Игра с огнем - Гайворонская Елена Михайловна (читаемые книги читать .TXT) 📗
– Спасибо, я сам.
– Я с Вами в дурдом попаду, – поведала Анна.
– Нет, – очень серьезно возразил виновник столкновения. – Вам там совсем не место.
– Правда? – девушка иронично приподняла густые черные брови. – Ну, спасибо. А Вам?
– Мне? – он беспомощно захлопал синими глазами, сделавшись похожим на обиженного ребенка, даже губы задрожали. Анне стало неловко. Ей вовсе не хотелось оскорблять этого странного незнакомого мужчину, просто юмор получился черный, сообразно ситуации. И, пока она мучительно решала, не настал ли ее черед извиняться, в коридоре неотвратимым возмездием выросла Галина, грозно подперев кулаками полные синие, в белый горошек бедра.
– Та-ак, – процедила она сквозь зубы, и металл, скрежетнувший в хозяйкиной интонации, отчетливо указал на необходимость настроя на худшее.
Неожиданно странный незнакомец решительно встал между, заслонив официантку от неминуемого гнева, и произнес покаянно, но твердо:
– Теть Галь, то есть Галина, это я виноват, нечаянно толкнул девочку. Прости…
«Дзень!» – пропела заключительный аккорд выскочившая из разжавшихся пальцев Анны последняя уцелевшая тарелка.
Остаток дня Анна нет-нет, да и поглядывала на новичка. Она была слегка разочарована: «Обещали Дракулу, а вместо него – высокий сутуловатый худой шатен неопределенного возраста, то ли тридцать, то ли все сорок пять. Уши немного оттопырены, а так довольно симпатичный. И ведет себя вовсе не как монстр из забойного ужастика…»
Он работал с какой-то фанатичной самоотдачей, словно вчерашний школьник, изо всех сил пытающийся доказать строгим придирчивым взрослым, что он способен выживать в их большом пугающем мире, одновременно пытаясь сохранить достоинство и не дать расплескаться тайному страху, запрятанному глубоко внутрь…
Точно почувствовав ее взгляд, Марк вдруг обернулся, встретившись с ней глазами. Анна вздрогнула, поспешно нагнула голову и едва не разбила очередное блюдо, удостоившись сердитого дяди Вовиного окрика.
– Эй, Марк, – отклеив правый наушник, подал голос Вадим, – Брось мне ножичек.
Под «ножичком» подразумевался огромный тесак для разделывания мяса с деревянной засаленной рукоятью и широким острым лезвием.
Марк медленно неуверенно протянул руку.
– Ага, этот, давай сюда, – Вадим нетерпеливо пощелкал пальцами в такт не то «Руки вверх», не то «Ногу свело»
Но Марк словно не слышал.
Нож лежал на столе. И на лезвии, длинном, зазубренном на конце, отплясывали ритуальный танец кровавые языки пламени…
Примитивное достижение цивилизации.
Одно из самых древних и эффективных орудий убийства.
Его ночной кошмар.
«Марк, не надо…»
Он отдернул руку. Анна увидела, что его лицо, покрывшись испариной, побелело, как недавно, в коридоре, а в расширившихся зрачках внезапно появился тот же безотчетный животный ужас.
– Блин, я ножа дождусь сегодня?
– На, – Анна перехватила тесак, швыряя Вадиму, – Сам промяться не можешь? Ногу свело?
– Ходить – твоя работа, а мои ноги не казенные.
– Извините, – пробормотал Марк и быстро вышел.
– По-моему, его рано выпустили, – заметил Вадим, многозначительно покрутив пальцем у виска.
Марк стоял на заднем дворе, укрывшись от посторонних глаз за стеллажами пустых ящиков, вжимаясь лбом и ладонями в беленую стену.
Страх прошел. Появилась боль, от которой слабели колени и мутило внутри… Впрочем, она и не исчезала. Как и прошлое. Оно лишь спряталось и выжидает момента, чтобы ударить побольнее. Длинным и острым лезвием старого ножа…
«Господи, если ты есть, помоги мне…»
– Эй! С вами всё в порядке?
Он вздрогнул, обернулся.
«Эта девочка… Славная… Странно, что я еще могу думать об этом».
– Все хорошо, – он вымученно улыбнулся, – Голова слегка закружилась.
– Неверно, от жары?
– Наверно… «От нее веет прохладой… Лучше бы она не появлялась. Только бы она не уходила… Что за бред?»
– Хочешь, принесу воды?
– Нет, спасибо. Спасибо тебе…
– За что? Это тебе спасибо. Прикрыл меня перед Галиной.
– Я сказал правду. Ты из-за меня уронила тот поднос.
– Я бы его и так уронила, – она рассмеялась, и ее смех разлился живой водой по обожженной плоти земли. – Дядя Вова верно говорит, что у меня руки не оттуда растут. – Она склонила голову к плечу, словно маленький дикий цветок, и в лепестках темных волос, как в паутине, запутался солнечный луч.
– Ну, я пойду, – сказала Анна.
Он молча кивнул, вновь возвращаясь в реальность. В настоящее. В жизнь.
Александра Дмитриевна вернулась домой раздраженная, как и все последние дни. Накричала на девушку-горничную, осведомившуюся, не нужно ли чего. «Понадобится – вызову. Бестолочь…»
Войдя в спальню содрала с головы шляпку от Шанель, швырнула в угол. Щелкнула пультом, и плоский телевизор равнодушно забубнил привычную криминальную хронику. Из рамки вопросительно смотрела белокурая красавица.
– Он почти не изменился, – зло сказала ей Александра. – Как и ты. И не смотри на меня так. Я предупреждала, говорила, чтобы ты не играла с ним…
«– Мань, ты вправду выйдешь за него?
– Конечно, почему – нет?
– Но он же совсем мальчишка…
– Как будто я – старуха…
– Ему только восемнадцать, какой из него муж?
– С собственным домом и пропиской, дурочка. Не Москва, конечно, но лучше чем ничего. Или ты думала: я до пенсии буду гнить в вонючей общаге? Главное, он меня любит и сделает все, что я захочу. И ты переедешь к нам. А подвернется лучший вариант – всегда можно развестись. И отсудить свои «метры». Да не делай таких страшных глаз: я же не стану выгонять его на улицу.
– Ты не боишься, что он узнает, что ты встречаешься с другими?
– Откуда? Кто ему расскажет? Ты?
– Нет, конечно.
– Вот и заткнись. Маленькая недотепа, ты совсем не знаешь жизни. Ты такая же наивная, как мой юный жених. Черт возьми, иногда я думаю: из вас могла бы получиться неплохая парочка. Хочешь, уступлю?
– Как ты можешь быть такой циничной, Марианна?
– «Циничной?» А что это такое? Слово из университетского словаря? Нам, людям простым, ни к чему задумываться о столь высоких материях. А ты, валяй, сиди, дожидайся необыкновенной любви. Так и помрешь старой девой…»
– Почему?! – Крикнула Александра сорокалетней женщине, глядящей из зеркала, по щекам которой, затонированным эстилаудеровским кремом, катились крупные слезы. – Почему это должно было случиться именно с нами?!
На мгновение припухшие серые глаза сменились прозрачно-зелеными, в которых стыли гнев и презрение.
«Перестань реветь, идиотка, возьми себя в руки».
Александра, вздрогнув, замерла, и впрямь перестав плакать, медленно обернулась на застекленную рамочку с белокурым портретом.
«Ты всегда должна меня слушаться, потому, что я – старшая, помнишь? Ты все помнишь?»
– Да, – прошептала Александра в негодующую пустоту зеркала, – Я помню все…
Комната была небольшой, окна забиты фанерой, стены выкрашены в грязно-синий цвет. Пахло карболкой и чем-то еще. Железная дверь отворилась, и скучный санитар в замызганном халате привез железную каталку, на которой лежало что-то, накрытое простыней болотного цвета.
– Во, – сказал он, – смотрите. – И откинул плотную ткань.
– Это ваша сестра? – спросил мужчина в милицейской форме.
Золотистая прядь на гибсово-белом виске… Темный сгусток в уголке сведённого судорогой полураскрытого рта… Проваленные впадины остекленевших глаз… Скрюченные пальцы с длинными ногтями немыслимого сине-зеленого цвета… Бурое пятно на светлом ситце, чуть пониже груди…
– Это ваша сестра?
– Это ее платье. Она недавно купила…
– Девушка, нас не интересует платье. Это – ваша сестра? Покойница – ваша сестра? Вы ее узнаете?
