Иллюзия свободы (СИ) - Грэм Анна (читать книги без регистрации .txt) 📗
— Если вы не хотите, чтобы Данэм спалил всю вашу шайку с первой же минуты, то дадите мне полную свободу действий. Если я не могу выйти на связь в указанное время, значит, не могу. Если сниму эту дешёвую дрянь, значит, она не соответствует месту, времени, обстоятельствам, нужное подчеркнуть, — чеканит Ривера, вгрызаясь в его довольное лицо злым взглядом. — Если вы каким-то образом попытаетесь контролировать мои действия или указывать мне, что делать…
— С чего бы это?! — изумленный возглас Беккета похож на клёкот индюка, которому сдавили шею. Он прерывает её монолог и весь подаётся вперёд, словно пытается задавить её своей значимостью.
— С того, что вы идёте на гризли с деревянной палкой. Если вы считаете, что все эти ваши пароли, датчики, жучки, ту жируху в тачке под окном он не прочухает, то вы плохо изучили его дело, сэр, — Эйса выделяет слово «сэр» особо, вкладывая в него всё пренебрежение, на которое способна. — Вы проколетесь, он убьёт меня и вы не получите ничего. Если не согласны, можете надевать на меня наручники и везти в тюрьму, — она отчаянно блефует, надеясь оставить для себя как можно больше путей отхода, как можно больше возможностей вывернуться, как можно выше поднять свою значимость. Беккет на это молчит, его взгляд жжёт ей шею, ключицы, режет ей лицо. Она читает в нём «надо же, мексиканская сучка смеет показывать зубы» и тихо злорадствует, что его это бесит. Беккет пытается играть во взрослые игры, но у неё опыта в них поболее, чем у него.
— И доступ к моим картам верните, — Эйса пользуется замешательством и продолжает наседать. — И пистолет.
Беккет продолжает отмалчиваться, уголки его губ кривятся в злой усмешке, когда он подносит трубку телефона к уху и требует проверку связи. Все датчики работают, картинка есть, звук тоже. Он поднимает с пола свой якобы чемоданчик с якобы инструментами и движется к выходу.
— Не тяните, сеньорита, — бросает он ей напоследок и берётся за ручку двери.
— Вы планируете взять его сразу, как он появится? — Эйса цепляет Беккета вопросом, словно крючком, вынуждая его застревать в дверном проёме и озираться по сторонам в попытке определить, всё ли чисто.
— Вы ведь сами сказали, он не расколется даже под пытками.
Беккет оставляет за собой право не делиться планами. Он улыбается и мягко закрывает за собой дверь, мстительно радуясь, что последнее слово всё-таки осталось за ним.
Эйса молча открывает чемодан и достаёт красное платье. Поискав в гугле ближайший приличный ресторан, она надевает высокие каблуки и выходит из дома. На водительском месте в фургоне пусто, значит, Лара Кинг в грузовом отделении — наблюдает, смотрит, записывает.
Ривера не позволяла ужасу своего положения накрыть себя с головой, но сейчас она ест дораду на углях, пьёт сухое терпкое вино с каким-то зверским, нервным аппетитом, словно это её последний ужин перед смертной казнью. Руки дрожат, когда она вынимает из сумочки телефон, пальцы промахиваются мимо нужных букв, когда она набирает простое слово и отправляет его адресату, чей номер отпечатался у неё на подкорке, будто клеймо работорговца.
<i>«Привет» </i>
Официант с удивлением смотрит на почти пустую бутылку и на Эйсу, которой лёгкое вино идёт, как вода, вежливо интересуется, не нужно ли что-то ещё. Ривера заказывает кофе и брауни.
Запомнить все самые яркие вкусы, цвета, запахи — она смотрит на своё отражёние в зеркале витрины, когда, расплатившись по счёту, выходит из ресторана и идёт по магазинам, и замечает, что её платье сияет в лучах закатного солнца, по-особенному яркого после недавнего дождя. Она покупает бутылёк недавно выпущенных «Шанель», а ближе к ночи жуёт хот-дог, прислонившись к парапету возле автобусной станции. Эйса пытается убить время, потому что телефон молчит. Данэм ей не отвечает.
Чувство тревоги не даёт ей покоя, когда она поднимается по общей лестнице в фойе, когда вызывает лифт и ждёт, когда мучительное чувство полёта прекратит давить на виски. Ривера поворачивает ключ в замке, дёргает ручку вниз и делает несмелый шаг внутрь квартиры, которая сейчас больше всего напоминает ей аквариум в торговом центре, открытый со всех сторон взглядам любопытствующих зрителей.
По едва уловимому запаху, по мимолетному движению воздуха, по взвывшему вдруг сиреной внутреннему чутью, Эйса понимает, что не одна. Она заносит руку, чтобы включить свет, но конечность замирает на полпути словно её отделили от тела так стремительно, что мозг ещё не успел обработать сигнал боли.
— Привет.
Это был живой, запоздалый ответ на её смс. Вопреки всем законам логики <i>он</i> здесь.
6. На коротком поводке
— Привет.
Эти неизменные нотки хозяина положения в голосе словно вскрывают её наживую. От неожиданности Ривера отшатывается назад, роняет сумочку и ударяется затылком о дверь. Каким-то чудом ей удаётся не закричать. Она суёт руку за зеркало в прихожей, туда, куда она спрятала возвращённый Беккетом пистолет, но не находит ничего.
— На всякий, — доносится из комнаты, и, сделав ещё полшага вперёд, Эйса, наконец, видит его. Данэм сидит в кресле, широко раскинув ноги, небрежно вертит на пальце её оружие за спусковую скобу. — Вдруг пальнешь со страху.
В тот день, когда Эйса уезжала из отеля «Таити», она знала, что рано или поздно снова увидит его. И знала, что не будет к этому готова. Сейчас, глядя на него сверху вниз, из дальнего конца комнаты, Ривера чувствует, что теряет способность говорить и мыслить. Она видит перед собой не только силуэт Оливера Данэма — свой ночной кошмар — но и въедливое лицо Джона Беккета, словно вокруг неё не стены, а огромные экраны со статичной картинкой, по другую сторону которых собрались праздные любители вечерних телешоу. Эйса не представляла, что всё будет настолько сложно. Что она не сможет играть перед ним.
— Соскучилась?
Эйса слышит в его голосе смех. Она не видит его лица, лишь причудливые игры теней и кроваво-алые блики лучей закатного солнца, рвущие плотную темноту комнаты сквозь приоткрытые жалюзи.
— Возможно, — уклончиво отвечает она, продвигаясь боком вдоль стены, тихо и неслышно, словно крадущаяся кошка. Тень на его лице искажается, вычерчивая глубокие борозды мимических морщин — он ухмыляется, ни на секунду не веря ей.
— Постригла волосы?
— Это же очевидно.
Ривера машинально трогает кончики своего удлинённого каре и дёргается, словно от громкого крика — в организме происходит сбой, бесконтрольный мышечный спазм выдаёт её состояние. Оказавшись зажатой между молотом и наковальней, Эйса не думала, что её размозжит первый же удар. Ложь — профессия, вскормившая её в нищем Синалоа, позволявшая ей выжить там, где другие сошли бы с ума от мук совести, от ломки моральных ценностей — именно на их осколках она сумела подняться — но сейчас её притворство не стоит ни цента. Оливер Данэм — пёс с отличным нюхом, и было очень самонадеянно думать, что его можно провести.
— Нервничаешь? — его вопрос звучит тихо и вкрадчиво, но для неё этот звук словно скрежет ножовки по берцовым костям. Как в тот день, когда он разбирал труп Вельховена на части.
«Я не просто нервничаю, я сейчас здесь просто сдохну к чёртовой матери», — вертится на языке, но Эйса молчит, лишь тянет губы в ответной ухмылке и щёлкает выключателем бра.
У него по-модному взъерошены волосы, на ногах у него берцы и чёрные джинсы с потёртостями. Светлая рубашка расстегнута на три пуговицы, в тёмном провале меж линий пуговиц и петель поблёскивают два армейских жетона на цепочке. Он выглядит свежим, не в пример ей, не успевшей даже толком выспаться после перелёта, ей, в красном платье, больше похожем на погребальный саван. Его физическая привлекательность никуда не делась, Эйса клянёт себя за то, что подмечает и эту деталь и даже прикидывает в уме причины, по которым решилась бы снова лечь с ним в постель. Воспоминания о том, что он едва не убил её, бьют по мозгам не хуже шоковой терапии, но тот факт, что она одной ногой за решёткой, а другой — в пыточных подвалах картеля Франко заставляет её забыть о сантиментах. Она должна выжить, иначе всё не имеет смысла.
