#Zолушка в постель (СИ) - Веммер Анна (читать книги без сокращений TXT, FB2) 📗

– Что, отправишь ее в Вишневинки? – усмехается Крис. – Нарушишь завещание?

– Ее Вишневинки не пугают, она выросла в сарайке. Для нее отдельная система наказаний.

– Не хочу знать, оставь свои фантазии при себе, – кривится Крис.

Игорь поднимает брови. Я краснею. Серж улыбается в тарелку, а Алекс стандартно мрачен.

– И еще. Анна едет с нами в августе.

– Что? – вскипает Крис. – Игорь, это слишком!

– Одну ее здесь я не оставлю. Сбежит еще. Решение не обсуждается. Всем приятного аппетита, кто наелся, может быть свободен, но услышу, что лезете ночью на кухню, – установлю лимит на картах.

Крис и Алекс, с грохотом отодвинув стулья, уходят наверх. Серж… Серж методично и спокойно уничтожает еду. Вот уж у кого нервная система в порядке, мне-то кусок в горло не лезет.

– Куда я еду? – спрашиваю я.

– В отпуск. Я выкроил несколько дней, чтобы съездить на море. Это не обсуждается и идет под грифом «обязательное мероприятие».

– Но отпуск – семейное событие. Я никуда не сбегу, я ведь подписала все ваши контракты, и… ну, будем честны, сбегать от восьми сотен миллионов как-то не слишком разумно.

– Рад, что ты это понимаешь, однако я не хочу оставлять тебя одну. Я тебя не знаю, Марина и прислуга тоже берут отпуска, нанимать отдельную няньку я не собираюсь. Прими как подарок судьбы. Греция в августе весьма занимательна.

Я замираю, не зная, возмутиться, что меня не спросили, или поблагодарить, потому что… черт, это же море! И не Краснодарский край, не Ростов, а настоящее Средиземное море. Говорят, оно очень синее, а еще теплое, и там растут пальмы, и… четверо Крестовских в соседних комнатах.

Но, пожалуй, даже их я смогу потерпеть ради таких впечатлений.

Мы ужинаем в полном молчании. Серж просто уплетает все, до чего может дотянуться, работа явно выматывает его по полной. Когда парень не жует, он клюет носом. И я даже завидую, потому что сама еще не скоро усну, переживая вновь все события этого дня. Для нервной системы, пожалуй, такие стремительные перемены – перебор.

Наконец Серж вливает в себя большую кружку чая и прощается:

– Ладно, задолбался я как-то сегодня. Пойду часок в соньку зарублюсь и спать.

Игорь кивает, мы остаемся наедине, и мне тоже очень хочется быстро сбежать, но я еще не доела, и это будет смотреться глупо. К счастью, Игорь сам заканчивает вперед, поднимается и идет в другой конец столовой, к небольшому секретеру, в котором обнаруживаются бар и мини-холодильник.

Я быстро заканчиваю.

– Спасибо за ужин, все было очень вкусно. Убрать со стола?

– Марина уберет, – отмахивается он.

У меня нет сил возражать, я дико устала и очень не хочу оставаться с ним наедине дольше положенного. Но меня останавливает голос Крестовского:

– Покажи еще, – вдруг говорит он, затем достает бутылку с коньяком и наливает в бокал с холодными металлическими шариками.

– Что? – не понимаю я.

– Покажи еще что-нибудь из того, что ты купила. Хочу увидеть, на что пошли мои деньги, вроде как имею на это право.

Я не двигаюсь с места, ошеломленная просьбой. Как он себе это представляет? Я вот так вот буду прыгать туда-сюда в разных нарядах? Нашел себе бесплатное шоу.

– Можете подняться и лично разобрать все пакеты. Что не подойдет, выбросите.

– Я хочу увидеть на тебе. То, что на одной смотрится прилично, на второй может быть вульгарным. Поэтому выбери несколько платьев и примерь. В конце концов, я же не белье тебя прошу показать. Давай шустрее, уже поздно, завтра с утра ты едешь к врачу.

Я долго раздумываю, что бы такого сказать в ответ, но потом понимаю, что сил спорить уже не осталось. Ну, хочется ему выяснить, каких платьев я накупила, – окей, покажу. Вдруг моя любовь к блесткам приобрела бы невероятные размеры. Я изрядно веселюсь, пока иду наверх и представляю себя в расшитом розовыми пайетками комбинезоне в строгих и лощеных интерьерах офиса Крестовских.

В куче пакетов не так-то просто найти нужные вещи, но в итоге я надеваю симпатичное черное платье. Оно довольно простое, с v-образным вырезом. Чуть выше колена, с короткими рукавами. Приталенное, но не вызывающее, с немного расклешенной юбкой. Мне нравится, как оно сидит, будет здорово пойти в чем-то таком в первый день учебы.

Подходящие туфли найти не могу, остаюсь в домашних балетках. Внутри все сжимается от какого-то странного, совсем лишнего, не то страха, не то волнения. Будто я жду одобрения Крестовского. Или просто боюсь новой порции насмешек. Кеды и джинсы отстаивать легко: в таком стиле я проходила всю сознательную жизнь. Наверное, рано или поздно переход от девочки в кедах к девушке в «кэжуал» платье должен был случиться, но из-за внешних обстоятельств немного затянулся.

Как бы то ни было, в этом платье я одновременно и новая, и прежняя. Странное чувство.

Я спускаюсь вниз, где Крестовский развалился на диване перед камином. Том самом, на котором я отрубилась. Как же давно это было-то! Хотя на самом деле прошло всего два дня.

– Они все такие, – каким-то жалобным голосом говорю я.

– Что, три десятка одинаковых платьев? – Игорь усмехается.

От мысли, что мне придется померить три десятка нарядов и с каждым выступить перед ним, начинает подташнивать. Зря я съела столько кусков лазаньи.

Тяжелым взглядом Крестовский медленно рассматривает меня с ног до головы. Глаза мужчины, темные и опасные, поблескивают от выпитого. Он допивает коньяк одним махом и поднимается.

Невольно я отшатываюсь, но быстро беру себя в руки. Что за дурь? Контракт, что мы подписали, обязывает его заботиться обо мне. Ничего Крестовский сделать не сможет. Только высмеять, поиздеваться. Но неужели к этому я не привыкла? Не он первый, не он последний. Моя способность выпускать колючки раскрылась еще в то время, пока папа болел. В бесплатной медицине без колючек никак.

Он проходит мимо меня к секретеру, наливает еще коньяка. Правда, совсем чуть-чуть.

– Можно я не буду мерить остальные? Я устала.

Игорь ничего не отвечает. Пьет, не сводя с меня глаз, потом хмуро кивает. Я с облегчением выдыхаю. А Крестовский, внезапно оказавшись рядом, вдруг поднимает руку и легким касанием кончиками пальцев проводит вдоль выреза платья. От шеи по ключице и к самому началу ложбинки.

Разряд тока – теперь я знаю, как он ощущается. Словно сунула пальцы в розетку и как следует приложилась. Стремительный, яркий разряд, от которого остается мелкая дрожь.

– Не хватает аксессуаров, – будничным тоном произносит Игорь.

И затем приказывает:

– Купи.

– Как-нибудь, – бормочу я. – Спокойной ночи. Завтра рано вставать.

Не знаю, смотрит он вслед или нет, но я со скоростью звука убегаю к себе, закрываю дверь и только потом закрываю глаза.

Черт! Это будет адски сложно. Жить здесь, находиться рядом с ними, чувствовать их презрение и в то же время неподдельный, живой интерес. Так и читалось в глазах: что в ней такого? Почему именно она стала наследницей? А в глазах Игоря еще и постоянно светилась угроза. Скрытая, неявная – прямая агрессия уступила место настороженности, он отдавал приказы, коротко и отрывисто, не сомневаясь, что я их исполню, и словно проверял пределы моей прочности.

Как оказалось, прочности не было совсем.

Чтобы отвлечься и успокоиться, я иду в душ. Долго стою под горячими струями, наслаждаюсь приятной усталостью в теле. А затем размышляю, рассмотреть покупки или все же лечь спать, а всем этим заняться утром.

И все же – утром. Сил почти не осталось.

Я с трудом нахожу пакет с известным логотипом. В нем одежда для сна и белье. Сейчас я очень печалюсь, что в магазине белья мне стало плохо и Стася выбрала для меня покупки сама, лишь сверив размер. Потому что среди них нет ничего, в чем можно было бы лечь спать.

Вернее, что я сочла бы приличным для сна.

Ни мягких фланелевых пижам, ни тонких хлопковых сорочек, ни даже какой-нибудь завалящей футболки или майки. Только атлас, шелк, кружево и все прочее в стиле «мне тридцать, и я даже ночью рассчитываю кого-нибудь закадрить». Я долго перебираю покупки и наконец выбираю то, в чем хотя бы теоретически можно спать – атласный комплект, состоящий из сорочки и короткого халатика с поясом.