Любовь без права на ошибку - Алюшина Татьяна Александровна (е книги .txt) 📗

– Да нет… Я тут посижу, вид отсюда красивый!

Он что-то сказал негромко, явно выругался, и исчез из поля зрения.

Что, неужели ушел? Даже как-то обидно стало! А кто будет успокаивать нежную барышню и проявлять повышенную заботу? Где, спрашивается, джентльменское обхождение?

Но это я плохо о нем подумала – Битов оказался у меня за спиной, присел на корточки и спросил:

– Ну, как ты? – почему-то перейдя на «ты».

– Вроде ничего, только встать не могу, – пожаловалась я.

– Это нормально, последствия адреналинового выброса. Только лучше все-таки встать, потом еще труднее будет. – И он бережно подхватил меня под мышки, помог перешагнуть через раму окна внутрь, развернул меня к себе лицом, обнял и прижал, а я с удовольствием воспользовалась надежной широкой мужской грудью и обхватила его руками за талию. – Ничего. Сейчас отпустит. – Он поцеловал меня в волосы, чуть отстранился, чтобы видеть мое лицо, и спросил как-то очень проникновенно: – Сильно испугалась?

– Не успела, – призналась я и, чувствуя, что постепенно мое чудесное сознание возвращается в свое нормальное состояние, попробовала усмехнуться: – Я, конечно, знаю, что произвожу неизгладимое впечатление на мужчин, но чтобы еще и на быков, этого я как-то не ожидала!

– Думаю, бык не забудет тебя до конца своих дней, – усмехнулся Влад в ответ.

– Я как-то тоже переполнилась впечатлениями до конца жизни. – Попытка номер два улыбнуться далась мне уже лучше, ближе к оригинальному действию.

Я вздохнула и прижалась щекой к его груди. Меня начало мелко поколачивать, и Битов, почувствовав, как я дрожу, прижал меня крепче, а я поняла, что это самое правильное лекарство от стресса, необходимое мне в этот момент, – сильные, надежные мужские объятия.

Но не признаваться же ему в этом! Может и загордиться, поэтому я предпочла поиронизировать над своими не вовремя пробудившимися женскими инстинктами:

– Познавательная получилась экскурсия про сельскую жизнь… С элементами оздоровительного кросса.

– Да уж, трудный у тебя выдался день: то я на тебя нападал, то бык.

– Тихо, не накличь, – предостерегла я. – День еще не кончился, мало ли что… – И вздохнула громко и печально: – Выходит, зря я не подписалась на ресторан, уж там наверняка маньячная говядина за мной бы не гонялась!

Его грудь заходила ходуном от сдерживаемого смеха, а я улыбнулась уже нормально, хотя он и не мог этого видеть.

– Ты потрясающая девушка!

– А вот сей факт даже не обсуждается, – заявила я почти серьезно. – Ибо является незыблемым и неоспоримым!

– Как ты себя чувствуешь? – Битов отстранился, разглядывая меня. – Ничего не болит?

– Навскидку вроде бы нет, – прислушалась я к своим ощущениям. – Только ладони и коленки отбила немного.

– Надо приложить лед. – Отодвинув меня от своей груди, но придерживая руками, Битов легко усмехнулся. – Ты даже не испачкалась и свитер сохранила.

И он поправил узел, совершенно непонятным образом умудрившийся остаться у меня на груди. Мужчина пристально окинул меня взглядом с ног до головы, наклонился отряхнуть мои брюки.

– Только на коленках немного, – прокомментировал он свои действия и поинтересовался: – Ну что, идти можешь?

– Да, – кивнула я, проведя предварительную проверку, а именно переступив с ноги на ногу.

– Тогда пошли потихоньку… – Обняв за талию, Битов повел меня к лестнице, забалтывая, как больного, прикованного к постели: – Сейчас к Саше домой пойдем, там посмотрим твои колени…

Идти не пришлось, перепуганный до нервного тика Александр уже поруководил всеми вокруг, за нами примчалась машина с каким-то совсем пацаненком за рулем и стояла прямо у распахнутых амбарных ворот.

– Как вы себя чувствуете? – заорал Саша, буквально кидаясь нам навстречу.

– Тихо, Саша, – распорядилась я, нежно транспортируемая Битовым к машине. – Если вы так громко будете проявлять заботу и беспокойство обо мне, то я могу расчувствоваться и заплакать.

– Н-не надо, – испугался он пуще прежнего.

– Сама не хочу, – вздохнула я.

Мое прекрасное тело, перенесшее сильный стресс, заботливо перевезли к Саше, усадили в кресло, закатали брючины на моих дивных ножках, поразглядывали покрасневшие точеные коленки, пришли к выводу, что холод остановит процесс появления синяков и вылечит ушиб… В общем, суетились вокруг меня не по-детски Битов, Саша, его румяная, крепенькая, улыбчивая жена Ольга, два еще каких-то непонятных мне мужика и женщина средних лет с классической внешностью сельской жительницы.

Мне сунули в руки два пакета с чем-то холодным, я приложила их к коленям, получая двойной лечебный эффект – охлаждая и колени, и ладони одновременно, а все стояли около меня полукругом и выжидательно наблюдали.

Интересно, что они собирались увидеть? Что я отброшу в сторону охлаждающие компрессы и пущусь вприсядку, порадовав их своим чудесным исцелением?

– Ну как? – спросила жена Саши.

– Лучше! – уверила я.

– Водочки, Василиса Антоновна? – предложил радикальное средство один из мужиков, и я вспомнила, что нас с ним представляли друг другу не то в овчарне, не то в конюшне, зовут его, если я не ошибаюсь, Захар Кузьмич, он отец Сашиной жены, и он же один из совладельцев этого хозяйства.

– Что ты несешь? – возмутилась тут же женщина. – Какая водка!

– Так я исключительно в медицинских целях, – принялся оправдываться мужик. – Это ж при стрессе лучшее дело!

– Тебе только б выпить! – ругалась тетка. – Только повод дай!

– Так я ж не себе, а девушке предлагаю, – гнул свою линию мужик.

– Ты что, не видишь, что девушка столичная, модельерка, наверное, – поругивала его без огонька тетка. – Она такую гадость не пьет! Не то что вы тут, лишь бы за воротник накидать!

Ну это она зря, эта девушка и водочки может, тем более мужик прав – после таких волнений она лучшее русское народное средство от нервов. Но водку я если и пью иногда, то только очень хорошую, у моего папика есть друг, который сам делает водку по старинным рецептам. Вот такой не грех и усугубить пару рюмочек!

А тетка, хитрюща-а-ая, мужика-то поругивала, но больше для красного словца и с целью изучить мою реакцию. Судя по выражению лиц остальных мужчин, они бы и сами с удовольствием усугубили сейчас в тех же медико-успокоительных целях, но смущались открыто начать это дело в присутствии главной пострадавшей, оказавшейся, на грех, утонченной столичной штучкой. А в грязь мордасами перед ней тоже не хотелось, скажет потом, что деревенщина бескультурная, так бы и глубоко по фиг с ней, с девицей-то, но она гостья и подруга самого хозяина… Охо-хо! Вот и терпели.

– Водочки, Захар Кузьмич, – отвечала «девица» в моем лице, – было бы сейчас самое то! Только хорошей, извините, но спиртовую гадость разбавленную я не пью.

– Так сами делаем! И на ягодках настаиваем, не водка, а чистая слеза! – душевно обрадовался мужик и, расталкивая собравшихся локтями, ломанулся за «лекарством».

– Я бы и закусить не отказалась! – вслед ему озвучила я свои пожелания.

Что тут началось! Второй мужик, имени которого я не вспомнила, ринулся догонять Захара Кузьмича, тетка, у которой, по всему видать, отлегло от сердца, что надо марку держать перед хозяевами да перед фифой столичной, всплеснула руками:

– Ой, да что ж мы в самом деле! Гостью голодом держим, ничего не предложили! А она, бедная, уж и так натерпелась страху-то! Олька, что стоишь дурой, бегом стол накрывать!

И, ухватив Ольгу за локоть, потащила за собой куда-то. А Саша потрусил следом за ними. Битов стоял в излюбленной позе – руки в карманы – и улыбался довольно ехидно.

– Ты понимаешь, что дала отмашку на Великое Застолье?

– Что, все так серьезно? – немного испугалась я.

– Более чем, – не успокоил Битов. – Сейчас тебя начнут Угощать. И это с большой буквы, и отказываться нельзя, оскорбишь хозяев.

– А… – беспечно отмахнулась я. – Ну пусть люди за мной поухаживают, ничего не имею против.