Лучше не бывает - Рич Лейни Дайан (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
– Спасибо за все, Уолтер.
Он ушел, а я осталась стоять возле кухонного стола с чеком на десять тысяч долларов, тупо глядя на дверь, любезно оставленную распахнутой, и понятия не имея, с чего начать новую жизнь. Когда вдруг зазвонил телефон, я схватила трубку в надежде, что жизнь сама предоставит мне какую-то возможность.
– Я насчет объявления.
Голос был мужской, бархатистый и вкрадчивый, очень похожий на голоса киношных шпионов, на которых так и вешаются женщины.
– Да? – только и сказала я.
Это никак не могла быть Лаура, поскольку Лаура уже звонила, во всем призналась, вроде как попросила извинения и была мною великодушно прощена. Так что дело было закрыто.
– Да, – подтвердил голос. – Насчет объявления в «Хейстингс дейли репортер». Вы ведь Ванда?
– Да, я Ванда, но…
Что происходит? Кто из них ошибся, Лаура или этот тип? Но кто-то из двоих точно звонил не по тому объявлению. У кого-то мозги были набекрень. А может, этим страдает в Хейстингсе каждый. В таком случае глупо было раскошеливаться на две недели. Я прокашлялась и попробовала сделать свой голос задушевным.
– Я в самом деле Ванда. А вы кто? Тот самый?., мм…
Тут я самым позорным образом потеряла нить разговора, отвлекшись на человека, идущего через улицу (вдруг это Уолтер решил вернуться?). К сожалению, это оказался всего лишь Мэнни, почтальон.
– Это зависит, детка, это зависит… – сказали в трубку. – А ты «та самая»?
Кто бы это ни был, он зря старался показаться матерым обольстителем, потому что параллельно с аппетитом жевал. А звонил, должно быть, из пропахшей табаком забегаловки. Я содрогнулась и с возгласом «Фу!» прекратила бессмысленный эпизод, а чуть позже слушала длинные гудки, с нетерпением ожидая, когда трубку снимет печально знакомая мне особа.
– Алло, это Дженнифер из отдела объявлений газеты «Хейстингс дейли репортер». В данный момент я не могу с вами побеседовать, но если вас не затруднит оставить сообщение, я перезвоню при первой же возможности.
Я посмотрела на часы. 12.47. От трубки, в которую я только что говорила, пахло перегаром. Я отложила телефон и пошла в ванную, привести наконец в порядок и себя.
Глава 4
– Мне очень неловко, отец мой, но я не католичка.
Я трубно высморкалась в пригоршню бумажных платков, уже и без того изрядно промоченных (мой фонтан слез работал почти без перебоев). Если жизнь идет вкривь и вкось, мы особенно остро сознаем это в ванне или в душевой кабинке – обнаженные, мокрые и беззащитные. Невольно приходит в голову: вот потому многие и стараются заглядывать туда как можно реже.
Как ни глупо это звучит, но все началось с куска мыла «Айвори». Я не покупала это мыло три года по той простой причине, что Джордж только таким и пользовался и роскошный запах неизменно вызывал у меня тошноту. Тогда почему я купила его на этот раз? Хороший вопрос. Разумеется, из принципа. Стоя в отделе гигиенических средств, я вдруг исполнилась решимости доказать себе и всему миру, что ни одна сволочь (даже такая законченная, как бывший муж) не смеет влиять на мои вкусы.
И я купила целый блок «Айвори», видя в этом огромную победу над собой.
Сказать по правде, я не сразу решилась его вскрыть и какое-то время пыталась намылиться обмылком «Дав». Однако скоро стало ясно, что обмылку не совладать с последствиями целой недели, проведенной в обществе Альберта (не считая сегодняшней генеральной уборки). Я взяла «Айвори», вдохнула знакомый аромат… и следующие полчаса рыдала в ванной навзрыд, подкошенная лавиной воспоминаний о самом страшном периоде своей жизни.
То был долгий период. Начался он еще в колледже, где я познакомилась с Джорджем. Это не значит, что мы вместе учились. Училась я, а Джордж работал – вышибалой в баре «Пеппи», куда мы с друзьями любили захаживать после занятий. Он был на десять лет старше, жутко сексапильный и рисковый, байкер и металлист, крепкий орешек с нежной сердцевиной, видеть которую было дано только мне. Почему только мне? Да потому, что я ее выдумала. Взлелеяла. Сотворила то, чего на деле никогда не существовало.
По крайней мере по отношению ко мне.
Я находила любой предлог оказаться поближе к двери, где, так сказать, было рабочее место Джорджа, и мы упоенно флиртовали. Я проболталась о том, что сплутовала на тесте по определению ай-кью, и Джордж все время подшучивал над моей «умственной отсталостью», а заодно и над комплексами по этому поводу. Тут он попал прямо в точку. Я, как дура, зубрила всякую всячину, чтобы не осрамиться в легком трепе, но чем больше знала, тем больше отрывалась от действительности.
Как и положено байкеру, Джордж одевался в кожу и увешивал себя всевозможными железяками. Он был лично знаком с ударником из группы «Уайтснейк». Он дымил как паровоз, предпочитал нездоровую пищу и чуть ли не каждый вечер упивался до полной отключки. Кроме длинных волос, он носил еще и бороду, и я была без ума от него, воображая, как все это подкосит родителей. Пределом моих мечтаний было, что они возненавидят его с первого взгляда. Иными словами, Джордж был само совершенство. Он порождал во мне сладкий трепет испуга, замешанного на вожделении, и казалось, нет, я была совершенно уверена, что именно из таких получаются самые лучшие мужья, что он уже перебесился и теперь только ждет подходящего случая, чтобы остепениться и войти в категорию образцовых мужей и отцов семейства. Я рисовала себе сладкие картины нашей семейной жизни. С каким снисходительным смехом мы станем вспоминать былые безумства! Как будем дивиться великой силе любви, которая в корне меняет людей!
Такой вот дурой я была. Первая увесистая оплеуха не выбила у меня из головы моих идиотских представлений о будущем, да и последующие тоже.
Джордж предложил пожениться на другой день после того, как сломал мне руку, и я повторила свое «да» десять раз, обливаясь счастливыми слезами и зная, зная всем сердцем, что настал долгожданный час, что вот теперь-то он изменится на веки вечные. Он станет Джорджем, которого я придумала, и мы будем целыми днями, не разжимая объятий, нежиться в облаке аромата «Айвори», а мечты будут становиться явью буквально у нас на глазах.
Явью, однако, стало лишь то, что родители действительно возненавидели Джорджа с первого взгляда. Когда я сообщила, что собираюсь выйти за него (менее чем через сутки после того, как попала в больницу со сломанной рукой, и менее чем через полдня после того, как поклялась, что никогда его больше не увижу), мама перестала со мной общаться. Отец с тех пор ограничивался подарком к Рождеству и открыткой с чем-нибудь вроде «У всех у нас случаются дни, когда не обойтись без хорошей дозы крепкого». Вот он-то никогда не был оторван от действительности, а уж о моем будущем знал не в пример больше, чем я.
Итак, Джорджу великолепно удался первый шаг из пособия «Начинающий садист»: он внес раскол и отчуждение в мою семью, он фактически лишил меня родителей. Следующим шагом было отвадить всех друзей, и теперь, когда чудовищный жернов наконец свалился с моей шеи, я была одна как перст в каком-то Богом забытом Хейстингсе, моральная развалина, готовая в любую секунду разразиться слезами – да хоть от запаха мыла!
Кое-как покончив с мытьем, я взялась за одежду. Однако стоило слезам приостановиться, как в памяти всплыло мамино лицо, когда я сообщила, что мы с Джорджем собираемся пожениться; стоило перестать судорожно всхлипывать, как перед мысленным взором возникло лицо отца при известии, что мы намерены перебраться в Теннеси. Я снова слышала его слова: «Что ж, раз уж решила, давай, выходи за этого никчемного ублюдка, но не жди, что мы будем на подхвате, что будем благосклонно наблюдать, как твои лучшие годы утекают в сточную трубу». За точность не поручусь, но общий смысл был именно таким.
Я так и не собралась позвонить им и сказать о разводе, в последнюю минуту всегда давала задний ход из страха перед долгой мучительной паузой и мыслями вроде: «Вы никогда меня по-настоящему не любили! Если б любили, не бросили бы на растерзание этому отродью!» И родители, конечно, догадались бы, о чем я думаю.
