше молчала и слушала, глядя на него, и по ее лицу было видно, что она не может решить, что он за человек.
Он не сделал даже попытки дотронуться до нее, отвез ее в общежитие, где она жила, и пожелал спокойной ночи. Когда Марина поднялась к себе, она почувствовала такую усталость, как будто провела в напряжении долгое время. Гедеон утомлял ее. Когда они были вместе, казалось, что прямо в глаза ей постоянно светит яркая электрическая лампа. Она пыталась защититься, и это сопротивление отнимало у нее все силы.
Гедеон был музыкантом с международной известностью, поэтому много времени проводил на гастролях за границей. Но когда он возвращался в Англию и был свободен, он регулярно виделся с Мариной. Такие вечера случались не часто, она успевала забыть, как нелегко ей давалась каждая встреча, и, когда он, как перелетная птица, возвращался домой и звонил, она, ни о чем не задумываясь, принимала его приглашения.
Марина разрывалась между непреодолимым влечением и таким же непреодолимым страхом. Она была слишком чувствительна, уступчива по натуре и способна целиком отдаваться тому, что любила, — музыке или близким людям. Но именно поэтому ей приходилось защищать свой хрупкий внутренний мир. Марина поняла, как легко может Гедеон ранить ее и как глубока может оказаться рана.
Они никогда не говорили о его личной жизни, но в музыкальных кругах все хорошо знали о его давней связи с Дианой Греноби.
Однажды в оперной программке она увидела фотографию красивой, умной женщины и, пораженная, узнала ее. Марина с каким-то особенным вниманием прочитала биографию, напечатанную ниже. В ней, конечно, ничего не было сказано о Гедеоне, но она сумела получить некоторое представление об образе жизни этой женщины.
У Дианы Греноби было красивое сопрано. Марине очень понравился ее голос, но она почувствовала в нем тот же поверхностный блеск, который был свойствен Гедеону, и точно так же ее искусство не давало полного удовлетворения. В них обоих нет музыки, сказала она сама себе. Музыка — это душа. Конечно, техника должна быть, это фундамент. Но она не может заменить собой способность чувствовать и сопереживать. В исполнении Гедеона и Дианы Греноби отсутствовало именно это. И, несмотря на прекрасный голос и замечательную внешность, Диана так и не стала великой певицей.
В колонках светских новостей Марине иногда попадались сплетни о Диане и Гедеоне. Время от времени их видели вместе, но газеты не вдавались в подробности их отношений. Зато друзья Марины по колледжу охотно дополняли пропущенные детали, не подозревая, насколько это задевало ее лично.
— У него было много женщин, — зевая, сказала одна из ее подруг. Марина даже намеком не давала понять, что знакома с Гедеоном, поэтому для студенток все эти разговоры были просто сплетнями о любимом артисте. — Но с этой он живет дольше всех. И неудивительно, говорят, она очень сексуальная.
Марина поморщилась, но промолчала.
Теперь она работала с особым напряжением, проводя все свое время за учебой и репетициями. Она не уставала играть одни и те же упражнения, добиваясь исполнения, близкого к совершенству. Когда Марина не видела Гедеона, она старалась совсем о нем не думать. Он был для нее неразрешимой проблемой. Даже самой себе она не могла сознаться, насколько трудной была эта проблема. Шли месяцы, они виделись все чаще, и проблема росла.
Она знала, что он продолжает видеться с Дианой Греноби, однако они никогда не упоминали в разговорах ее имя. Их отношения с Гедеоном складывались так, что никаких признаний и не требовалось. Он никогда ее не трогал и не целовал. Они вместе слушали музыку, а потом обсуждали ее, ходили в кино, обедали, гуляли в парках, бывали в театре. Это была дружба, и только. Будь Гедеон ее сверстником, тут не было бы ничего странного.
Но Гедеон был старше и опытней. Он никогда не приглашал ее к себе домой. Встречаясь, они не оставались вдвоем, вокруг них всегда были люди.
Однажды, в конце следующей осени, Марина была в опере и заметила в партере Гедеона и Диану. Они оживленно разговаривали, смеялись, и Марина яснее, чем в первый раз, увидела, что между ними существует физическая близость.
Она почувствовала, что ее пронзила острая боль. Музыка звучала бессмысленным шумом, ей хотелось плакать. Я люблю его, думала она и не могла оторвать глаз от его затылка внизу, в темном партере.
В эту ночь она не спала. Проблема, которая мучила ее уже несколько месяцев, встала перед ней во весь рост. Нельзя было дольше продолжать такие отношения. Они не могли принести ей ничего, кроме боли. И чтобы прекратить дальнейшие муки, ей нужно было перестать его видеть.
Он позвонил через два дня.
— Мне очень жаль, — сказала Марина, — но всю неделю, пока ты в Лондоне, я занята. Каждый день расписан, — извинилась она.
Гедеона это задело.
— Понятно. Хорошо, встретимся, когда я приеду в следующий раз.
— Это было бы мило, — ответила она без энтузиазма.
Он повесил трубку, и тут она заплакала.
Однако работа приучила ее защищать свой внутренний мир от внешних посягательств, которые мешали сосредоточиться, и эта способность ей очень пригодилась.
Пока Гедеон перелетал из столицы в столицу, давая концерты, Марина наконец начала встречаться с молодым человеком ее возраста.
Он учился по классу скрипки в их колледже. Это был худенький юноша, всего на год старше ее. Они познакомились, когда она только поступила в колледж. Пол часто приглашал ее пойти куда-нибудь, но она каждый раз отказывалась под разными предлогами. Но тут она приняла приглашение и стала встречаться с ним раз в неделю. По бесплатным билетам они ходили на репетиции и конкурсы, а потом горячо и долго обсуждали услышанное. Марина часто виделась с ним на занятиях, потому что они учились в одной группе. Он ей очень нравился. Но они не торопились развивать свои отношения, так как обоим не хотелось слишком себя связывать.
Когда Гедеон вернулся, он позвонил Марине. Они не виделись целых три месяца, и она долго поздравляла его с успешными гастролями.
— Я читала кучу восторженных рецензий. Наверное, приятно, когда тебя так хвалят.
Когда она наконец замолкла, он спросил:
— Ты поужинаешь со мной сегодня?
— Я бы с удовольствием, — сказала Марина осторожно, — но я договорилась о встрече.
Гедеон помолчал.
— А завтра?
— Мне бы очень хотелось, но у меня репетиция, — вздохнула она. — Я не говорила разве? Я участвую в камерном концерте, аккомпанирую одной девочке, у которой совершенно фантастический голос. Уверена, что она будет знаменитостью. Ты ведь любишь вокал, да?
— Что случилось, Марина? — спросил Гедеон резко.
Она прикусила губу.
— А что такое? — Она неестественно засмеялась и подумала, что он наверняка услышал фальшь. — Да ничего не случилось. Конечно, я хотела бы тебя увидеть. Ой, звонок — извини, я должна идти. До свидания.
Она опустила трубку, как будто та жгла ей руку, и прислонилась лбом к стеклу телефонной будки, находившейся в холле общежития. Но через минуту она собралась с силами и присоединилась к группе студентов, болтавших поблизости. Она легко включилась в разговор, изумляясь про себя тому, что охватившее ее отчаянье никак не отразилось у нее на лице.
Через два дня они с Полом стояли в очереди за билетами на галерку театра в Вест-Энде, и тут мимо них прошел Гедеон, ведя под руку Диану Греноби. Марина стояла к ним спиной, но услышала знакомый глубокий голос и ответный смех Дианы.
