О, Коломбина! - Айронс Моника (читать книги без .TXT) 📗
— Но тогда они становятся другими, — продолжала настаивать она.
Почему-то для нее этот разговор становился все более и более важным.
— Конечно, — ответил он. — Люди постоянно меняются. Разве ты та же самая, какой была в прошлом году, на прошлой неделе, за день до того, как приехала на Регонду?
— Нет, — медленно сказала она. — Я стала совершенно другой.
Он снял со стены маску с очень длинным носом и прижал ее к своему лицу.
— Карлос, жадный торговец.
Затем он сменил эту маску другой, с более коротким носом и уродливым лицом.
— Пакито, сорвиголова. В Венеции его зовут Пульчинелло.
Следующая маска была широколицей, с приплюснутым носом.
— Доктор Року, который любит изливать потоки псевдонаучных сентенций.
Он снял со стены еще одну маску и прижал ее к лицу так, чтобы смотреть через отверстия для глаз. Эта маска была неожиданно похожа на него самого.
— А у этого персонажа осталось итальянское имя, — сказал он. — Это Арлекин. Он похож на резиновый мячик. Кто бы его ни бросал, он всегда отскакивает обратно. Он хитрый и изобретательный, но не такой умный, каким себя считает, и ошибки всегда приводят его на грань катастрофы. Он носит разноцветный костюм, сшитый из старой одежды его добрых друзей.
— Бедняжка, — сказала она, смеясь. — Ты похож на него?
— Почему ты так считаешь? — быстро спросил он.
— Ты рассказал о нем больше, чем об остальных.
— Да, действительно, так и было. Но в этом-то и дело. Человек может быть сегодня Арлекино, а завтра Карлосом.
— Я не представляю тебя в роли жадного торговца.
— Почему бы и нет! — И тут он вполголоса добавил, говоря скорее самому себе:
— С трубкой и в домашних тапочках.
Увидев ее удивленнее лицо, он быстро сменил тему разговора.
— Хорошо, что ты смеешься. Ты не слишком часто это делаешь.
— С тобой я очень часто смеюсь, — возразила она.
— Но не в другое время. Интересно, почему?
— Ты ведь не знаешь, как я себя веду, когда тебя нет рядом.
— Думаю, знаю. Что-то говорит мне, что ты все принимаешь слишком близко к сердцу. — Он слегка дотронулся до ее руки. — Ты получила солнечный удар, потому что не привыкла проводить много времени на солнце. Да и твой ум и душа тоже не очень привычны к солнечному свету.
Луиза хотела было сказать, что все это чепуха, но тут она поняла, что он прав. Внимательно глядя на нее, он заметил, как изменилось выражение ее лица.
— Почему это так? — спросил он. — Ведь дело не только в мужчине, который разбил твое сердце.
— Нет, не в нем, — медленно сказала она, погружаясь в море воспоминаний.
Сколько ей было лет, когда она стала бухгалтером для своего отца? Он не мог делать этого сам, потому, что был не в состоянии взглянуть правде в лицо. Ей было всего пятнадцать, когда она, плача, сказала отцу:
— Папа, ты не можешь себе этого позволить!
Ты и так уже в долгах.
— Если я прибавлю еще немного к этим долгам, ничего не изменится, так ведь, моя крошка? И не хмурься.
Отец научил Луизу бояться, хотя сам, казалось, не знал, что такое страх. Она пыталась выстроить защиту, хорошо учась в школе и обещая себе сделать великолепную карьеру. Но из ее затеи ничего не вышло. Она окончила школу, так и не сдав выпускные экзамены, потому что неудачи на бегах заставили отца срочно уехать вместе с ней заграницу. А когда они вернулись, было уже слишком поздно. Поэтому Луизе пришлось найти работу, на которой можно было использовать свой ум, потому что это было все, что она имела.
— Расскажи мне, — попросил он, глядя на грустную складку между ее бровями.
— Нет, — быстро сказала она. История ее бедности не для его ушей. — Ты прав, я слишком серьезна.
— Может быть, пора надеть другую маску. Возможно, тебе стоит стать Коломбиной. Она разумная девушка, но еще очень острая на язык и умеет увидеть в жизни ее смешную сторону.
— Где она?
Он протянул покрытую серебряной краской и украшенную блестками маску, а потом аккуратно надел ее на лицо Луизы и завязал на затылке две шелковые ленты.
— Ну что ты скажешь? — спросила она, разглядывая себя в зеркале.
Маска закрывала все ее лицо, оставляя свободными лишь губы и подбородок. К ее удивлению, он отрицательно покачал головой.
— Нет, она тебе не подходит.
— Почему? Она мне нравится.
— Нет. Маски не для тебя. По крайней мере, не эта. Коломбина очаровательна, но она обманщица. Посмотри на блестки, как они блестят и всякий раз отражают другой цвет. Это Коломбина, но не ты!
Она смотрела на него, чувствуя растущую тяжесть в душе. Ведь сейчас на ней была не одна, а целых две маски, и одну из них, маску богатой ветреницы, она не имела никакой возможности снять. По крайней мере, не сейчас…
— Тебе действительно надо возвращаться? — умоляющим голосом спросил он на следующее утро. — Останься еще на один день.
— Нет, — поспешно ответила Луиза. — Я больше не могу занимать твое время, ведь сейчас ты должен был бы плавать на гондоле, зарабатывая себе на жизнь. А из-за меня ты уже пропустил несколько дней.
Он заколебался, а потом ответил, словно приняв наконец какое-то решение:
— На самом деле, я не гондолой зарабатываю себе на жизнь. Я кое-что хотел рассказать тебе о себе…
Луизу внезапно охватила паника. Сейчас он начнет лгать ей, говорить, что на самом деле он аристократ, родственник графа де Эспиноса… Только сейчас она поняла, как важно для нее было, что он до сих пор не говорил ничего подобного.
— Луиза…
— Не сейчас, — быстро сказала она. — Мне надо возвращаться, потому что надо сделать кое-что.
— Ты права, — сказал он. — Сейчас действительно не время. Ты встретишься со мной сегодня вечером?
— Конечно!
Он спустился вместе с ней к каналу и поймал водное такси. Луиза, не отрываясь, смотрела на него, пока его фигура еще была в поле зрения, и ее сердце все больше сжимала печаль.
Волшебство последних дней закончилось, и неважно, что произойдет сегодня вечером. Если он начнет рассказывать ей сказки о том, что он де Эспиноса, то просто подтвердит ее худшие опасения. Если же нет, тогда он честный человек и потому принадлежит Амели.
Вспоминая прошедшие дни, она не смогла вспомнить ничего такого, что говорило бы ей о том, что Рафаэль влюблен в нее. Даже тот взгляд на площади мог существовать только в ее воображении, хотя сердце говорило ей обратное. Помимо этого были лишь слова, которые любой мужчина сказал бы красивой женщине, больше ничего. Если бы я не заболела, и ему не пришлось бы обо мне заботиться, мы расстались бы в тот же день, с грустью подумала она.
И, хотя ее сердце рвалось обратно, она стремилась оказаться как можно дальше, страстно желая разобраться во всем в одиночестве. Но, как бы то ни было, сегодняшний вечер будет их последней встречей…
Когда она вошла в Королевский номер, то сразу услышала настойчивую трель телефонного звонка.
— Где вы пропадали все это время? — рассерженно спросил Эжен Дюпон.
— Извините, месье Дюпон, я была очень занята.
— Этим типом?
— Да.
— Он уже рассказал вам свою сказочку про то, что он де Эспиноса?
— Не совсем…
— Ага! Подготавливает почву? Именно так он и обманул Амели. Теперь послушайте! У графа де Эспиноса действительно есть наследник. Найдите его. Хорошенько запомните, как он выглядит, и потом позвоните мне, — сказал Эжен и повесил трубку.
Луиза в замешательстве смотрела на трубку в своей руке.
— И как же мне это сделать?
И тут в глубине ее памяти прозвучал голос:
— Моя дорогая, это был такой красивый мужчина. Мы все были без ума от него, и он любил всех нас тоже.
Мадам Эжени де Монтале, сестра дедушки Луизы, была в свое время признанной красавицей. Она ездила по всему миру, оставляя за собой разбитые сердца, пока не вышла замуж за человека, у которого не было никакого титула, зато имелся внушительный счет в банке, который она принялась тут же опустошать игрой на скачках.
