Ледяное сердце - Лэнгтон Джоанна (читаемые книги читать TXT) 📗
— Не смей отвечать, — прошептала она, встав с кровати и прижав палец к его губам. — Я не хочу, чтобы хоть кто-то знал, что ты был здесь.
Прикрывшись простыней и потянув дверь, она приоткрыла ее не более чем на пару сантиметров, но так, чтобы тот, кто стоял за ней, видел, что она полуодета. Николь просунула нос в образовавшуюся щель и сказала почти беззвучно:
— Прошу прощения, я была в ванной.
— Миссис Форд просила передать вам, что она скоро будет укладывать ребенка в постель, — сообщила ей незнакомая девушка, одетая в униформу прислуги.
— Спасибо. Я присоединюсь к ней через десять минут, — пообещала Николь, подавленная чувством материнской вины, и закрыла дверь.
Пол подался вперед с пылающим взглядом.
— Я же просил не беспокоить тебя…
— Как жаль, что ты сам не придерживался этого. — Ее лицо мертвенно побледнело, когда она взглянула на бесстыдную наготу вспухших сосков и, поспешно защищаясь, повернулась к нему спиной. — А теперь не будешь ли ты так любезен уйти. Хватит и того, что произошло.
— До следующего раза и до после следующего, — пообещал Пол самоуверенно. — Некоторые желания невозможно побороть, а это одно из них. Теперь ты моя, и можно было бы уже примириться с этой мыслью. В конце концов, я могу так много тебе дать. Я предлагаю, чтобы, уложив Джима, ты снова вернулась сюда и пропустила обед. Признаться, ты выглядишь неважно.
Он нежно поцеловал ее и вышел из спальни.
Голова ее была все еще тяжелой, в горле першило, но Николь не могла сослаться на обычную простуду, чтобы уклониться от приглашения на обед. Однако, натягивая черную кофту и длинную хлопчатобумажную юбку, — единственные предметы ее гардероба, приличествующие такому случаю, она подумала, что надо было прислушаться к совету Пола о приобретении одежды.
Мартин Уэббер презирал трусость и, если она не явится, сочтет, что она избегает предложенной ей роли обычной гостьи. Стараясь не думать о том, что чуть не случилось между ней и Полом, Николь провела щеткой по растрепанным волосам и поспешила по коридору в комнату к сыну.
Мелани Форд читала Джиму сказку. Он был уложен в постель с защитной сеткой, его сонные черные глазки уже закрывались. Малыш резко поднялся при появлении матери и начал бормотать с несусветными подробностями что-то о лошадях, которых видел. Через некоторое время, устав от впечатлений дня, он уже сладко спал.
Николь двинулась по коридору, ступая теперь гораздо медленнее. Пол, думала она с внезапно подступившей к сердцу разрывающей болью, использует ее слабость против нее. У него нет и тени сомнения, что она сдастся. У него не было сомнений и тогда, когда в далеком прошлом в течение сорока восьми часов он удовлетворял свое любопытство и жажду, чтобы затем покинуть ее.
Бледная и дрожащая, Николь дошла наконец до первого этажа, разрываемая между желанием снова увидеть Пола и сознанием, которое настойчиво требовало от нее держать дистанцию и защищаться. Собрав в кулак волю, она выпрямилась и с гордо поднятой головой вошла в гостиную.
Пол повернулся, и она увидела только его, преображенного, в хорошо сшитом обеденном пиджаке, подчеркивающем могучее телосложение, одаривающего ее теплым взглядом темных глаз. Сердце Николь подпрыгнуло, но она заставила себя успокоиться. Дрожащей рукой она взяла бокал «шерри» с подноса, протянутого служанкой, а Пол обнял ее за талию с неожиданной интимностью.
— Николь, ты? — с сомнением произнес знакомый мужской голос.
При этих словах она оглядела комнату и увидела худощавого высокого мужчину, стоявшего чуть поодаль от Мартина. Николь побледнела. Эндрю! Его лицо тоже выдавало смущение от ее внезапного появления в семейной гостиной. Ужас объял Николь. В этот момент она осознала, в какой опасности находится, и, надеясь справиться с охватившим ее страхом, постаралась предположить, какую цену заломит сейчас Эндрю за признание отцовства Джима. Когда Эндрю раньше объявил об этом, он, несомненно, рассчитывал, что Николь предпочтет сделать аборт. Он вряд ли мог предположить, что его собственная ложь будет преследовать его. Знал ли Эндрю, что она родила и этот ребенок, которого и Мартин и Пол считают его сыном, спит сейчас наверху?
— Кто-нибудь из вас мог бы сказать мне, что Николь вернулась. — Эндрю выглядел испуганно, но принудил себя улыбнуться.
— Рождество — пора воссоединения, — мягко заметил Мартин.
— Обед с нами обоими? — натянуто продолжил Эндрю. — Что-то здесь изменилось, о чем я должен знать.
— Безусловно, Пол держит Николь на коротком поводке по причине, лучше известной ему. — Дед бросил насмешливый взгляд в их сторону.
Николь покраснела и отстранилась от Пола, из-за двери снова раздался звук гонга.
Эндрю, насупившись, посмотрел на Николь.
— Ты здесь с Полом? Николь подавленно усмехнулась.
— Боже мой, ты шутишь? Пол и я? — сказала она с явно преувеличенным отрицанием.
Секундой позже Николь воровски взглянула на Пола, но лучше бы она этого не делала. Пол ответил ей такой натянутой улыбкой, которая заставила ее желудок сжаться в судороге. Ей стало холодно.
— Пойдемте обедать, пока прислуга не разволновалась, — объявил Мартин, казалось безучастный к происходящему в гостиной.
Эндрю рванулся вперед и встал рядом с Николь, видя, что она выходит из комнаты.
— Что за черт, что здесь происходит? — шепнул он почти неслышно одними уголками рта.
Николь проигнорировала его вопрос. Отвращение и горечь охватили ее: Эндрю, ревновавший ее к Полу! Лучше бы он молчал в свое время. А что же Пол, почему не предупредил о том, что Эндрю здесь? Или его настойчиво повторенное предложение остаться наверху и было вызвано появлением его двоюродного брата?
Обед был подан в мрачной обитой дубом столовой. Несмотря на то что Николь сосредоточила все внимание на мужчинах, она заметила, что число прислуги в доме значительно увеличилось. До ее отъезда из имения отец обслуживал трапезы при содействии помощника повара. Сейчас он стоял у стола, надменно хмурясь и поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, словно дирижируя всем представлением как церемониймейстер.
Николь пропустила первое блюдо и выпила лишь два бокала вина, ожидая, когда упадет меч возмездия. Эндрю бросал на нее любопытные взгляды, но в основном был занят длинным рассказом о своей работе служащего по рекламе в Париже, изо всех сил пытаясь создать о себе впечатление как о человеке, сделавшем ошеломляюще успешную карьеру.
С видимой учтивостью Пол задал Эндрю несколько ничего не значащих вопросов. Ответы Эндрю на них выглядели хвастливыми, самодовольными и пустыми. Мартин реагировал на этот поток информации обычным кивком. Правда, было не ясно, одобряет ли он внука.
— Правда, сейчас я рассматриваю вопрос о переезде в Торонто, — сообщил Эндрю с улыбкой, когда подали второе блюдо. — Невозможно передать, до чего хорошо снова оказаться дома, дедушка. Я смотрю, тут тоже есть кое-какие изменения.
— Может, даже их больше, чем ты себе представляешь, — заметил дед.
— Старое местечко нуждалось в кое-каком обновлении. Если хочешь, Пол, давай прогуляемся после обеда и ты покажешь мне, что сделано, — снисходительным тоном произнес Эндрю.
— Я думаю, ты будешь весьма удручен, — сухо проговорил Пол. Его сильное смуглое лицо казалось вылитым из стали.
— Если есть что-то, чему меня научила жизнь за границей, то это необходимость ценить собственный дом.
— Боюсь, слишком поздно, Эндрю, — как-то уныло сказал Мартин. — Два года назад я продал дом, двор и замок Полу.
Рука Николь дрогнула, и бокал с вином чуть было не опрокинулся. Эндрю смотрел на деда, не веря услышанному. Мрачноватая улыбка удовлетворения тронула губы Мартина, и она была, как почувствовала Николь, единственным проявлением эмоций старика за все время, пока она его знала. И только Пол абсолютно не реагировал на разыгравшуюся сцену.
6
Мартин Уэббер прокашлялся. Теперь все его внимание сосредоточилось на Эндрю.
