Неизменная любовь (СИ) - Горышина Ольга (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
— У нас это называется «арт и вино», — улыбнулся Паясо.
— У меня вина нет.
Нет, вино у меня было — вложились по дружбе с другом Славы, бывшим гонщиком, державшем в былые времена тюнинг, в парочку летних кафе. Но вовремя прекратили это безобразие: персонал хорошо работал только, когда кто-то из хозяев присутствовал на точке. Деньги переложили в почту. Тут не прогорели, а вспотели. Открылись накануне новогодних праздников. Персонала по-минимуму, а посылок привалило… Пришлось самим играть в чернорабочих. И впервые ждать зимних каникул, чтобы выдохнуть.
— И вам нравится то, что вы делаете?
— Нравится? Это приносит деньги. А нравится мне — вязать. Шапки!
И я показала на пустую сейчас, все еще немного влажную после мытья, голову. Паясо улыбнулся. Я — тоже.
Если спросить моего мужа, что делает его жена, он действительно ответит, не задумываясь: вяжет шапочки для зим.
От моей «скучной образины» он, впрочем, не в пример лирическому герою Высоцкого, не устал. Устала я — от роли мамы.
— Организуй клуб вязания для бабушек. Пусть общаются не у обкуренных подъездов. Сколько это у вас там баллов в карму? Авансом.
Не знаю, шутил тогда Слава или говорил серьезно, но я мигом преобразовала помещение, от которого отказался разорившийся съемщик, в арт-студию. И как-то сразу мы занялись активной сдачей квартир. Вернее, занялась я. Слава отшучивался, что он свое отработал, теперь мой черёд приносить деньги в семью. Но в каждой шутке лишь доля шутки, и теперь наш семейный доход всецело зависит от моей активности. Слава на полном серьезе говорит, что на пенсии. Странно, для бизнесмена. Обычно таких людей могут остановить только обстоятельства — как моего отца, который после краха чуть не отдал последнее, чтобы куда-то там на кого-то выйти через фсбшников. Слава его за руку поймал и образумил. И к седым волосам отца добавились еще и трясущиеся руки. Но это уже дела давно минувших лет. Они оба не созданы для нынешнего российского бизнеса.
Что нам собственно нужно? Чтобы на еду хватало. Ну и на путешествия… Хотя с собакой мы теперь вдвоем только на машине можем куда-то поехать. Слава ни в какую не соглашается нанимать дог-ситтеров. Отношение к Стэлле у него серьезнее, чем в свое время было к собственному ребенку. Наверное, как к внучке… Но боже упаси стать мне бабушкой. Нет, нет и еще раз нет. Я, как Миледи, слишком молода, чтобы умереть так рано… Возможно, поход в клуб омолодит меня годков так на… тцать…
Улицы в этой части Таррагоны такие же обшарпанные, как и в той, где расположился наш хостел. Вокруг входа в клуб содрана побелка, чтобы артистично обнажить красные кирпичи, которые ожидали нас и внутри. Я не сводила взгляда с кирпичной стены, чтобы не испортить игру Паясо, который что только не плел, пытаясь договориться с не шибко-то вежливым портье, чтобы нас пустили вне очереди. Договорился. Может, он действительно готовится к карьере маркетолога?
Кирпичные стены настраивали на андеграунд, а черно-белые фотографии музыкантов, висевшие в рамочках на деревянной стене — на место, имеющее какую-никакую историчность. Поживем, послушаем… Стены, выполненные в стиле грота, как в буфете одного из питерских театров, с трудом угадывались в темноте. И, несмотря на обилие светомузыки, я споткнулась о спасательные круги, прислоненные к какой-то стойке, и тут же пожалела, что все красные диванчики заняты — а то я бы с огромной радостью заныкалась в уголок и ждала, когда все это закончится. Музыка как-то сразу мне не понравилась — под такое только танцуют, слушать подобное — насилие не только для ушей, но и для нервов. Или я действительно стара для подобного вида развлечений. Надо было ходить по клубам в юности, а не быть пай-девочкой. Наверное, я упустила в жизни довольно много положительных впечатлений — и пойди я в клуб в не почти что семнадцать и не с теми, с кем пошла, не получилось бы того, что получилось… Сейчас я, кажется, сделала более правильный выбор — пошла не просто в ночной клуб с танцполом, а на концерт, и не с подругами, а с парнем. Пусть и не со своим. Подруги, одна из двух, тоже оказалась совсем не подругой. Но думать об этом сейчас не надо. Неприятные воспоминания, даже с выдержкой в четверть века, имеют свойство портить настоящий момент. А его англичане не просто так называют «презент» — то бишь подарок. Надо наслаждаться каждой секундой в обществе беззаботного клоуна. Ведь такого больше никогда не повторится. Если я и пойду еще раз в клуб, то с подругой. Снова!
Мы с Паясо — как же мне в тот момент захотелось узнать его настоящее имя — даже не пытались протиснуться к сцене. Как и вслушиваться в лирику. Когда я спрашивала его, о чем песня, он качал головой и виновато улыбался. До меня лично долетали отдельные английские слова, но в основном в ушах звучали электронные барабаны и голоса толпы. Видеть я, конечно, тоже ничего не видела, кроме ярких вспышек красного и синего цвета, а также бегущих по чужим головам зеленых неоновых квадратов, ромбов, треугольников и прочей геометрии.
Впрочем, «грасиас» певца перекрикивало восторженные вопли толпы, которой явно не нужны были слова самой песни, потому что подпевали даже задние ряды. Я не слушала и их, я лишь пыталась не оглохнуть. И все же на «уно плаусо» я тоже зааплодировала — скорее всего, своему слоновьему терпению — стойко вынести весь этот шум и гам целый час, не меньше. Определить стиль музыки я не могла — кроме как повторить, что слушать это было невозможно. Это отголоски даже не моей юности. Скорее, детства. Но зажигательные, черт их дери!
Мы кое-как двигались, чтобы не стоять на месте. Впрочем, оставаться статуями нам не давали снующие туда-сюда к бару и от бара люди. Я не знала современных танцев и перенимала какие-то движения от стоящей перед нами пары — наверное, со стороны это выглядело жутковато и придурковато, но не имело для меня сейчас никакого значения: мой спутник смотрел на сцену. И я бы даже обрадовалась, вытащи Паясо из джинсов айфон. Начал бы он снимать, можно было бы незаметно отступить к бару.
В горле пересохло — должно быть, от фанты, которой мы запивали пиццу. Заливать шипучку пивом не хотелось — я планировала заказать вермут. Когда жажда сделалась совсем невыносимой, я шепнула Паясо, что буду в баре. Он кивнул и не последовал за мной. К счастью. Сок бы я ему купила, но не более того.
Цены в баре оказались недетскими, но выбора у меня не было — даже если бы я сумела побороть жажду, не стоять же по стойке смирно весь вечер! Народ ограничивался пивом по три евро, но я попросила, как и планировала, стакан вермута. К счастью, помимо Бакарди-Мартини, нашелся местный — красный, который я взяла чистым, без сока. Вкус сладенький, тягучий, обжигающий, расслабляющий, дающий возможность и дальше стойко выносить шум и гам, царящие вокруг. Особенно, когда просишь повторить.
— Будешь? — спросила я Паясо, неожиданно возникшего подле моего стула.
Да, делая повторный заказ, я наверное так мило улыбнулась соседу, что тот уступил мне стул и свалил в разноцветный туман светомузыки.
Паясо, как я и ожидала, отказался от выпивки, но не ушел, а продолжил стоять, прижавшись ко мне плечом, чтобы его не снесли. Похоже, зажигательное диско наградило всех сушняком, но уступать барный стул я не собиралась. Вожделенный диванчик-то мне никто не освободил, а я неожиданно почувствовала непреодолимую сонливость, и не подпирай меня Паясо, как колонна, я бы, может, ненароком и освободила для кого-нибудь стул…
— Я не пью, сеньора, — прокричал Паясо мне на ухо, точно я сделала ему предложение во второй раз. А может и сделала? Если я не слышу этого Осмара, то, возможно, окончательно оглохла даже для собственного голоса?
Испанская речь через шумовую завесу не воспринималась мной вовсе. А вот когда певец периодически переходил на английский, я тут же вскидывала голову. И вот сейчас он предложил потанцевать вместе с ним.
— О, мадре миа! — это я выдала, когда в меня впечатался мужик, освобождавший соседний стул.
