Амазонка бросает вызов (СИ) - "AlmaZa" (книги хорошего качества TXT) 📗
- Интересно, сколько этим бочкам лет? – уже направила на другое своё любопытство Джоанна, изучая потемневшую дубовую древесину. А может думала о том, что вчера здесь же купались прибывшие герои?
- Думаю, не одно поколение адептов в них полоскалось, - улыбнулась Элия.
- Но голых девчонок они увидели впервые только при вас, - хохотнула дочь мастера Хана. Мне показалось, что Заринэ хотела что-то сказать, но не стала. Опустив взгляд, она продолжала кунать руки в воду, вытаскивать их, и смотреть, как стекают по ним капли воды. Иногда, на какой-то очень короткий миг, в ней пробивалась наружу та девочка, которая не добрала детства, и что-то наивное и непонимающее скользило в глазах, в движениях. Было у них с Джоанной что-то общее; одна старалась повзрослеть скорее, чтобы заслужить любовь старшего мужчины, а другая пыталась вести себя по-взрослому, чтобы соответствовать мужчине, который уже у неё был. Когда Заринэ разделась, сняв с себя закрывающие всё тело одежды, платок, нижнюю юбку, я впервые поглядела на неё, какая она есть, стараясь делать это незаметно.
Как и говорила Элия, у Заринэ была красивая женственная фигура, живот ещё не увеличился, но и не был плоским, как у меня, бёдра были шире, грудь больше, но ещё сохранилась достаточно узкая талия, и ноги были девичьими и стройными. А какие у неё оказались волосы! Я никогда не видела таких густых и длинных волос чернющего, непроглядного чёрного цвета. Распуская их, Заринэ определённо знала им цену, тщательно причёсывая и расправляя, прежде чем промыть. Пусть Лео и овладел ею случайно, сорвавшись, но вряд ли жалел сейчас об этом. Молодая и хорошенькая жена, подарившая ему двух сыновей и ждавшая третьего ребёнка – это не наказание, а дар.
Я подумала о своей сестрёнке, Чжихё, которая ждала моего племянника или мою племянницу. Как она там? Перестало ли окончательно её тошнить? Хоть я и звонила недавно, но тоска по ней и Сынён как-то внезапно прокралась в мою душу. Я сбежала из Сеула подумав о себе, а не о них, впрочем, я надеялась, что став опытной защитницей слабых, буду делать благие дела, улучшая мир, в котором жить моей племяхе, какого-то бы пола она ни была. Поддавшись чувствам и решив сменить обстановку, я проявила банальную слабость. Если я стану воительницей, то не смогу убегать ни от чего, даже если очень захочется, у меня не будет права завалиться на кровать и плакать, парни же так не делают! У них убили наставника, мастера Хана, которого все глубоко любили и почитали, но времени на траур и скорбь никто не давал, простившись с ним, воины отправлялись обратно, в бой. И мастер Ли говорил, что мужчины морально слабы? Наверное, я слишком заморочена на себе была там, в столице. Если переключиться на близких, людей вокруг, то нет поводов валяться и страдать, по сути, слёзы и удручённость, то самое уныние, от которого спасает гнев – это жалость к самому себе, а настоящим воинам позорно жалеть себя, ведь главное в них – самоотдача.
Тщательно вытеревшись, мы стали одеваться. Худенькая Элия, чьи острые локти и плечи казались очень хрупкими, скрылась под тобоком, таким же, как у нас с Джоанной, Заринэ уложила ещё влажные волосы узлом на голове, закрепила их, покрыла платком, облачилась в тёмное платье, спрятавшее всё, от шеи до ладоней и ступней. Но с приездом мужа это было платье глубокого синего цвета, а не чёрное, как без него. По таким мелочам было ощутимо, как Заринэ переполняет радость от присутствия мужчины, но как невозможно для неё выказать свои эмоции.
Выйдя на крыльцо, мы увидели на ступеньках наставника. Мельком посмотрев на нас через плечо, он продолжал незаконченный разговор с сыновьями; Шер сидел на его коленях, а Хо рядом. Все трое с задранными головами смотрели на небо, на запад, куда выходила дверь бани. Там, над крепостной стеной, едва появилась макушка луны.
- Это звезда Мусин*, - показывал мастер своим детям на яркую точку значительно выше луны и чуть левее. – Её стихия – дерево, а что нужно дереву, чтобы жить? Вода. Поэтому вокруг неё много воды, а под ней, ниже, созвездия Кита и Рыб, они живут в этой водичке. Видите? Вот здесь, и вот здесь.
- Не похоже на рыб, - заметил Хо.
Мы, кланяясь, обошли мастера и спустились по лестнице на землю. Только Заринэ молча присела с ним рядом на ту же ступеньку, тоже подняв глаза к небу.
- Вы так хорошо знаете звёзды, - сказала я.
- Мне всегда нравилось на них смотреть, - тихо ответил он, и опустил лицо к нам. Его губы едва шевелились, голос звучал вкрадчиво. Я и на занятиях не слышала от него громких команд и приказов, в основном он действовал безмолвно, просто показывая. Прежде чем продолжить, он неуловимо скользнул улыбкой по своим губам, которая неверно блуждала по ним. Было ощущение, что он хочет показать нам, что добродушно к нам расположен, но не умеет или не хочет быть весёлым. – Отец Хёнсок раньше говорил мне, что я смотрю не туда, куда надо, потому что наш удел – дела земные.
Значит, и он называет настоятеля отцом? Его тоже подкинули в детстве к воротам?
- На земле тоже можно смотреть не туда, - пожала я плечами, - что-то всегда может отвлечь от важного, сбить с пути. Мне бы хотелось узнать, как столько лет вы умудряетесь следовать долгу, не оступаясь, не ошибаясь…
- Все ошибаются, - прервал меня мягко Лео, - но с искушениями нужно бороться.
Нас привлёк внезапный для этого часа шум со стороны, потому что после вечерних занятий, проводящихся позже ужина, все выматываются так, что рано ложатся спать. Какие-то стуки, шорохи, как колёсами по гравию, и удары раздались друг за другом, и наши головы повернулись туда. Потом последовали возня, кряхтение и, пока мы прислушивались, не понимая, что происходит, там, где образовалась суматоха, заголосил мастер Хонбин, однако звук ударов возобновился. Лео подскочил, сунув Шера в руки Заринэ, взял боевую палку, незамеченной пролежавшую в ногах мастера, и быстрым шагом направился к источнику беспокойства. Почему-то мы трое, я, Элия и Джоанна, понеслись следом за ним, не знаю, что рассчитывая увидеть? Или это был какой-то первобытный инстинкт, присущий любому человеку?
Когда мы добрались до места происшествия, ломанувшись сквозь кусты и через клумбы, скосив путь по стопам наставника, им оказалась площадка перед общежитием ребят. Хонбин, орудуя точно такой же боевой палкой, какую схватил Лео, околачивал по спинам Минхёна и Сону, не пытавшихся сбежать, а смиренно согнувшихся и не издававших ни стона боли.
- Я вам устрою соревнования! – гаркал на них мастер. – Что вы возомнили тут себе? Что в Логе идёт какой-то конкурс на самого лучшего? А? Нашли о чём спорить! Кто в следующем году получит мастерский пояс!
Я заметила, что на лицах у обоих парней были ссадины, но быстро сообразила, что это следы не от рук Хонбина, а предшествующей его появлению драки. Заметив Лео, Бродяга остановился, кивнув на провинившихся:
- Погляди на них - красавцы! Сцепились, ругаясь из-за того, кто овладеет достаточными способностями скорее, чем второй. Ух! – махнул Хонбин, и бахнул ещё раз каждому по спине. – Вы у меня оба не получите мастерский пояс до конца жизни! А если так не терпится вылететь отсюда, так скоро ночь Распахнутых врат, милости прошу – убирайтесь! Я ковровую дорожку постелю. Хотите ещё быстрее? Вон обрыв, вперёд и с песнями!
Парни стояли пристыженные, я стала замечать, что позади, с террасы общежития, остолбенело глядят на них и другие адепты, не все, но такие же не удержавшиеся от любопытства, как и мы. Бродяга грубо развернул за плечи Сону и Минхёна лицом к себе. Он поочерёдно взял их за грудки и встряхнул.
- Вы думаете, что быть золотым – это выпендриваться силой? Или умениями? Или быть золотым – это задрать нос к верху и похваляться какими-то неведомыми заслугами? Вы думаете, что быть золотым – это делать что-то для себя?! Тогда вы никогда, слышите, никогда не станете золотыми! – Мастер Хонбин прищурился и с остервенелым презрением буквально выплюнул им: - Пока вы не поймёте, что даже ничего не умея, не имея ни сил, ни денег, ни ума, чтобы помогать людям, а одно лишь желание делать это, золотой воин всё равно будет оставаться золотым, до тех пор вы не поймёте ничего!
