Моя чужая (СИ) - Гринвэлл Ольга (книги TXT) 📗
Иногда забегали в кафешку на Первомайской, сидели, пили кофе и просто смотрели друг на друга. В глазах Тёмки я могла запросто утонуть — такие они глубокие и синие, словно Средиземное море. Теперь с ним, а не с Никитой, мы обсуждали наши дальнейшие планы, учебу в институте, будущие совместные путешествия и жизненные цели.
С Никитой мы виделись пару раз в неделю — он был занят. Помимо подготовки к ЕГЭ у него ещё была работа в редакции. К тому же мой друг готовился к поступлению в институт Международных отношений. В последнее время он выглядел чём-то расстроенным. По утрам, когда мы встречались в школе — мы больше не ходили вместе — вместо обычного веселого приветствия и шуток Никита только вяло кивал, отводя глаза в сторону. Решила, что обязательно зайду к нему и расспрошу о том, что происходит.
Узнала я о причинах грусти Никиты гораздо раньше и от своей подруги.
Ритка забежала ко мне вечером, возбужденная, глаза навыкате.
— Олька, что я тебе сейчас расскажу!
Мы прошли в кухню, я включила чайник, достала банку с клубничным вареньем и села за стол, приготовившись слушать. От нетерпения подруга подскакивала словно мячик.
— Ну, я вся внимание, — не желая показывать ей свою заинтересованность, сидела, заплетая косу.
— Я поняла, почему Ник никак не реагирует на меня!
Мне стало смешно. Бросила на подругу ироничный взгляд:
— Продолжай.
— То есть вообще никак. Я и кофточку с глубоким вырезом надену, и юбку чуть ли не до трусов, а он…
Тут я уже не выдержала, прыснула от смеха. Мне было ясно как божий день почему Никите абсолютно было наплевать на прелести моей подруги — ему нравилась я, и только я.
— Мне нашептали по секрету, что у Лаврова другая ориентация.
— Что? — Господи, что за бред?!
— Да все только об этом и говорят, вся школа.
— Говорят, что кур доят, — фыркнула я.
— Не, Оль, это достоверная инфа. Все об этом знают.
— Слушай, — я поднялась из-за стола, не глядя схватила банку с вареньем и запихнула ее обратно на полку. — Давай-ка, Рит, ты пойдёшь домой. Ты меня бесишь. Разве ты не знаешь, как быстро разносятся сплетни?
Подруга надулась, неохотно поднялась со стула.
— Да спроси у него сама. Странно, что ты ничего не видишь дальше своего носа. Ты хоть раз видела, чтобы у него были хоть какие-либо отношения с девчонками? У всех парней в школе разговоры только о тёлках и перепихонах. Да даже Тёмыч только и норовит, что под юбки заглядывать. — Последняя фраза окончательно вывела меня из себя, и я уже собиралась вытолкать Ритку за дверь, когда она забила «последний гвоздь»: — Разве ты не видишь, как он изменился, Оль? Никита просто боится, что его мать узнает, что ты узнаешь, Артём. Неужели ты будешь дружить с геем?
Ритка хмыкнула и вышла из кухни, а я так и осталась стоять на месте.
***
Никита
Я не сразу заметил изменившееся ко мне отношение в школе — был слишком занят работой, корпел над учебниками, готовясь к экзамену, поэтому сразу не обратил внимания на перешептывания за моей спиной, смешки, а когда понял, что все это неспроста — было уже поздно. Неожиданно за партой я остался сидеть в одиночестве, никто не просил меня помочь с домашкой, перестали просить списать контрольную. Выходя из здания школы, порой замечал заинтересованные взгляды. Пытался поговорить с Артёмом, но он, как назло, избегал меня или под предлогом внезапно возникшей занятости убегал. Настроение упало ниже плинтуса. Ночами долго не мог заснуть, а если и засыпал, то несколько раз за ночь просыпался от тревожных сновидений.
Те одноклассники, с которыми я общался в школе, теперь перестали быть приятелями и шушукались за моей спиной. Даже мама заметила происходившие со мной изменения. Ещё бы! Я едва не запорол перевод одной из книг. Ольга теперь заходила редко и лишь на пару минут — слишком была увлечена Артемкой. На самом деле я сам не хотел видеться с ней — боялся снова не выдержать и сорваться, как в прошлый раз. Черт дёрнул меня тогда пить водку. Похоже, я так испугал свою любимую подружку, что она одна из первых начала избегать меня.
В конце концов, мне надо принять, что я для неё просто друг, тогда как Артёму повезло больше — Ольга теперь его девушка. Где-то прочитал, что если любишь человека, то его надо отпустить. Иначе это не любовь, а чистый эгоизм. А я ее любил. Как ни старался, но не мог отогнать из своего воспалённого воображения картины, встававшие перед моими глазами: Вот Артём обнимает ее так, как обнимал ее я, а моя Лёлька отвечает ему. Вот он целует её губы, она дрожит в его объятиях, позволяя большее.
Эти мысли, эти видения сводили меня с ума, и я ещё глубже погружался в депрессию.
***
Оля
Я стояла чуть позади Тёмки, наблюдая, как он трясущимися руками вставляет ключ в замочную скважину, и с каждой секундой меня одолевал страх. Боже, неужели это случится сейчас?
Весь вечер мы с Артёмом провели, обнимаясь на лавочке, скрытой в кустах сирени. Руки парня скользили по моей спине, он шептал что-то, легко прикасаясь губами к виску, и от этого было слегка щекотно и… неловко. Я смущалась, сидела, словно проглотив кол, и не знала, куда деть руки. Все было как-то странно, словно это не мой парень, а какой-то незнакомец, и когда Артём сдавленным голосом предложил мне пойти к нему домой, я просто кивнула. Может быть, присутствие его родителей немного приведёт меня в чувство.
Уже когда мы поднимались по лестнице, он сообщил, что его мать и отец уехали на все выходные на дачу. Внутри все затрепетало — я поняла, что скоро должно произойти.
Наконец, парень открыл дверь, повернулся ко мне.
— Проходи. — От его голодного взгляда мне стало не по себе. Нерешительно переступила через порог и, нащупав выключатель, уже собиралась зажечь свет, но Артём перехватил мою руку. — Не надо, — его голос дрожал.
В следующий момент я оказалась прижатой к стене, разгоряченное дыхание парня смешалось с моим. Да, я ждала этого. Часто в мечтах представляла, как он меня целует — трепетно, нежно, совсем как Никита. Нет! Стоп. О чём я?
Губы Тёмки настигли мои, втягивая их, захватили, а язык проник в рот. Не так, не так…
Хотелось крикнуть, дать знать, что он все делает неправильно. У меня закружилась голова от нехватки воздуха — рот был забит языком парня, а дышать носом была не в силах — его сдавливало лицо Артёма. Почувствовав у себя на груди его ладонь, судорожно выдохнула.
— Не надо… — набравшись сил, пробормотала, улучив момент, когда он оторвался от моих губ. — Не надо, я не хочу…
Он не слышал меня, охваченный страстью, вжался в меня всем телом так, что я чувствовала затвердевший ком, упиравшийся в живот ниже пупка.
Артём продолжал засасывать мои губы, а я в отчаянии пыталась оттолкнуть его, сгорая от стыда. Его пальцы крутили мои соски, и было немного больно, но, наверное, так и должно быть. В последнее время девчонки из класса как с ума посходили — собираясь тесными кучками только и делали, что трещали про свои впечатления и ощущения от любовных фривольностей. Я внимательно их слушала, наматывая на ус, а сама молчала, хранила свои воспоминания о поцелуе с Никитой втайне. Сейчас был самый неподходящий момент для подобных мыслей, но, как назло, они, словно гонимые ветром облака, наползали и наползали, заставляя меня невольно сравнивать двух парней.
Только когда Артём принялся стягивать с меня блузку, я, наконец, начала сопротивляться. Парень не ожидал этого, застыл, затем раздался щелчок, и прихожую залил неяркий свет.
— Ты что? — в темноте глаза Артема казались чёрными. — О-ля!
— Тём, я не могу…
— Что значит — не могу? А я? Ты обо мне подумала? — Я молчала, сложив руки на груди, прикрываясь ими, словно щитом. — Мне хочется с тобой… ну… того, — бормотал парень, тяжело дыша, тыкаясь лицом мне в плечо. А мне больше всего хотелось расплакаться. Разве так я представляла себе этот самый первый раз? — Ну, Оль, ну пожалуйста…
— Тём, Тёмочка, я не хочу, не хочу сейчас… ну пожалуйста…
