Недетские страсти в Лукоморье - Седлова Валентина (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
Переодевшись в выделенный Тиной камуфляж, Васька взяла командование на себя. Благо, что ее новый внешний вид очень к этому располагал. Впрочем, Тина не возражала. Видимо, полностью признала свое поражение как строителя и дизайнера и была готова на все, лишь бы вернуть комнате человеческий вид.
— Так, для начала варим обойный клей. Газеты старые где-нибудь раздобыть можно?
— В коридоре три пачки валяется.
— Еще потребуется острый нож. В идеале — скальпель. Сапожный, впрочем, тоже подойдет.
— Подыщу что-нибудь.
— Стремянка есть?
— Обижаешь! Вон, между шкафами воткнута.
— Плинтусы старые ставить будешь или новые?
— Да старые. Не все ли равно какие, если я на них не смотрю.
— Логично. Ну, тогда двигай на кухню, занимайся клеем, а я здесь все подготовлю.
— Есть! — шутливо взяла под козырек Тина и исчезла.
Перво-наперво Васька оторвала все старые обои вместе с криво наклеенными новыми. Потом принесла газеты. Как раз подоспел густой клейстер, и они на пару с Тиной принялись обмазывать им газеты, после чего Васька ловко налепливала их на стены, не пропуская буквально ни сантиметра. Закончив с этим важным делом, дамы пошли «на перекур».
— Слушай, а ловко у тебя все выходит! — покачала головой Тина. — И ведь главное, так красиво!
— Чего ты тут красивого углядела? Стены в газетах?
— Так я и говорю! Ничего вроде особенного, а уже какая-то красота во всем этом проглядывает. Эх, знала бы, что ты такой спец в этих вопросах, сразу бы к тебе обратилась. Знаешь, сколько я уже с этим ремонтом мучаюсь? С мая месяца!
Васька присвистнула.
— Вот-вот. А тут получается, что мне мука, то тебе вроде как в развлечение. Со стороны посмотреть, вроде как и ничего особенного. Только по мне все эти ремонты — китайская грамота. Я ведь детдомовская. Родители пьянчужки были, вот их родительских прав и лишили. Даже не знаю, живы они или нет. Мне поэтому и в армии легко было, порядки-то одни и те же. Только свободы побольше. И твердое ощущение, что делаешь нужное дело. Для Родины нужное и для себя.
— Слушай, Тин, можешь не отвечать, но все равно: а почему ты в армию пошла? Ведь вроде ни разу не женская профессия?
Тина хохотнула:
— А где ты женщину видишь? Я ж ломовая лошадь, если так по сути взять. На меня ни один нормальный мужик не позарится. Да и нет таких, с кем бы мне интересно было. У меня с этим строго: если слабак и подкаблучник — на вылет. Ну, какой мне резон у себя под подолом великовозрастное дитя держать? А равных пока что не попадалось.
— Нет, Тин, ты не права! — горячо возразила Васька. — Ты давно на себя в зеркало смотрела? Может быть, раньше ты и была, как говоришь, ломовой лошадью, только сейчас все изменилось! Ты яркая, эффектная женщина с сильным характером. И очень красивая, между прочим!
— Ага, с костяной ногой! Да ладно, не щурься, а то я не знаю, как вы меня величаете. Баба Яга — она и есть. Только ступы с помелом для полноты образа не хватает. Блин, кто бы знал, как от этого протеза нога ноет — врагу не пожелаешь! Кстати, заметила, наверное: я некоторые упражнения на равновесие только на здоровой ноге выполняю. Столько времени уже прошло, а я все еще до конца не освоилась.
— Тин, а трудно было? Ну, я имею в виду в самом начале…
— Не то слово…
Отец сидел в кресле и разглядывал Варвару сквозь полуопущенные веки.
— Я повторяю свой вопрос: где носит мою драгоценную доченьку?
— Я ходила на шейпинг, — как можно беззаботнее отозвалась Варя.
— Да? — В голосе отца не слышалось сарказма, но Варя поняла: дело пахнет керосином. И кажется, не обошлось без вмешательства Алиски. Наябедничала-таки, кляча!
— Да. Все равно заняться нечем, тренажерного зала поблизости нет, вот я и решила поддержать свою форму. Ты же целыми днями на работе, мне даже и поговорить не с кем.
— А почему это у тебя голова мокрая?
— Я же из душа, — невинно округлив глаза, пояснила Варя. — После шейпинга самое милое дело. А то потом так ужасно воняет. Вон, у меня в сумке форма валяется, можешь понюхать.
— Тогда наводящий вопрос: отчего у тебя на днях были истерзанные губы? Целовалась с кем-то из местных альфонсиков?
Варвара еще накануне на всякий случай прикинула, как отвечать на этот вопрос, если он когда-либо будет задан, поэтому неожиданностью он для нее не стал.
— Да нет, папа. Это Алиска себе невесть что вообразила. Я просто не сочла нужным ее разубеждать. А на самом деле… только обещай, что не будешь смеяться?
— Тебе это не грозит.
— Мне не захотелось есть Алискину стряпню, и я пошла в кафе неподалеку. Там подают мясо по-мексикански…
— Дальше можешь не продолжать.
Варвара мысленно ликовала. Один-ноль в ее пользу. Отец был прекрасно осведомлен, что такое мексиканская кухня. Однажды, вернувшись с банкета, он долго пил холодную воду и всю ночь терзался жесткой изжогой, изредка матерясь на всех мексиканцев, вместе взятых, и их страсть к жгучему перцу.
— Но я все-таки не понял: почему Алиса сказала мне, что ты целовалась? Какой ей резон врать мне?
— Папочка, — начала Варвара, мысленно пообещав влить в Алискину краску для волос такое количество перекиси, чтоб ее волосы сгорели на корню, — просто этот человек судит всех по себе. Ты знаешь, что я не слишком высокого мнения об Алисе, поэтому когда она пристала ко мне с расспросами, не стала ей ничего объяснять.
— Варя, — голос отца чуть потеплел, самую малость, но девушка поняла, что гроза миновала, — я не прошу тебя любить Алису. Но вы хотя бы просто ладить друг с другом можете?
— А мы и ладим. Пока кому-то не приходит в голову настроить нас с тобой друг против друга, — ввернула шпильку Варвара. — Почему-то я не бегу к тебе с докладом каждый раз, когда эта особа уходит из дома. А она, видимо, считает это своей прямой обязанностью. Или ты брал ее на должность моей няньки?
— Варвара, — в голосе отца зазвучал металл, — не забывайся! Я, кажется, не спрашивал твоего мнения в отношении собственной кадровой политики.
— Только твоя кадровая политика, папа, почему-то вечно вмешивается в нашу семью, — прочувствованно выпалила Варвара, хлюпнула носом и убежала в свою комнату.
Уф, отлично. Кажется, вывернулась. Ну, Алиска, подлая душа, ты еще сполна получишь за стукачество! Тебя что, за язык кто-то тянул или приплатить обещал? Твое-то какое дело, целуется дочка босса с парнями или нет? Или просто завидки берут?
За отца Варвара не волновалась. Сейчас он выждет паузу минут в пятнадцать, потом пойдет мириться. Сколько раз уже такое было! Отец терпеть не может женских слез, но только потому, что чувствует себя в полной растерянности и не знает, что ему делать, чтобы прекратить этот водопад. Слезами Варвара никогда не злоупотребляла, справедливо считая это сильнодействующим средством давления, но сегодня был как раз тот самый случай, когда слезы пришлись очень даже кстати.
Эх, надо бы глаза кулаками натереть, чтобы красными стали. И лежать, уткнувшись лицом в подушку, а лучше всего отвернувшись к стенке. Интересно, во сколько оценит отец ее сегодняшнее выступление? Только бы не в очередную шубку. У нее их уже три штуки висит. Может, побрякушки какие-нибудь? Эх, лучше бы деньгами выдал. Но это вряд ли. Отец считает, что деньги запросто могут развратить ребенка. Положена тебе определенная сумма на месяц, вот и крутись, как хочешь, больше все равно не получишь. А то еще наркоманкой станешь или гарем из парней заведешь на папины денежки.
За всеми этими размышлениями Варвара и не заметила, как тихонько провалилась в сон. Она не слышала, как в ее комнату вошел отец, посмотрел на нее спящую и прикрыл пледом. Потом поднял со стула ее сумочку, раскрыл и втянул ноздрями воздух. Сморщился и вздохнул облегченно.
Когда последняя полоса обоев закрыла собой газетную подложку, на часах было начало двенадцатого. Васька и Тина, до предела измочаленные, но жутко довольные собой, сидели на стремянке спина к спине и созерцали творение рук своих.
